Андрей Троицкий - Капкан на честного лоха
Через минуту Климов и Цыганков вышли в зал через служебную дверь. Охранник Гена поднял голову от газеты, проводил посетителей равнодушным взглядом.
Четверть часа спустя ломбард закрыли на обеденный перерыв. Гена бросил газету на стол, направился в кабинет директора узнать, не будет ли каких указаний. Гена постучал, но не услышал ответа. Тогда он распахнул дверь. Охранник увидел торчащие из-под письменного стола ноги Короленко и лужу крови.
Сделав шаг вперед, охранник наткнулся на Узбатова.
Курьер только пришел в себя после сокрушительного удара по затылку. Он встал на карачки и вращал глазами по сторонам, стараясь сообразить, что произошло и где он находится. Гена упал на курьера, болевым приемом заломил руку Узбатова за спину и оглушил его парой увесистых зуботычин.
Когда Узбатов вырубился, Гена подтащил его к подоконнику и приковал наручниками к трубе центрального отопления. Затем обыскал кавказца, выудил из кармана пиджака и бросил на стол пачку валюты. Только после этого он осторожно, стараясь не наступать в кровавую лужу и на рассыпанные по полу драгоценности, подобрался к Короленко. Наклонился над телом и на всякий случай пощупал пульс.
Тут появилась пропавшая секретарша. Вскрикнула, прикрыв рот ладонями, но быстро пришла в себя. Села за стол в приемной и дрожащими руками набрала номер ноль два. Трубку выхватил Гена. По-военному четко он доложил дежурному по городу, кто и откуда звонит.
– Подозреваемый задержан лично мной, – закончил рапорт Гена. – Он ограбил и убил директора ломбарда. Так точно, зарезал. Да, бандит задержан прямо на месте преступления. Да, с поличным. Да, слушаюсь. Жду.
Гена вытер пот рукавом камуфляжной куртки, вышел в приемную, плотно закрыл дверь в директорский кабинет.
– Туда до приезда оперативников не входить, – приказал он женщине.
– Больно надо, – ответила язвительная секретарша. – А ты не теряй зря время. Пока не приехали, сверли дырку в пиджаке
– Какую дырку? – не понял туповатый охранник.
– Ну, для ордена.
* * *Фото ателье «Аист» помещалось на оживленной улице неподалеку от бульварного кольца. С утра клиенты понемногу подходили, к середине дня людской поток иссяк окончательно. Солнце палило нещадно, ветер выдохся, асфальт, казалось, готов был раскалиться до кипения и выпустить из себя черные пузыри.
Из знойного дрожащего марева выплыл Цыганков. В руке он сжимал ручку пластикового пакета, доверху набитого разномастными пачками чая, купленными в фирменном магазине у метро.
Придирчиво осмотрев вывеску фото ателье, Цыганков потянул на себя ручку двери, вошел в помещение и с жалостью глянул на молодую некрасивую приемщицу. Стол приемщицы стоял за витринным стеклом, на самом солнцепеке. Вентилятор на длинной металлической ноге помирал прямо на глазах, он едва шевелил лопастями, не разгоняя жаркого воздуха.
Вежливо поздоровавшись, Цыганков спросил приемщицу, не желает ли та купить совершенно потрясающий английский чай по смешной цене. Искорка жизни блеснула и погасла в девичьих глазах. Не дожидаясь ответа, Цыганков разложил на столе пакетики, баночки и даже пару деревянных коробок.
– Ассортимент, сами видите, богатый, – похвастался Цыганков. – А в такую жару попить чаю – самое то. Усталость, как рукой… Да что усталость, это мелочи, семечки жизни. Есть сорта чая, которые снимают венец безбрачия. А этот чай рекомендуют пожилым женщинам, которым давно уже нельзя мужчин, но ещё очень хочется. Впрочем, с этим чаем я зайду к вам лет через сорок пять.
– Даже не знаю, что взять, – девушка пожала голыми плечами.
Цыганков показывал пальцем на ту или иную пачку, называл цены, которые, и вправду, оказались очень даже божескими. Приемщица, оглушенная жарой и духотой, смешными ценами, остроумием продавца, соображала туго. Она начала вяло перебирать товар, внимательно разглядывая надписи на иностранных языках, будто могла их прочитать.
– А вот этот чай рекомендуют людям с нарушенным работы кишечника, – продолжал молоть чепуху Цыганков. – Очень помогает. Я такой чай уже три года пью. И, знаете, просто ожил за это время. Заново родился. Другим человеком стал. Единственное, что радует в жизни, так это кишечник. Работает, как автомат…
– Вы прямо профессор, все знаете, – отозвалась девушка.
Цыганков, польщенный похвалой, продолжал озираться по сторонам.
Приемная представляла собой небольшую комнату, с одной стороны – витрина, выходящая на улицу. Две глухие стены. В противоположной от витрины стене сразу три двери. Левая – в туалет, другая – в фотомастерскую. А третья, видимо, в административное помещение и фото лабораторию, где проявляют пленки и печатают карточки. Это надо проверить. Все, больше тут разглядывать нечего, – решил Цыганков.
– Я, пожалуй, вот этот возьму, для кишечника.
Приемщица выбрала самый скромный, самый дешевый пакетик и выложила на стол мелкие деньги. Цыганков сгреб мелочь в карман и решил проявить великодушие.
– Если вы купили один пакет, второй вам положен в подарок, – он придвинул к девушке самую большую дорогую коробку. – Пейте на здоровье.
– Ой, что вы. Спасибо
– Это не от меня. От фирмы.
Не торопясь, Цыганков сложил непроданный чай в пакет.
– Здесь есть ещё кто-нибудь? – спросил он. – Может, директор? Или ещё кто? Наверняка захотят купить такую прелесть.
– Никого нет, – покачала головой приемщица. – Только фотограф. Но он к чаю равнодушен. Он не возьмет.
– Я только предложу и все. На «нет» и суда нет.
– Вот туда, – девушка показала пальцем на среднюю дверь.
Но Цыганков дернул за ручку другую, крайнюю справа дверь. Он увидел впереди узкий коридор, в конце которого виднелась распахнутая дверь на задний двор. Отлично. Как раз то, что доктор прописал. Приемщица окликнула любезного продавца.
– Не сюда. Средняя дверь.
– У вас тут заблудишься, – улыбнулся Цыганков. – А как зовут фотографа?
– Сергей, – ответила приемщица.
* * *Фотограф Сергей Осколупов пребывал в прекрасном настроении.
Два часа назад он сделал себе инъекцию дряни, раствор намерено приготовил слабеньким, чтобы не приторчать в рабочее время, но и кайфец словить. Теперь он развалился в кресле на колесиках и медленно переворачивал страницы старинного журнала «Фото в СССР». Смотрел картинки и размышлял о планах на вечер.
Несколько дней назад в ночном клубе «Богомол», где халдей Эдик Балагуев свой человек, удалось снять, подпоить, а потом и затащить в постель приличную телку, студентку по имени Галя.
Из себя – ни то, ни се, но не самая страшная девочка на свете. Наивная, не очень современная, влюбчивая, с комплексами переходного возраста. И в постели полный ноль, если не минусовая величина.
Сергей представился фотохудожником, экспериментатором, очень талантливым, но бедным. Потому что его снимки, лишенные коммерческой привлекательности, богатые журналы пока что не берут. И он зарабатывает на жизнь поденщиной, снимает всяких придурков на паспорта и удостоверения. Да, он беден. Но зато богат душевно.
Хорошая много раз испробованная легенда.
Женщинам нравятся перспективные творческие личности, путь даже с пустыми карманами, временно севшие на мель. Важно в этой истории другое. Галины родители большие шишки. Мать величина в коммерческом банке. Отец заместитель директора известной телефонной компании. Денег в доме не считано, золотые цацки можно взвешивать на напольных весах.
Если с умом доить эту Галю, то впереди светит спокойное безбедное существование альфонса, когда не надо ломать башку над тем, где взять новый чек, у кого стрельнуть денег и какими шишами отдавать должок.
Варианты доения Гали могут быть разные.
Можно, например неделю-другую поиграть в любовь, в большое искреннее чувство. Потрахать её. Для убедительности закатить сцену ревности. А потом просить денег под разными предлогами. Проигрался в карты, заели старые долги, смертельно больная мать долго не протянет без дорогих лекарств, не хватает на покупку фотокамеры, о которой мечтал всю жизнь, и так далее до бесконечности.
Существуют и другие варианты.
Можно, например, сфотографировать обнаженную Галю в разных видах, нашлепать карточек, а потом шантажировать девчонку порнографическими снимками. Хочешь, покажу все это институтским друзьям? А родителям понравятся минеты в твоем исполнении? Они не знают, что ты любишь трахаться в задницу? Узнают.
Но самый верный безотказный, самый верный способ – это посадить девицу на иглу, втянуть в свои дела. Пройдет пара недель, тогда она сама, без лишних напоминаний, будет приносить деньги в клювике, на коленях умолять, башмаки вылизывать, лишь бы он сделал ещё хоть одну инъекцию. Даст денег, сколько ни спросишь.
В ближайшее время надо сделать дубликаты ключей от Галиной хаты, обеспечив себе алиби, обчистить квартиру всю, до последней нитки, до последней деревяшки. Краденое барахло хранить в пустом гараже одного кореша и по частям перепродавать знакомому барыге.
