Наталья Солнцева - Загадки последнего сфинкса
– Цена баснословная… – шептались присутствующие.
– Рекордная для полотен Домнина. Но картина того стоит…
– Чудо как хороша… краски будто светятся…
– Есть в ней нечто сверхъестественное…
– Великолепная работа… глаз не оторвешь…
Художник, польщенный результатом своего предприятия, удалился. Его проводили восторженными аплодисментами.
Александрину в зал не пустили.
– По просьбе господина Домнина, – объяснили ей вежливые охранники. – Извините, но мы выполняем его распоряжение.
Она предприняла отчаянные усилия узнать, кто же новый обладатель «Обнаженной Махи». Увы, тщетно!
Лариса Калмыкова бранила супруга за жадность.
– Я не могу выложить такую сумму за картину, – оправдывался тот. – У меня бизнес! Хочешь, я закажу Домнину твой портрет?
* * *Последний день Масленицы – Прощеное воскресенье, – начался редким снежком. Астра примеряла у зеркала взятый напрокат в театре яркий салоп, подбитый мехом.
– Тебе идет, – одобрил Карелин. – Вылитая молодая купчиха. Только щеки накрась!
Они позавтракали обещанными блинами. Матвей ел и нахваливал. О Сфинксе оба молчали, не сговариваясь.
Праздничная площадь в парке встретила балаганным шумом, музыкой, запахом сдобы и чая, хохотом и визгом молодежи, катающейся с гор. У прилавка с самоварами, дурачась, стояла группа ребят в колпаках Петрушек.
Карелин без затей представил их Астре:
– Мои парни! Прошу любить и жаловать.
Молодые люди понимающе переглянулись. Наставник еще ни разу не знакомил их ни с одной женщиной. Кто она ему? Подруга, будущая жена? Будь барышня родственницей, Матвей Аркадьевич так бы и сказал. А он помалкивает.
– Вот бы на козырных саночках прокатиться! – мечтательно произнес самый высокий. – Да с ветерком! Эх, люблю рысистые бега!
– Щелкать бичом в воздухе и кричать: «Пади, пади, берегись!» – подхватила «купчиха». – И по набережной наперегонки!
– Между прочим, в старину так и делали.
Молодые люди заговорили о санках, русской упряжи и породистых рысаках. Астра слушала вполуха, ее под теплой одеждой била мелкая дрожь. Сегодня, по ее расчетам, произойдет развязка истории со Сфинксом.
«Если я ошиблась, смерть настигнет невинную жертву, – думала она. – Если я послала правильный ответ… смерть замкнет круг, вернувшись к своему источнику. И тогда…» Что будет тогда ? Неизвестно. Она знала точно только одно: расследование завершится, убийца раскроет себя.
Матвей предложил идти смотреть на соломенное чучело, и вся компания двинулась туда. По дороге к ним приставали размалеванные скоморохи с грубоватыми шутками, коробейники с нехитрыми товарами: глиняными свистульками, леденцами на палочке, печатными пряниками. Ребята сыпали в ответ «перлы» городского фольклора, хохотали.
Астра смеялась вместе со всеми, что-то говорила и даже купила пару свистулек и красного петушка на палочке – его вкус отдавал жженым сахаром, дешевым красителем. Но на самом деле она была далеко отсюда, пытаясь проникнуть в мысли Сфинкса, ощутить себя в его шкуре, почувствовать то, что чувствует оно, чудовище…
Внезапно перед ней возник силуэт, который она видела в арочном проеме пустынногогорода… в дреме, так похожей на явь. Астра ринулась следом, расталкивая нарядных, жующих и улыбающихся людей. Они ничего не понимали и не хотели пропускать ее, то теснее смыкаясь, то хватая ее за рукава и длинные полы салопа… Громкие переливы гармошки ударили ей в уши…
– Ты куда? – крикнул Матвей, но она его не услышала.
И вдруг соломенная баба скорчила ей зловещую гримасу, а Масленица показалась пиром во время чумы. От звона колокольчиков раскалывалась голова, от пронзительной музыки сводило зубы. Запах пищи вызывал тошноту. Холод добрался через одежду до ее тела и заключил в ледяные объятия. Она подняла голову вверх и увидела огромное, запущенное по случаю праздника колесо обозрения. Подвесные кресла медленно двигались по кругу над городом, открывая величественную панораму улиц, площадей и парков, запорошенных снегом. Небо продолжало посыпать «сахарной пудрой» этот с высоты птичьего полета лубочный, пряничный город с луковками храмов, башнями многоэтажек вдали, извивами реки, мостами и проспектами…
Астру кто-то догнал и крепко обхватил за талию.
– Что с тобой? Куда ты рвешься?
– Матвей? – Она запыхалась, едва переводя дух. – Пусти меня! Пусти же… Он там!
