Светлана Марзинова - Бриллиантовая пыль
— Вот и езжай туда, и разбирайся с ихним расследованием. А лахудру мне привези! И вся эта гоп-компания пусть сюда на допрос явится. И ориентировку в Архангельск — в первую очередь!
Ехать в Архангельск Заморочнову пришлось в плацкартном вагоне. Черти бы подрали их проклятое ведомство, ругался он про себя, устраиваясь на неудобном боковом сиденье. Мало того, что на самолет денег не положено, так даже на более приличное купе и то не было средств. И стоило тогда Никоненко орать и брызгать слюной, если на месте он будет только к вечеру следующего дня? То есть весь вторник будет потерян — кого он сможет найти в восемь вечера, когда прибудет в город? Ни в прокуратуру, ни в СИЗО — никуда уже не сунешься.
Ну ничего, может быть, Зою смогут задержать по новой ориентировке, выданной на Нину Журавлеву. Хотя… В СИЗО она, надо думать, больше не явится — зачем ей еще раз рисковать, если она уже побывала у Легостаева. Отчаянная все-таки девчонка! Что же она предпримет дальше? Куда направится вместе со своим дружком и с дедом? Может быть, к Иноземцеву? Все зависит от того, что она выяснила у Легостаева… Заморочнову в первую очередь необходимо повстречаться с ним. Значит, с самого утра в среду он пойдет в СИЗО, благо Никоненко выдал ему все необходимые разрешения. А прокуратура подождет, с обвинениями в адрес Андрея Кирилловича он ознакомится и позже. Легостаев явно что-то знает о причинах смерти нотариуса, может быть, и сам имеет к ней непосредственное отношение. Не напрасно же Зоя с таким риском пробралась к нему в тюрьму. Больше всего о вероятных убийцах должна знать сама девушка, раз она смогла выстроить эту логическую цепочку: Нина Львовна — Легостаев — Иноземцев. Возможно, тетка делилась с ней своими планами, мыслями, подозрениями, страхами и у Зои есть собственные предположения по поводу всего случившегося. Выслушать бы их, тогда будут отброшены многие бесполезные догадки и лишние действия.
Поезд, в котором ехал старлей, отправлялся из Москвы в одиннадцать вечера. Целый час в плацкартном вагоне стояла суета, пассажиры устраивались на своих полках, запихивали в ящики под сиденья чемоданы и сумки, шуршали свертками с ужином, пылили расстилаемыми матрацами и одеялами. Особенно шумные соседи попались Заморочнову: в его отсеке ехало одно большое семейство с детьми разного возраста. В предвкушении предстоящего путешествия они никак не хотели угомониться — галдели, рылись в многочисленных чемоданах, пытались открывать окна; младшие дети бегали туда-сюда по вагону, протискиваясь через тесные проходы, задевая чьи-то сумки и торчащие ноги, старшие то и дело их окрикивали, а родители цыкали и на тех, и на других.
В конце концов, наверное, только к часу ночи в вагоне стало относительно тихо. Заморочнов забрался на свою верхнюю полку и забылся в беспокойном, то и дело прерывающемся сне, где он то допрашивал Зою, то целовался с ней, то героически освобождал ее из камеры, в которой она сидела почему-то вместе с его бывшей девушкой Леной.
Утром его разбудило повизгивающее шуршание над ухом — это глава многодетного семейства стаскивал с самой верхней, третьей, полки тяжеленную дорожную сумку. Заморочнов посмотрел на часы — семь утра — и отвернулся к окну, снова сомкнув веки и укрывшись с головой тонким шерстяным одеялом. Было невыносимо душно, и в горле у него пересохло от жажды, но вставать не хотелось. Ему предстояло провести еще около двенадцати часов в нетерпеливом ожидании, мучительных размышлениях, вагонной тесноте и изнуряющем ничегонеделании, поэтому хотя бы часть этого бессмысленного времени он намеревался попросту проспать.
Однако соседи дремать не давали; хотя родители и одергивали своих не в меру шустрых отпрысков, те все же то и дело срывались с шепота на громкие возгласы: «Смотрите, какая кривая сосна! Мам, а почему у меня под сиденьем нет печки, а у Женьки есть? Немедленно отдай мою зубную щетку! Зачем у того дяденьки волосы прямо из носа растут? Ай, Пашка меня кипятком облил! Сядь, не вертись! Оставь в покое тетеньку, не ходи по вагону! Да когда же этот туалет освободится?..» Конца этому гомону не было.
Повертевшись еще на жесткой полке, поглазев в окно и попытавшись читать какую-то книжонку, захваченную с собой впопыхах сборов, Алексей решился все же вставать. Все равно ему больше не заснуть, не суметь сосредоточиться на нехитром сюжете детектива и уж тем более не собрать воедино разбегающиеся волнами мысли об убийстве нотариуса, которые так или иначе лезли в голову, отвлекая от любого занятия. Старлей выстоял очередь, чтобы умыться, и попросил у проводницы горячего чаю.
