Дональд Гамильтон - Сеятели смерти. Задание — Токио
— То же самое, что и вы. Но я им ничего не сказал. Я не хочу причинять никому неприятностей. И я никогда не помогаю полиции. Разве что однажды… — Старик вздохнул. — Но это было очень давно. Еще до рождения внучки. И никак не связано с семьей Камуру. Только вы должны понять, что я ненавижу полицию. А случилось это во время войны. Со мной, моей дочерью и с моей внучкой. Солдаты…
— А когда здесь был майор Яматоя? — поинтересовался Даррелл.
— А, вы его знаете? — Старик закудахтал. — Час назад. Но и ему я тоже ничего не сказал.
— Но вы знаете, где находится Камуру-сан?
— Да. Он в отпуске.
— А Йоко? Куда она поехала, узнав, что дедушки нет дома?
Она убежала— увидела полицейские машины и убежала… — старик хлопнул себя сухой ладошкой по рту и испуганно посмотрел на Лиз Прюитт, которая показалась из-за дома. Он тут же поклонился, заулыбался и попытался сложить сломанный зонтик.
— Может быть, зайдем в дом, чтобы не мокнуть? — вежливо предложил Даррелл.
— Я не хочу неприятностей, — пролепетал старик.
— На минутку, — улыбнулся Даррелл.
Старый японец, избегая смотреть на Лиз, провел их в дом. Отполированный черный пол так блестел, что Даррелл поневоле залюбовался собственным отражением. В кухне, похоже, не было ни соринки. Старик открыл дверцу новехонького холодильника, достал несколько бутылочек пива «Акита» и предложил отведать пива гостям. Получив вежливый отказ, он поклонился и откупорил одну бутылочку для себя. Рядом с кухней располагалась крохотная комнатенка, в которой, судя по всему, жил сам старик. Даррелл разглядел внутри приземистый комод, несколько развешанных на стене фотоснимков и огромную китайскую кровать в старинном стиле. Он заглянул в комнатенку, а старик, от волнения вдруг напрочь позабывший английский, возбужденно залопотал по-японски.
Лиз перевела.
— Он говорит, что это его личная комната. Туда нельзя входить.
— А полиция обыскивала дом?
— Да, — кивнул старик. — Они все перерыли вверх дном. Совершенно не уважают частную собственность. Очень грубые люди.
— Я такой же, — ухмыльнулся Даррелл.
Невзирая на стариковские протесты, он решительно вошел в спальню. Ему показалось странным, что в комнате не было ни единой кокеси. На полке возле кровати стояла фотография в рамке, бросившаяся Дарреллу в глаза. На ней была изображена Йоко— он узнал ее, хотя девочке на снимке было всего несколько лет. Рядом с Йоко стояла девочка постарше, в школьной форме.
Даррелл взял фотографию в руки. Старик уже суетился рядом, громко пыхтя.
— А кто вторая девочка? — спросил Даррелл.
Старик сплюнул.
— Моя единственная внучка. Она мертва.
— Она дружила с Йоко?
— Хай. До тех пор, пока моя дочь, ее мать, не сбилась с пути истинного. — Старик неожиданно хихикнул, потом гневно выпалил: — Ступайте в Дом кукол! Там вы найдете Ниси. Мою внучку. Для меня она мертва, но Йоко… Возможно, Йоко пошла туда.
— В Дом кукол?
— Найдите его сами, — заявил старик. — Я и слышать не хочу о таких местах.
— Это в Сендае?
— Хай.
— А вот эта фотография… — Даррелл взял снимок, на котором был снят маленький деревянный домик, за которым в отдалении виднелись горы и озеро. — Что это за место? Это ваш коттедж?
— Нет. Это дом Камуру-сан.
— Он там отдыхает?
— О, вы очень догадливый. Куда смышленее, чем полицейские. — Старик приложился к бутылочке пива. — Полицейские смотрели-смотрели, но так ничего и не увидели. Только орали на меня и топали ногами. А вы сразу все замечаете.
— Где это находится? — настаивал Даррелл.
— В горах, недалеко от Нинзе. Камуру-сан иногда ездит туда. У него там тоже есть свой магазинчик. Он уезжает туда и работает, когда мы ссоримся, а мы на прошлой неделе повздорили из-за гусей — вот он и уехал.
— Вы сказали об этом Йоко?
— Нет, не успел. Но она догадается. Полицейские нагрянули сюда на мотоциклах и в машинах, майор кричал на меня, а Йоко спряталась в лесочке за прудом.
— Нинзе, — повторил Даррелл. — Это далеко отсюда?
— Два часа на машине.
Даррелл не знал, верить старику или нет. Но он был уверен, что полицейские не захватили Йоко. В противном случае, старика, скорее всего, тоже арестовали бы. У него не было причин сомневаться в словах старого японца. Даррелл снова взял фотографию, на которой стояли рядышком две девочки.
— Вашу внучку зовут Ниси?
— Да, так ее назвали.
— А в Доме кукол ее тоже так зовут?
— Однажды Камуру-сан изготовил для них кокеси. Тогда это была гостиница. Сегодня это гнездо разврата, и я не хочу о нем слышать. Моя дочь тоже была там, но она^у мерла.
— Ниси очень дружила с Йоко?
— Да, но это было давно.
Старик допил пиво, поставил бутылку на стол и зашагал к двери. Даррелл не пытался задержать его. Он только проводил его глазами, глядя, как старик усаживается на велосипед и отъезжает, держа над седой головой сломанный зонтик.
— Опять мы ее упустили, — вздохнула Лиз. Даррелл кивнул.
— А она по-прежнему не понимает, почему все за ней гонятся. Как бы то ни было, ясно одно — она боится всех и каждого.
— Вы думаете, что она могла поехать в этот уединенный горный коттедж?
— Вполне возможно. Или к Ниси, своей старой подруге.
— Что за заведение этот Дом кукол?
Даррелл ухмыльнулся.
— Догадаться нетрудно. Приличной даме там не место. Вот почему старикан считает, что его внучка умерла. Викторианские взгляды, хотя я его вполне понимаю.
— Я хочу поехать туда вместе с вами, — внезапно вызвалась Лиз.
— Нет. Да тебя никогда и не пропустят туда. Я поеду один.
Лиз казалась огорченной. Она сняла очки и покрутила их вокруг пальца.
— А что мне делать?
— Отправляйся в Нинзе и разыщи старого Камуру-сана. Возможно, Йоко все-таки поехала к нему, а не к подружке. Нам придется разделиться, Лиз.
— Мне это не по душе, — просто сказала она.
Даррелл пристально посмотрел на нее.
— Почему?
— Я боюсь, — прошептала Лиз.
Глава 19
Высадив Даррелла в Сендае, Лиз покатила на том же автомобиле в горы. Даррелл взял такси. Услышав про Дом кукол, таксист обрадованно захихикал и заговорщически подмигнул.
— Да, сэр, Дом кукол, — завистливо вздохнул он. — Там всегда оживленно, сэр.
— Посетителей много?
— Да, сэр. И девушки на любой вкус. Американцы их обожают.
— Поехали, — кивнул Даррелл.
Дождь не утихал; воздух был подернут туманной дымкой, которая столетиями вдохновляла японских поэтов и художников. Такси миновало главный торговый центр, аркаду Икибанте и въехало в район, застроенный аккуратными старомодными домами. Веки Даррелла уже начали наливаться свинцом из-за недостатка сна, но он знал по собственному опыту, что скоро должен обрести второе дыхание. Хотя день был еще в самом разгаре, сумерки из-за дождя должны сгуститься раньше обычного. Отведенное ему время стремительно истекало. По радио уже скоро должны были передавать обращения к Йоко Камуру с просьбой сдаться властям. Интересно, возымеют ли они действие на перепуганную беглянку, подумал Даррелл. Теперь, когда чума распространилась за пределы Хатасимы, задача поимки Йоко и передачи ее в руки доктора Фрилинга приобрела особую важность. С каждым часом возрастала угроза жителям Тохоку, а может быть, и всей Японии…
Даррелл усилием воли стряхнул с себя оцепенение. Такси выбралось на набережную реки Хиросе, берега которой были здесь засажены густыми деревьями. Когда позади остались бассейны и площадки для игр, водитель довольно крякнул, свернул направо и проехал в каменные ворота. Прокатившись мимо сада камней по аллее, усаженной карликовыми деревцами, такси остановилось перед красивым домом с красной черепичной крышей.
Даррелл повернулся к таксисту.
— Вы не знаете, здесь ли работает девушка по имени Ниси?
Водитель сверкнул белозубой улыбкой.
— Кто же ее не знает, Ниси все любят. Очень красивая и талантливая девушка. Все мужчины ее любят. Но стоит она дорого. Она ведь не просто гейша… Вы, американцы, не понимаете, чем отличается гейша от проститутки.
— А Ниси — проститутка?
— Разумеется, — голос таксиста прозвучал удивлен-яо*— Кто же еще?
— Подождите меня здесь, — сказал Даррелл, вылезая.
— Подождать? Но ведь вы можете задержаться на всю ночь, сэр, поужинать…
— Я не задержусь.
— Ха-ха. Вы, американцы, вечно спешите.
Японка в лиловом кимоно и с высокой прической, подколотой костяными гребнями, низко кланяясь, впустила Даррелла и провела внутрь. Когда Даррелл заговорил с ней по-японски, она снова поклонилась и заулыбалась, вежливо прикрывая ладошкой зубы.
