Наталья Солнцева - Шарада Шекспира
- А потом у меня в доме появился Вадим, - севшим от волнения голосом признался Адамов. - Он все уладил. Выходит, профессор Шкляров тоже…
Доктор не договорил, только вопросительно поднял глаза на сыщика.
- Тоже! - подтвердил его опасения Смирнов. - Эдуард Борисович дал вам мой телефон, когда узнал о приключившейся с вами новой беде.
У Адамова пересохло во рту.
- Вы намекаете… с подачи Вадима?
Смирнов молча, ни у кого не спрашивая разрешения, достал сигарету и закурил.
- В этом деле все время появлялись подсказки, которые я пропускал! - после нескольких затяжек сказал он. - Я допускал ошибку за ошибкой. Я не спросил у вас сразу, уважаемый Лев Назарович, почему вы обратились именно ко мне, откуда узнали мой телефон. Хотя обычно я так делаю.
- Ничего не понимаю! - рассердилась Кристина. - Лева! При чем тут покойная Елена, профессор Шкляров, какой-то Вадим?
Сыщик молчал. Пусть доктор сам выпутывается, как может.
- Я тебе потом объясню, дома! - взмолился Адамов. - Обещаю, мы обо всем поговорим, я отвечу на все твои вопросы!
Крюков и Ева не вмешивались. Они хотели выслушать все до конца.
Кристина схватилась за голову: от ломоты в затылке темнело в глазах. Лева ведет двойную жизнь? Неудивительно, что Ася выросла неуравновешенной, импульсивной девицей.
- Ты говорил о подсказках, - напомнила Ева, когда пауза затянулась.
- Их было несколько, - кивнул Всеслав. - Кстати, это ты произнесла ключевую фразу: «Джек-потрошитель вернулся. Ему наскучило бродить в Долине Теней!» Я опять оказался олухом, Ева. Обрати я тогда внимание на твои слова, все пошло бы по-другому. Вторую подсказку дали мне вы, Кристина!
- Я?! - Адамова в изумлении распахнула покрасневшие от бессонницы глаза.
- Вы говорили о первой супруге Льва Назаровича, Елене. «Она неотступно преследует меня, то бесплотной тенью, то в образе дочери. Она будто смотрит глазами Аси». Припоминаете?
Кристина смутилась. Да, она болтала всякие глупости, но в чем же заключается подсказка?
- Самой значительной была подсказка Максима Плетнева, молодого хирурга, который влюбился в Садыкову и пытался за ней ухаживать, - продолжал тем временем Смирнов. - Он признался, господин Адамов, что однажды случайно стал свидетелем вашего разговора в подсобке с неизвестным человеком: речь шла о контейнерах для хранения органов.
- Это был… Вадим, - прошептал Адамов. - Я не видел никаких контейнеров… и так и сказал ему. Он рассердился.
- Неважно. Меня гораздо больше заинтересовало другое. В детстве господин Плетнев ходил на рыбалку со своим дедушкой, и тот развлекал внука страшными историями. Плетневы - потомственные медики, профессия врача в их семье переходит из поколения в поколение. В частности, дед Плетнева работал судебно-медицинским экспертом. За ужением рыбы он поведал маленькому Максу о «подмосковном маньяке», жертвами которого становились молодые красивые женщины. Их растерзанные трупы привозили на вскрытие деду Плетнева. Тогда о преступлениях подобного рода предпочитали умалчивать, и все же кое-какие факты в прессу просочились. Маньяка усиленно искали, но так и не нашли. Со временем убийства прекратились, и о «подмосковном маньяке» забыли. С тех пор минуло лет тридцать…
- Ого! - присвистнул Крюков. - Тот маньяк небось помер давно!
- Тот помер, - подражая Крюкову, сказал сыщик. - Но когда молодой Плетнев увидел мертвое тело Лейлы, а потом услышал от меня о похожем убийстве Раисы Крюковой, ему вспомнилась дедова история. «Подмосковный маньяк» тоже потрошил трупы и забирал органы. Возможно, он подражал знаменитому предшественнику маньяков, Джеку-потрошителю из прошлого века?
В гостиной воцарилась молчание. Только ветер шевелил занавески да потрескивали дрова в камине.
- Вы хотите сказать… Не может быть! Такого не бывает, - хрипло вымолвил Адамов. - Мертвые не возвращаются.
- Я тоже так думал, - согласно кивнул Всеслав. - И ошибся. Они возвращаются, но иным способом. Непривычным для нас и оттого - нереальным. Мы просто отрицаем саму возможность этого.
Ева смертельно побледнела: она начинала понимать, к чему клонит Смирнов.
- А Кристофер здесь при чем? - онемевшими губами прошептала она.
