Александр Колин - Мужики что надо
* * *
Ударом ноги Маркиз распахнул двустворчатую дверь и оказался в серой гостиной, где, как он знал, хозяину виллы так нравилось отдыхать.
Пропитанную ужасом темноту за окнами рвали выстрелы и взрывы. Но они, казалось, не волновали Сиявуша Мамедовича Ганджиева. Он не страшился смерти и был совершенно спокоен.
Все в порядке. Внук-наследник определен в частную школу. Если что, мальчик останется на попечении верного Аксельбанта...
В распахнутую дверь темной тенью из ярко освещенного коридора вошел человек. Хозяину, сидевшему в своем любимом кресле возле столика с телефоном, не надо было зажигать свет, чтобы узнать вошедшего.
- Я знал, что ты придешь, Омар, - сказал старик негромко.
- Все кончено, господин Ганджиев, - отозвался тот усталым голосом, закрывая за собой дверь и включая свет. - Никого не осталось, во всяком случае на этом этаже.
И тут, словно дополняя нарисованную им печальную картину разгрома, снизу раздалась автоматная очередь, а в ответ один за другим несколько выстрелов из ружья и взрыв гранаты, затем снова очередь и снова выстрелы, на этот раз всего два. Потом все стихло.
- Да, - спокойно согласился старик, - все убиты, ранены или разбежались.
- Где Жанна Голубева? - спросил Маркиз.
- Не знаю, - развел руками Ганджиев. - Я велел Ревякину избавиться от нее.
- Зачем? Она же всего лишь маленькая глупая девочка, - сказал Омар, нелепо одетый, окровавленный и очень измученный. Он опустил руки, в каждой из которых держал по пистолету с почти опустошенными магазинами.
- Свидетель, Омар. Таков закон, мальчик, разве ты не знаешь?
- Как брат? Как Прохоров?
- Да, Омар.
- А как насчет меня и Коновалова?
- Да, Омар. У меня никого нет, кроме внука.
Альберт, Алик, он теперь мой наследник, на днях я все оформил. Если со мной что-нибудь случится - ведь я стар и у меня много врагов, - ему будет нелегко. Хотя с ним и останется Леша... А вы, ты и твой друг, не оставите нас в покое... Никогда.
- Чистка...
- Называй это так, - качая головой, произнес старик. - Мне нравится такое определение, надо будет запомнить его. Именно чистка, ты прав.
- Значит, если я правильно понял вас, то управлять всем в случае вашей смерти будет Алексей Григорьевич?
- Это ни для кого не новость.
- И вы сказали, что уже сделали соответствующие распоряжения?
- Конечно.
- Может быть, я не слишком сообразителен, особенно в таких делах, но теперь мне становится кое-что понятно.
- Что же здесь такого, что понятно тебе и непонятно мне? - усталым голосом спросил старик.
- То, что не сумел узнать у меня Бек. Хотя он очень старался.
Короткую паузу нарушил хозяин.
- Леша? Ты говоришь о Леше, об Аксельбанте?! - вдруг переспросил Ганджиев, словно не веря пришедшей в голову догадке и надеясь, что, высказанная вслух, она окажется трусливым призраком и растворится в воздухе.
Он поднял глаза и с недоверием посмотрел на младшего сына друга своей юности.
- Ты врешь мне! Ты пришел, чтобы убить меня и отомстить за брата, но тебе мало просто выстрелить в меня. Перед тем как убить мое тело, ты хочешь убить мою душу, лишив меня надежды! Ты просто хочешь отнять у меня возможность умереть спокойно! Ты врешь?! Ты врешь?!!
- Нет, - ответил Омар негромко. - Нет.
Аксельбант рассказал мне о Крысе и вывел на того парня, который... которого потом досрочно освободили, его имя...
- Я знаю его имя...
Теперь перед Маркизом сидел не гордый, величественный властитель, а жалкий старик, сгорбившийся под тяжестью предательства человека, которому верил много лет и теперь перед смертью доверил самое важное и самое главное, что у него было в жизни. Доверил и обманулся...
Но Сиявуш Ганджиев не принадлежал к тем людям, которые идут ко дну в гордом одиночестве. Пусть и этому наглому щенку будет худо!
- Может быть, тебе будет интересно узнать, прежде чем ты убьешь меня, что, когда принималось решение по... по тебе и твоему другу, он, - сказал Ганджиев, делая нажим на местоимении, не желая произносить имя предателя, - он первым высказался "за".
Маркиз не сомневался в словах своего бывшего босса.
- Знаю... Теперь знаю. Еще до того, как вы сказали, я это понял, - ответил Омар.
- Теперь ты можешь убить меня.
- Очень сожалею, но не собираюсь этого делать. Я хочу оставить вам шанс наказать предателя, тем более теперь вы уже ни для кого не опасны...
- Это закон! - воскликнул старик, приподнимая голову. - Убей меня, или я убью тебя!
- Сожалею, но я отныне живу по другим законам, - ответил Маркиз, делая шаг в сторону двери.
