Кирилл Воробьев - Пономарь
Через двадцать минут все было кончено. Отравленных боевиков по двое выволакивали из дома и сажали под прикрытием автоматчиков во дворе. Впрочем, бежать никто и не пытался.
Глава 37
На свежем воздухе бандиты вскоре отдышались. Приходя в себя после воздействия наркотического газа, и постепенно осознавая свое незавидное положение, они сперва недоуменно хлопали глазами, потом начинали ругаться. Охранники не обращали на оскорбления почти никакого внимания. Разве что легонько стукали прикладами автоматов наиболее рьяных сквернословов.
Пожар, разгоревшийся на надземных этажах быстро потушили. Теперь дом производил впечатление лачуги, разрушенной во время войны. Однако, все подземное хозяйство сохранилось полностью.
Солдат увезли обратно в казармы, и на територии дачи остались только спецназовцы и сотрудники ОБОПа.
Из Москвы прибыла группа экспертов. Они, во главе с
Дроздовым, прошлись во всему шестиэтажному корпусу.
После тщательного обыска с миноискателями, были обнаружены несколько сейфов. Сивого наскоро допросили, но он наотрез отказался сообщать конфигурации цифр, их открывающих.
Все найденные компьютеры оказались запаролированы. Снять с них информацию можно было только после набора особого кода.
Дроздов распорядился вынуть из хитроумных машин жесткие диски и отправить в лабораторию для дешифровки. Но со встроенными в стены сейфами так поступить было нельзя. Первый из них попытались открыть с помощью дрели. Но когда распахнулась тяжелая металлическая дверца, взглядам присутствующих предстала обугленная и еще дымящаяся куча пепла. Все, что осталось от секретных документов Сивого. Пришлось опять звонить в Москву и вызывать специалистов по вскрытию сейфов. Пока они ехали, захваченных боевиков по одному выдергивали из общей кучи и препровождали к следователям. На допрос.
Некоторые раскалывались сразу, но их было явное меньшинство. Другие – молчали как партизаны.
Среди задержанных, как доложили Петру Никитовичу, оказалось несколько людей Рыбака. Причем четверо из них находились на положении пленных. Их держали в отдельных запертых комнатах.
– 2 -Пока шли беседы с рядовыми преступниками, капитан Дроздов разговаривал с Сивым. Тот равнодушно отказывался отвечать на большинство вопросов, касающихся его преступной деятельности, но при упоминании о Гнусе страшно испугался:
– Про этого человека я ничего говорить не буду, даже если бы хотел...
– Почему? – Доверительно спросил Петр Никитович.
– Мне еще жизнь дорога.
– Жизнь? – Удивленно покачал головой капитан. – Тебе, Сивый, все равно вышка светит...
– Уж лучше от пули, чем так...
– Как?
– Он приходил ко мне... И кое-что показал... Нет, пусть о нем тебе Рыбак рассказывает. Ему терять нечего. А у меня есть надежда на пожизненный...
– Может быть... А насчет Гнуса, не беспокойся. Дарофеев его...
Сивый прервал Петра Никитовича:
– Вашему Дарофееву жить осталось от силы дня два.
– Откуда такая информация?
– Сам догадался. Говорил же тебе, Гнус у меня побывал. Да и Рыбака он предупреждал, чтоб Пономаря ему оставили.
– Игорь Сергеевич с ним справится. – Убежденно сказал Дроздов.
– Справится?
Иван Анатольевич невесело расхохотался:
– Гнус с ним как кошка с мышкой играет. Можешь попрощаться со своим осведомителем.
Капитан насторожился:
– Откуда тебе это известно?
– Сам сказал. – Огрызнулся Сивый. – Твой Дарофеев на меня работал...
– Врешь! – Вскочил Дроздов.
– На первом подземном в комнате у лифта – сейфик. Код...
Иван Анатольевич назвал комбинацию из восьми цифр.
– Открой. Посмотри... И подумай, зачем он меня сдал. Мои сейфы ни один человек открыть не сможет. Наш... – Преступник сделал упор на слове “наш”. – Дарофеев знал об этом. Он думал, что все его грешки пеплом пойдут. Ан нет. Почитай, начальник. Интересно будет. Обещаю. Петр Никитович кликнул охранника и приказал увести арестованного. Уходя Сивый обернулся и подмигнул капитану:
– До встречи, майор.
Сейф оказался там, где рассказал мафиози. Около него уже возился какой-то человек с электронным стетоскопом. Отстранив его, Дроздов набрал записанную комбинацию. Дверца бесшумно распахнулась, и капитан вытащил довольно толстые скоросшиватели, набитые бумагами.
Раскрыв один из них, он тут же узнал почерк Дарофеева. Игорь Сергеевич писал про одного известного государственного деятеля. Перечислялись его привычки, слабости, интимные факты биографии.