– Кто? Где?
– Там!
Она махнула рукой в сторону колеса обозрения, увлекая Матвея за собой.
– Ребята! Мы здесь! – крикнул он Петрушкам. – Догоняйте!
Пробираясь сквозь толпу, которая на расстоянии не казалась такой плотной, он чертыхался и старался не выпускать руку Астры из своей. Вдвоем им было труднее рассекать это волнующееся море людей. Вокруг бурлило народное гулянье: курились дымками самовары и жаровни, блюда с пирогами, ватрушками и постными расстегаями; горки блинов истекали маслом. Сновали туда и сюда ряженые, там и сям плясали люди, мелькали шары, флажки, еловые ветки… Все свистело, кружилось, пело, кричало, хохотало, звенело…
Среди этого водоворота гуляющих взгляд Астры зацепился за черную фигуру с колпаком на голове. Она дернулась, показывая Матвею на странного ряженого. Но тот словно сквозь землю провалился.
– Где твой демон? – поддразнивал ее Матвей. – Испарился, как и положено посланнику темных сил?
– Зря смеешься, – разозлилась она. – Он где-то рядом.
– Тут таких немерено. Чудят люди, прикалываются. Праздник же!
У колеса обозрения стояла очередь желающих полюбоваться сверху на белую от снега Москву. Астра оглядывалась по сторонам, ища глазами то ли Сфинкса, то ли фигуру в колпаке. Колпак показался на миг у павильона с мороженым и скрылся.
– Вставать в очередь? – спросили Петрушки.
Астра рассеянно молчала. Что она ожидала увидеть? Кого?
– А-а-а!
Очередь как по команде задрала головы вверх. В воздухе пронесся вздох ужаса. Люди всколыхнулись, попятились… Прежде чем они успели сообразить, что происходит, раздался глухой удар, и вокруг распростертого в нелепой позе тела появилась пронзительно яркая на белом снегу кровь…
Набежали зеваки. Толпа обступила мертвого человека, потому что упасть с такой высоты и остаться живым было невозможно.
Слабый призыв вызвать врача не получил поддержки. Меньше всего пострадавший нуждался сейчас в помощи медицины. Очевидцы происшествия оцепенели. Никто не решался подойти ближе и проверить пульс. На всякий случай…
– Милиция! – истошно завопила какая-то женщина. – Милиция!
– Остановите колесо…
– Поздно, – резонно заметил Матвей.
Каким-то образом они с Астрой оказались внутри круга зевак. Лежащий на снегу человек был им знаком. Половина его лица не пострадала, и они сразу узнали… Игоря Домнина.
Застывшие в шоке люди не могли прийти в себя. Заплакали дети. Кто-то побежал за милиционером. Страшная фигура в длинном черном плаще, лоснящемся от какой-то вощаной пропитки, сделала шаг вперед, протянула железный крюк, захватила им тело и повернула к себе, словно хотела удостовериться, тот человек лежит на снегу мертвым или не тот.
– Кто это? – Астра в ужасе вцепилась в руку Матвея.
– Мортус, – прошептал он, сам не понимая, откуда пришло к нему это слово.
Колпак на голове мортуса был присыпан снежком, в прорезях для глаз поблескивал холодный огонь. Люди шарахнулись от него кто куда. Он секунду постоял над телом, и нырнул в толпу – легко, как нож в масло. Ему никто не осмелился чинить препятствий, никому не пришло в голову задержать его. Спустя минуту о нем, казалось, все позабыли…
Глава 37
В гостиной у Инги Теплинской горели свечи. По просьбе Астры.
– У нас же не романтический ужин намечается?! – возмущалась накануне вдова. Но отказать не решилась. – Ладно, сегодня вечером ваш бенефис.
– Значит, я могу пригласить, кого захочу?
– Если необходимо.
– Даже Александрину Домнину?
– О, нет! – взвилась Инга. По ее лицу пошли красные пятна, губы задрожали. – Только не ее!
– Без госпожи Домниной никак невозможно.
– Вы чертовски упрямы.
– Я должна прояснить все обстоятельства, связанные с убийством вашего мужа и тайной Сфинкса. Есть кое-какие мелочи, которые остались непонятными. Может, это и не существенно… однако я не люблю недомолвок.
– Хорошо, – кивнула Теплинская. – Мне придется учиться жить с этим. Не знаю, что оказалось для меня более сильным ударом: смерть Миши или его… измена.
Когда ненастный мартовский день пошел на убыль, в просторной гостиной, кроме хозяйки, Астры и Матвея, собрались Людмила Никонова, рыжеволосая Санди и скульптор Маслов. Приглашенные мрачно поглядывали друг на друга.
– Кто-то из нас убийца? – нервно хохотнула королева богемы. – Надеюсь, вы не обвините в смерти Игоря меня? Это не я, клянусь.