- Это романтическая и одновременно трагическая часть моего рассказа, - торжественно произнес сыщик. - Кристофер Марло, он же Константин Марченко, актер театра «Неоглобус», придумал… свою смерть! Вернее, он не стал ничего сочинять, а просто взял за основу подлинную загадочную гибель во цвете лет блестящего драматурга и секретного агента королевы Елизаветы и перенес ее на себя. Здесь кроется следующая подсказка: агент Марло, агент Денис Матвеев, агент…
Доктор Адамов насупился и побагровел.
- Опустим дальнейшие имена, - понял его состояние Всеслав. - Агенты! Меня должно было зацепить это слово, заставить мыслить в определенном направлении. Увы! Я поздно спохватился.
- Зачем Костя притворялся, болтал всякую чушь? - спросила Ева. - С какой целью?
- Его попросили! Посулили большую сумму денег. Он собирал средства на операцию сестры, брался за любую работу. А тут ему и напрягаться особо не пришлось - профессионально, используя свои актерские способности, разыграть доверчивую дамочку не составляло для Марченко труда. Он наверняка даже не задавался вопросом - с какой стати незнакомый человек готов выложить такие деньги за банальный розыгрыш? У богатых свои причуды! Константин же был мастером подобных штучек. Он играл с упоением, вдохновенно. Заказчик надоумил его насчет точки пересечения времен и показал сей «бермудский тупичок». Ради этого все затевалось! Марченко легко «повелся», он попал в плен собственного воображения. Это место влекло его, завораживало. Вероятно, он приписывал ему необыкновенные свойства - какие-нибудь особые магнитные поля, виток энергетической спирали…
- Геопатогенные зоны существуют, это не вымысел, - заметила Ева. - В том числе и в больших городах.
Никто ей не возразил.
- Возможно, - согласился Всеслав. - В общем, актер не удержался и показал «бермудский тупичок» Лейле Садыковой. Видимо, хотел покрасоваться перед девушкой, показать свою неординарность. Я должен быть ему безмерно благодарен за это! Будь он поскромнее, я бы не смог спасти Еву.
- Я запутался, - признался доктор Адамов.
Кристина тоже потеряла нить рассказа и слушала вполуха, переключившись на свои собственные проблемы. Смирнов не стремился объяснить суть дела каждому из присутствующих - он говорил, они спрашивали, и он снова говорил. Крюкова и Адамовых интересовали разные вещи, они сами выбирали из его повествования необходимые им зерна истины. Пожалуй, только до Евы он хотел донести все подробности, все тонкости своего расследования.
- То, что разворачивалось передо мной по воле и замыслу преступника, служило ширмой, за которой он прятался, - сказал сыщик. - Неудивительно, что вы запутались. Я сам блуждал, как в густом тумане, тыкаясь в разные стороны и набивая шишки. Задача казалась неразрешимой, пока я не почувствовал присутствие скрытого игрока. Я слышал о нем, угадывал его, но он постоянно находился за занавесом. Он имел много лиц: человек, который помог доктору Адамову в обмен на будущие услуги уладить ситуацию со смертью первой жены; тот, кто говорил с ним в подсобке; тот, кто предложил Марченко работу; тот, о котором шепнул мне профессор Шкляров. Тот, кто порекомендовал профессору дать Льву Назаровичу мой телефон.
- Выходит, Шкляров знал… Вадима? - спросил Адамов. - Почему же… Ах, вот оно что! Через него этот Вадим и познакомился со мной. Боже! Я не ожидал от профессора…
- У него были те же причины помалкивать, что и у вас! - перебил его Смирнов. - Он тоже вынужден был подчиняться.
- Понимаю… Да, конечно.
- Я продолжу, с вашего разрешения, - улыбнулся сыщик. - Марченко не предвидел исхода своего розыгрыша. По поручению заказчика он познакомился с Евой, увлек ее романтической и слегка зловещей легендой. Она пыталась обсудить это со мной, но я отмахивался. Я ничего не воспринял всерьез, и на это рассчитывал наш «затейник». Чем более вычурные, фантастические небылицы плел так называемый Кристофер Марло, тем менее я был склонен верить словам Евы. Я смеялся! Я оттолкнул ее, продемонстрировал дремучее невежество и самое подлое равнодушие. И она замкнулась, перестала делиться со мной своими мыслями, переживаниями. Она не сказала мне самого главного - о «бермудском тупичке». Ей кто-то звонил, пугал, но я и этому не придал значения. Марло нашел ее уязвимое место, сыграл на ее чувствительной струнке - жалости. А возможно, ему подсказали. Он болтал о предчувствии скорой смерти, но понятия не имел, как все обернется. Он попросил Еву в случае его гибели прийти в тупичок, точку пересечения времен, где дух Марло объявит имя убийцы. Он воспользовался ее добротой, отзывчивостью и ранимостью. После моих насмешек Ева решила не беспокоить меня своими «глупостями». Автор и режиссер-постановщик сей пьесы в английском стиле рассчитал верно: чем невероятнее будут выдумки Марченко, тем скорее взаимное доверие и понимание между мной и Евой разрушится. Он хорошо изучил ее характер.