- Я убью тебя! - услышал он грозный окрик Ганджиева.
- Вам это вряд ли удастся, - ответил Маркиз усмехаясь. Он снова повернулся лицом к старику, оказываясь таким образом боком к входной двери.
Раздался грохот, и полуприкрытые створки распахнулись от сильного удара. В комнату влетел Николай Ревякин, державший за руку высокую стройную девушку лет двадцати на вид, которую Хафизов легко узнал: Жанна Голубева, отца которой сутки назад привел к ним в контору симпатичный старый толстяк в смешных круглых очках.
Омар вскинул свое оружие, направляя один пистолет на Ганджиева, а второй на Ревякина, но последний успел опередить Маркиза и, обхватив шею девушки левой рукой, прижал её спину к своей груди и приставил ей к виску дуло "нагана". Не узнать этот револьвер Омар просто не мог.
- Брось оружие, Хафизов! - заорал экс-кагэбэшник. - Брось сейчас же, или я пристрелю девку!
Маркиз послушно бросил оба пистолета на пол, успев подумать, что сейчас по иронии судьбы Ревякин пристрелит его из "нагана" легендарного Васиного дедушки.
- Подними руки, козел, и три шага назад, быстро! - скомандовал Ревякин.
Маркиз молча подчинился.
- Надо поторопиться, шеф, - сказал Ревякин без тени почтения. - По дому шатаются этот громила Коновалов и ещё какие-то типы, одного я подстрелил в гараже, он продырявил колеса на всех без исключения машинах.
- На чем же мы поедем? - удивленно поинтересовался старик.
- Придется пешком, шеф, - усмехнулся Ревякин. - Оставаться здесь все равно нельзя. В гараже взорвался бензин. Скоро здесь все заполыхает.
Ганджиев не ответил ему.
- Что ж, бедный, бедный Омарик! - сказал он, поднимаясь с кресла. - Ты все-таки оказался не прав и проиграл. Ты не захотел убить меня?
Что ж, теперь мне придется убить тебя. Закон, Омарик, просто закон, мальчик!
- Вы не сможете этого сделать.
- Хорошо, будь по-твоему, Омарик, - старик с непередаваемой издевкой, точно смакуя, повторял "Омарик", явно стараясь задеть Маркиза, которого никогда так прежде не называл.
Ганджиев злобно улыбнулся: - Прощай, малыш.
Ревякин!
- Прикончить?!
- Да.
- С удовольствием, шеф, - просиял экс-кагэбэшник. Маркиз поднял голову и посмотрел в глаза убийце. Тот отодвинул дуло "нагана" от виска девушки и резким движением оттолкнул её от себя. Она упала на ковер.
- Хафизов, мне страшно жаль, что у нас так мало времени! - сказал Ревякин, нацеливая револьвер в лицо Маркиза. Громко щелкнул в наступившей тишине взведенный курок. Лежавшая на полу девушка тихонько всхлипывала.
- Я-то как раз никуда не спешу, - сказал Маркиз, глядя в глаза Ревякину. Ветеран не чувствовал страха.
- Это тебе за все, сволочь! За склад, за Алика, за парней, которые сгорели в машине! Сейчас твоя очередь, но не беспокойся, твой приятель Коновалов тоже свое получит! Из своего же "нагана"! Прощай, ублюдок! - сказал Ревякин, нажимая на курок.
Раздался выстрел, кагэбэшник дернулся, и пуля, выпущенная из "нагана", просвистела у виска Омара. Грянул ещё один выстрел, сразу же следом ещё один.
Уронив револьвер, Ревякин медленно рухнул лицом в ковер. В дверном проеме появилась мощная мужская фигура.
- Тут, по-моему, кто-то звал Коновалова? - сказал капитан, как ни в чем не бывало входя в гостиную. - Вот он я!
- Подохните оба! - крикнул Ганджиев, выхватывая пистолет.
Капитан вскинул "ПМ", нажимая на курок.
Он сделал это рефлекторно, прекрасно зная, что обойма опустела. Выстрела не последовало. Василий схватился за автомат. Но всего на секунду раньше, чем Ганджиев навел на Коновалова черное дуло пистолета, рука Маркиза скользнула в правый карман его испачканных кровью форменных брюк, и маленький крестообразный предмет со скоростью пули, просвистев в напоенном запахом смерти воздухе серой гостиной, завершил свой полет, глубоко воткнувшись в горло бывшего нефтяного директора, дяди Сиявуша.
Он выронил пистолет, из которого так и не успел выстрелить. Ганджиев несколько секунд цеплялся за горло слабеющими пальцами, как будто хотел вырвать из него смертоносное железо. Затем, сдвигая свое любимое кресло и опрокидывая стоявший на столике рядом телефон, старик грохнулся на пол и испустил последний хрип.
- Молодец, Омарик! - уважительно произнес Коновалов. - Полезная штука нож от мясорубки. Вон сколько свинятины нарубил. - Вася показал на валявшийся на полу труп хозяина и с нескрываемым любопытством поинтересовался: - Ты что, его с собой везде, что ли, носишь?