Пролистав документы, Петр Никитович нашел еще много знаменитых фамилий. И все тексты кончались личным росчерком Дарофеева.
Одним из последних документов был отчет о присутствии Игоря Сергеевича при убийстве анонимщика. А самым последним, со вчерашней датой, текст о возможности использовать документы, захваченные при разгроме группировки Рыбака.
После ознакомления с бумагами, Петр Никитович задумался над словами Сивого.
“Вот оно в чем дело... – Понял капитан. – Игорь втихаря работал на мафию, а когда они повязали его кровью и заставили участвовать в их делах более активно, он сломался.
А Сивый хитер... Дал мне понять, что на него завязаны такие люди, подобраться к которым почти невозможно. Большая политика...
Теперь ясно, почему Дарофеев передал план этого дома через брата. Теперь он вынужден скрываться и от меня, и от Гнуса... Странная ситуация. Остается только выждать время.
Сивый говорит, что развязка должна наступить в ближайшие дни... Игорю помочь я ничем не смогу. Даже если найду его... Остается лишь надеяться, что из схватки с Гнусом он выйдет победителем... Но, скорее всего, с Дарофеевым придется распрощаться...
Жалко... Пользы от него было много. Да и привык я к нему. Ладно, – Решил капитан, – Если он выживет, я его вытащу. А там посмотрим...”
– 3 -Исписав последний лист, Игорь Сергеевич отложил ручку и посмотрел на свою работу. Тридцать страниц, исписанных мелким почерком.
Растирая уставшие пальцы, целитель перелистал список. Здесь были все, кто работал на Сивого в Москве. Более полутора тысяч человек, каким-либо образом сотрудничавших с мафией. Тут были и закоренелые преступники, и те, к чьим услугам прибегали время от времени, и коррумпированные чиновники, и служащие офисов, работавших под “крышей”, воры компьютерные и обыкновенные “гоп-стопщики”.
Но еще больше народа осталось вне поля зрения Дарофеева. Он физически не смог бы за один раз переписать полный список мафии.
“Иногородних – в следующий раз.” – Решил целитель. Он посмотрел на рукопись и вдруг понял, что написал ее практически набело. Сразу.
Почерк при автоматическом письме, который раньше трудно было разбирать самому писавшему, теперь стал ровным и аккуратным.
“Это хороший признак.” – Порадовался за себя Пономарь и взглянул на часы.
Шел уже третий час ночи. Дарофеев прокрался в ванную и умылся. Холодная вода сняла напряжение, и Игорь Сергеевич облегченно вздохнул. Вернувшись в предоставленную ему комнату, он разделся и лег спать. Но сон не шел.
Все еще оставалось непонятное возбуждение. Такое бывало у Дарофеева, когда он не до конца выполнял какую-либо работу. Можно было, конечно, перебороть это томление, самогипнозом заставить себя уснуть. Но что-то подсказывало целителю, что этого делать нельзя.
Усмехнувшись про себя, Игорь Сергеевич вновь начал процесс медитации.
Никакого конкретного задания он себе не давал.
“Пусть я окажусь там, где происходят наиболее важные для меня вещи...”
И перед внутренним взором Дарофеева возник разрушенный дом Сивого. Незримый, целитель пронесся по его коридорам и в одном из них наткнулся на Дроздова, несущего несколько папок с бумагами. От них исходило до боли знакомое излучение.
“Что же это?”
И вдруг Пономаря как ударило: “Это же мои отчеты Сивому!..”
Игорь Сергеевич запаниковал. Иван Анатольевич клятвенно обещал целителю, еще в самом начале их сотрудничества, что эти бумаги будут уничтожены при любой попытке милиции их захватить.
И вот, Дроздов ими завладел.
“Теперь он все знает... Даже клочка одной из этих бумажек достаточно, чтобы засадить меня в тюрьму!.. Что же делать?..”
Вскоре Игорь Сергеевич сообразил, что вполне может проследить судьбу этих документов. Он приказал времени “Вперед!” и стал наблюдать.
В течение года эти бумаги будут пылиться в сейфе Петра Никитовича. Потом один из документов окажется использован для своеобразного шантажа одного из высокопоставленных чиновников. Но никаких признаков, что документы послужат для обвинения самого Игоря Сергеевича не было.
“Или Дроздов меня простит... Или...”
Проверить факт своей будущей смерти Дарофеев не посмел. Он прислушался к своей интуиции. Та тревожно молчала. Но ощущения собственной гибели не было.
Успокоив себя тем, что люди, занимающиеся биоэнергетикой, могут загодя предчувствовать момент перехода в мир иной, целитель направился проведать Гнуса.