Потом Алексей прошел в прохладный тамбур, чтобы проветриться и размяться. Вернувшись, поболтал немного с проводницей, почитал свою незапоминающуюся книжку, поразгадывал с попутчиками кроссворд. Медленно тянулись часы, духота в поезде все нарастала, соседские дети изнывали от вынужденного ограничения пространства и, как и взрослые, не знали, чем бы еще развлечься. Обедать Заморочнов решил идти в вагон-ресторан — все какое-то разнообразие в бесконечном течении времени. Оттуда же позвонил с мобильного Саватееву, узнать, не появилась ли где Зоя, может, уже из Архангельска какие вести пришли. В ответ не услышал ничего утешительного и вновь принялся размышлять о возможной связи убитой Журавлевой с ушлыми бизнесменами-алмазодобытчиками и причинах ее смерти. Пока какой-то стройной теории не вырисовывалось… одни лишь гипотезы, догадки и «если».
Поезд остановился на одной из промежуточных станций. Объявили стоянку в полчаса, и все высыпали на перрон — за водой, за едой, за пивом с воблой, просто за глотком свежего воздуха. В полном составе вышло на улицу и беспокойное семейство попутчиков. Алексей понаблюдал, как кудахчет над детьми мамаша, женщина в кудряшках, не отпуская их далеко от вагона, и сам пошел вдоль поезда. Пассажиры разгуливали по перрону, заглядывали в корзинки с едой, которую разносили здесь местные торговцы, приценивались, сравнивая стоимость продуктов, лениво перебрасывались словами. И вдруг знакомый голос соседки по плацкарте обеспокоенно начал звать:
— Рита! Куда ты запропастилась? Рита, ты где? Рита! Маргарита! — И все строже и уже со страхом: — Марго!!!
Заморочнов безотчетно искал глазами соседскую девчонку среди толпы, а в мозгу у него словно вспышкой отозвалось: Рита — Маргарита — Марго…
Что, что его насторожило в этой цепочке имен? И вдруг… словно пелена, доселе закрывавшая его глаза, спала! Вот та самая ускользающая догадка, та неоформившаяся мысль, что мелькнула у него, когда он знакомился с досье якутского коммерсанта и депутата! Ну как же, как же он раньше не догадался?! Может, это просто совпадение? Нет! Наверняка та самая невзрачная девушка в очках, что работает в конторе Журавлевой, и есть жена Иванова! Словно вживую перед ним встали строчки из убэповской справки: супруга Иванова, в девичестве Маргарита Шилова… Теперь она, естественно, Маргарита Иванова! Которую в конторе называют просто Ритой. И он не ухватил этого сразу только лишь из-за разницы в написании имен: Маргарита Шилова — Рита Иванова! А Иванов — одно из действующих лиц этой запутанной трагедии, убитая имела с ним неоднократные и длительные контакты на протяжении последнего месяца! Да и Рита, как говорила Заварзина, появилась в конторе примерно в это же время. Нет, это не совпадение!
«Что там, в справке, говорилось о Маргарите Ивановой? — припоминал старлей. — В прошлом проститутка, а ныне помогает мужу в его бизнесе. Подозревается в шантаже, вымогательстве и мошенничестве!» Да, какой же он ротозей! Правильно его Никоненко обозвал. Что эта аферистка делала в нотариальной конторе?
Каков смысл тех записей, что вносила в список своих дел Журавлева? «Иноземцев — мелкий акционер», подчеркнуто тремя жирными чертами. Нотариус нашла мелкого акционера, заплатила ему, и он начал судебный процесс против Иноземцева. Это уже понятно. Второе ее дело, запись чуть позже: «Иванов св.». Может, он правильно догадался с самого начала и «св.» означает «свидетель»? Журавлева намеревалась заставить Иванова свидетельствовать против… кого? Иноземцева? Легостаева? В таком случае Иванов мог подослать к нотариусу свою жену, чтобы та следила за каждым ее шагом, за каждым движением. Или через Маргариту велись торги, переговоры. В чем же тут дело? А вдруг и Легостаева посадила Журавлева? Может, она мстила за что-то всем троим? Угрожала Иванову? Но возможно и другое: нотариус отрабатывала легостаевский подарок, офис, выводя из бизнеса его партнеров. Ясно одно — Нина Львовна влезла в опасную игру. Предположений слишком много… Как разрешить головоломку, как сложить воедино все ее фрагменты?
Соседская девчонка отыскалась у киоска с мороженым, и мамаша уже вовсю отчитывала ее за непослушание, а Заморочнов достал телефон, чтобы срочно связаться с Саватеевым. Дима ответил сразу же:
