Сергей Яковлев - Петля на зайца
Сердце мое тоскливо сжалось, желудок опустился почти до уровня мочевого пузыря. Всё, приехали — эти нас точно возьмут и анусы развальцуют. Это не патрульный «жигуль» — здесь крутизна неимоверная! Я почему-то сразу решил, что этот встречный «мистер Джабс» — по нашу душу. Спецназы какие-нибудь новомодные или бандиты. От этих не уйдешь… Вон, машинка-то навороченная какая, не то, что мы, верхом на «козле»…
И тут меня осенило — да ведь это же он, родной… Гена! Точно — «Шевроле»!
— Внимание, орлы! Спасение близко. Кажется, Красная армия вовремя пришла к нам на по мощь. Теперь держитесь крепче — не знаю что, но что-то сейчас будет…
«Мистер Джабс» оказался совсем не джипом, а черным микроавтобусом, широким приземистым фургончиком, который, поравнявшись с нашей машиной, вдруг резко затормозил и развернулся почти на месте с таким опасным креном, что, казалось, не устоит и перекинется на бок. Устоял, — только дым из-под колес…
Стекла в «басике» были тонированные, и я не увидел, кто сидит за рулем, но почему-то был уверен, что там Гена Логинов.
«Басик» мгновенно четко вклинился между нами и ментовским «жигулем» и неимоверно быстро набрал скорость. Он почти прыгнул вслед за нами и прилепился сзади, не далее чем в десяти метрах. Опасное соседство на скорости около ста двадцати.
Ментовский «жигуль» попытался обойти его справа, слева… Напрасный труд — фургончик по всем каскадерским правилам перекрывал дорогу родной милиции и не позволял обойти себя. А скорость все увеличивалась… Мент стал отставать.
Ну, просто «Формула-1» в нашем северо-западном исполнении. А я лидирую — как Миша Шумахер… Нет, лучше как Найджел Мэнсел. Олька сказала, что я и «мордально» на него слегка похож. Лихо! И никакой стрельбы по люстрам.
Я в зеркало наблюдал захватывающую дуэль между Геной и ментами а сам жал и жал педаль газа к полу, наращивая обороты.
«Жигуль» явно стал отставать. Вот он прижался к обочине… Осознали, умняшки! Только бы сдуру стрельбу нам вслед не устроили. Только бы не пальнули… А впрочем, бесполезно — на такой скорости мы уже далеко. Не достанут. Вот он, сердешный, быстро уменьшаясь, последний раз мелькнул в зеркале синим маячком и исчез из виду.
«Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел…» Пока мы ушли от них.
* * *За полчаса, благодаря знанию некоторых привычек коллег, Юрию Борисовичу удалось собрать полдюжины корреспондентов и репортеров. А за час он, наверное, мог бы и дюжину собрать. И «наших», то есть россиян, понимаешь, и «не наших», иностранцев. Среди этих даже один украинец затесался.
Команда подобралась весьма разношерстная. Некоторые из братьев-журналистов были представителями так называемой «бульварной прессы», охотниками за сенсациями, иные представляли серьезные газеты и журналы. Юра не сомневался, что для кого-нибудь из них журналистика — прикрытие для другой деятельности, специфической. Но Гена, очевидно, знал, что делает, когда попросил набрать команду побольше. Он в этих играх и сам — не новичок.
Шесть человек с кофрами и сумками уютно разместились в Юрином микроавтобусе «мерседес-208» и почему-то помалкивали, что было совершенно нехарактерно для представителей одной из древнейших профессий. Впрочем, обстановка не располагала к дебатам и разговорам.
Юра вел свой «мерс» на приличной скорости по одной из главных, но далеко не самой лучшей российской дороге — Санкт-Петербург — Москва. Проносящиеся встречные автомобили почти никогда не переключали свет фар с дальнего на ближний. У сидевшего за рулем Зальцмана, увлекшего коллег-журналистов в эту экзотическую поездку тремя словами: сенсация, мафия и коррупция, — это вызывало справедливый гнев. Иногда машину довольно сильно потряхивало на неровностях дороги.
Сенсации любили. Сенсации давали хорошие заработки. За хороший горячий материал в солидных издательствах «отстегивали», не скупясь.
Одним словом, Юрию Борисовичу на рискованное дельце, пахнущее солидными гонорарами, долго уговаривать никого не пришлось. Он просто от своего дома подъехал к месту одной из журналистских тусовок, где его знала каждая пишущая собака, свистнул в два пальца и… Ну, не совсем так, конечно, но — похоже.
Поскольку все собравшиеся были профессионалами, то фото-звуко-видео и прочие электронно-модернистские штучки, необходимые орудия репортерско-журналистского труда, совершенно естественным образом оказались при них. Юрий Борисович сам давно уже был только пишущим журналистом и кроме компьютера никакой техникой практически не пользовался, но и он на всякий случай тоже прихватил видеокамеру «сони-хай-8», диктофон и фотоаппарат.
Про коррупцию и мафию Зальцман слегка наврал коллегам, поскольку сам толком не знал, зачем Генка напряг его. Точнее, не совсем наврал, а скорее гиперболу применил, чтобы заинтересовать. И был шанс, как говорят японцы, «потерять лицо». В случае, если обещанная сенсация почему-либо не состоится. Но, друг позвал…
Несмотря на не слишком позднее для белых ночей время — всего-то половина десятого — за окном было темновато, и с низкого, грязно-серого неба сыпался мелкий затяжной дождик. День был теплый, но к вечеру с Балтики натянуло. Сырая питерская погодка!
«И что же у моего колонеля стряслось, если он не только меня позвал под знамена, но и братьям-журналюгам сахарную кость обещал подкинуть?» — ответ был в семидесяти километрах впереди, на переезде в деревне Зуево, куда и мчались охотники за сенсациями.
Глава двадцать седьмая
Черный микроавтобус, отогнавший от моей колымаги назойливых гаишников, плотно прилепился к нам сзади и не отставал. Так плотно, что мне стало не по себе — висел не далее, чем в десяти метрах. Ориентация у меня правильная, и я не люблю, когда ко мне сзади вот так прижимаются. Да еще на такой скорости. Совсем Гена — если это он — спятил!
Я попытался слегка оторваться, и еще немного прижал педаль. Сто сорок, сто сорок пять. «Ты лети, лети моя машина! Ой, как много вертится колес…»
Для этой дороги скорость запредельная. Оставалось одно — ручку на себя и… растаять в небе. Жаль, Бог крыльев не дал ни мне, ни моему «уазику». Хотя, честно говоря, я от своей колымаги такой прыти не ожидал.
«Шевроле» не желал меня отпускать и намертво, как бульдог, вцепился в задницу. Лошадок в его движке было явно побольше, чем у меня. Вот еще заморочки! Он что, шизанулся?
Я потихоньку-полегоньку стал сбрасывать скорость. Это получилось лучше — уже на восьмидесяти микроавтобус резко вышел влево, обогнал нашу машинку и пристроился спереди. И тоже предельно близко, прямо на носу повис. Цирк, да и только.
Их, в КГБ или в армии, что, не учат соблюдать дистанцию? Или это шутка такая? В военно-морском флоте за такие шутки веслом по морде бьют.
Я еще снизил скорость, до семидесяти, до шестидесяти… Так продолжалось минут десять, или около того. Внезапно автобус замигал стоп-сигналами и принял к обочине.
А вот фиг вам! Вираж влево, вираж вправо… Мы остановимся, но только не позади, а перед вами. Чтобы, на всякий случай, оставить себе простор для отрыва. Это ведь только мои предположения, что в автобусе Гена. А вдруг — не он?
За время этих непонятных гонок Борис с Николаем Ивановичем не проронили ни слова. Сидели, насупившись, как два сыча, но в руках у обоих — по автомату. Хорошие навыки у нас жизнь вырабатывает.
— Пока не выходите и не вздумайте стрелять, черти, — предупредил я их, резко остановив машину в пяти метрах перед черным «басиком».
А что, после всех этих передряг люди и более крепкие, чем мы, простые обыватели, запросто озвереть могут. Начнут сейчас палить из двух стволов… Сколько же это все тянуться-то будет? Вот ведь непруха — то понос, то золотуха!
— Ты его хорошо знаешь? — спросил Боб.
— Гену? Не как тебя… Раньше казалось — хорошо, но время идет… Больше нам все равно не на кого рассчитывать, а судя по тому, как он в темпе провернул эту встречу и отсек от нас гаишников, — за ним что-то есть. Если это он…
— Мужики, предлагаю об убитых автоматчиках промолчать. Пока, по крайней мере, — молвил свое мудрое слово Николай Иванович.
Мы с Борькой согласились: толково, лишнее вешать на себя вроде бы и не к чему. Одно дело, когда нас гоняют непонятно за что. Тут — да, тут мы жертвы… Но совсем иное — выступать в роли мокрушников, погубивших на болоте трех человек. Называется, встретились — поговорили…
Это ведь только мы знаем, что они напали первыми. Если власть обидится и наедет — поди докажи, что ты не верблюд. Даже если они и убивцы кровавые и непонятные, в конечном итоге — не они же нас, а мы — их… Да еще из нарезных автоматических «стволов»!
Очень крутая статья за такое дело корячиться. Запредел. «Зона ВМН» — высшая мера наказания, «вышка». Хоть и мораторий сейчас держат на смертную казнь все равно — тайга, колючка, собачки и полосатые робы. Не в кино видел — бывал-с. Слава Богу, не по приговору, а по работе своей геологической, но наблюдал вблизи. В упор, неподалеку от поселка с некрасивым именем Пуксозеро. Это в Архангельской области, совсем рядом с дюже секретным космодромом «Мирный».
