Чарльз Шеффилд - Неподражаемый доктор Дарвин
Общество Луны собиралось раз в месяц, по вечерам, когда светила полная луна — чтобы члены Общества могли потом ехать домой при лунном свете. Список участников встреч выглядит перечнем самых влиятельных людей эпохи:
Джеймс Ватт, ключевая фигура в изучении паровой энергии;
Джошуа Веджвуд, фаянс которого во второй половине восемнадцатого века прославился на весь мир и сохраняет свою репутацию по сей день;
Мэтью Бултон, ведущий промышленник Англии, чьи располагавшиеся под Бирмингемом, фабрики также прославились на весь мир;
Джозеф Пристли, один из основоположников современной химии. Уезжая из Бирмингема, он более всего переживал из-за того, что лишается общения с коллегами по Обществу Луны;
Сэмюэл Гальтон, еще один богатый промышленник, внуком которого был Френсис Гальтон [51], один из пионеров генетики и статистики;
Джон Баскервиль, печатник и типограф, создавший великолепную Баскервильскую Библию;
Томас Дэй, автор знаменитой (хотя и невыносимо нравоучительной) «Истории Сэндфорда и Мертона», книги, которую навязывали примерным школьникам в виде призов даже через сто лет после ее написания;
Уильям Мэрдок, изобретатель газового отопления и освещения, а также паровых локомотивов.
И, разумеется, в число участников Общества Луны входил и сам Дарвин. Вся эта группа ученых и изобретателей успела при жизни познать славу и всемерно поспешествовать успеху промышленной революции в Англии.
Но Дарвин был не просто основателем, организатором и движущим звеном Общества Луны. Природа щедро одарила его талантами изобретателя. Во время бесконечных разъездов по Дербиширу он заносил в свой ежедневник бесконечный поток различных идей. У него имелись оригинальные подходы и собственные идеи решительно по любому поводу — от механизма человеческой речи до устройства ветряных мельниц, ватерклозетов и водородно-кислородной ракеты. Он много писал о медицине, биологии, физике, технологии, садоводстве, сельском хозяйстве и образовании.
Внешность Дарвина — даже в пересказе его друзей — выглядит не слишком привлекательной. Он рано растолстел, причем настолько, что году в 1776-м велел вырезать у себя в обеденном столе специальный полукруг для живота. Лицо у него было сплошь в оспинах, а передние зубы он потерял еще в юности. Добрая приятельница доктора, Анна Севард, выгораживая внешность Дарвина, говорит, пожалуй, больше, чем следовало бы: хотя он и потерял передние зубы, восклицает она, и выглядел, как мясник, однако утверждать, будто при ходьбе он еще и вываливает язык изо рта, точно пес, — это уж чистой воды выдумки!
Если отвлечься от внешности, Дарвин в целом наслаждался отличным здоровьем и великолепным аппетитом («Ешь или будешь съеден», гласило одно из любимейших его изречений). Порой он страдал подагрой, которую лечил воздержанием от алкоголя. В 1786 году он сломал коленную чашечку, вылетев из экипажа собственной конструкции, и с тех пор немного прихрамывал. Тот факт, что в пятьдесят лет он сумел, невзирая на привлекательных молодых соперников, завоевать красивую и богатую вдовушку, уже сам по себе заставляет понять, что внешность Дарвина отнюдь не мешала ему наслаждаться жизнью.
Из всего, что написано об Эразме Дарвине, я бы рекомендовал для чтения шесть биографий: записки Анны Севард, современницы доктора, опубликованные в 1804 году; заметки Чарльза Дарвина о своем деде, почерпнутые главным образом из семейных документов и увидевшие свет в 1887-м; биография за авторством Хескет Пирсон, 1930 года издания; книга Морин Макнейл «Под знаменем науки», 1987 года, рисующая Дарвина в контексте науки и политики того времени; и две легкодоступные биографии Десмонда Кинг-Хил, «Эразм Дарвин» (1964) и «Врач революции» (1977). Черпая из этих и иных источников, я попытался придать образу Дарвина как можно более сходства с реальным прототипом и в привычках, и в чертах характера. Например, Дарвин был нерелигиозен и — что в те времена встречалось куда как редко — не боялся в том признаваться. Однако по отношению к своим собратьям-людям он всегда проявлял необыкновенную благожелательность и сочувствие, вне зависимости от разницы во взглядах.
Должен признаться, что хотя в отношении Дарвина я по большей части придерживался строгих фактов, остальные персонажи рассказов в основном вымышлены. Дарвин был знаком с полковником Поулом (Сейчеверелом, не Джейкобом) и после смерти полковника женился на его вдове; однако не существует никаких доказательств тому, чтобы они дружили; напротив, есть некие доказательства обратного. Поскольку действие рассказов происходит во второй половине 1770-х, я счел возможным перенести дом Поула из Дерби в Личфилд, поближе к Дарвину. Кроме того, нет никаких указаний на то, чтобы славный полковник страдал кладоискательской лихорадкой.
Но если помимо самого Дарвина и членов Общества Луны большинство персонажей вымышлено, то фон, на котором происходят рассказы, максимально приближен к действительности.
ДЬЯВОЛ МАЛКИРКА
После шотландского восстания 1745—1746 годов и поражения, которое Красавчик Принц Чарли (принц Чарльз Эдуард, Молодой Претендент) потерпел при Каллодене, шотландцам было запрещено носить оружие. Первое нарушение закона каралось штрафом в пятнадцать фунтов, второе — высылкой из страны. Также шотландцам вплоть до 1782 года было запрещено носить килт и национальные горские одежды.
Предположительно принц Чарльз Эдуард скончался в Риме в январе 1788 года, все еще в изгнании. Однако в пятидесятых и шестидесятых годах восемнадцатого века ходило много слухов о том, будто бы он тайно посещал Англию и Шотландию, оставив вместо себя в Европе двойника. Если бы с принцем в Шотландии случилось какое-то роковое несчастье, продолжал бы двойник играть королевскую роль? Я считаю, что да — и именно этой версии придерживаюсь в «Дьяволе Малкирка».
СЕРДЦЕ АХУРАМАЗДЫ
Учитывая необыкновенную пытливость ума и открытый характер как Эразма Дарвина, так и Бенджамина Франклина, было бы отнюдь не удивительно, если бы два этих великих человека сдружились между собой. Дарвин, на двадцать пять лет младше, безумно восхищался Франклином и как ученым, и как политиком. Они встречались где-то в конце пятидесятых — скорее всего в 1758 году — и вплоть до самой смерти Франклина поддерживали переписку. Разумеется, Дарвин внимательно изучал все труды Франклина по электричеству, что сослужило нашему доктору хорошую службу в раскрытии загадки «Сердца Ахурамазды».
«Пропавшие реки» Лондона, перечисленные героями в рассказе, полностью соответствуют действительности и по названиям, и по расположению. Джозеф Фолкнер напоминает Франклина возрастом, национальностью и внешним видом, вплоть до лысины и меховой шапки. Однако, пожалуй, это сходство лучше внешностью и ограничить: подобно Эразму Дарвину в одном городе с Сэмюэлом Джонсоном, Дарвин с Франклином составили бы друг другу слишком сильную конкуренцию, чтобы выступать на страницах одного и того же рассказа.
ПРИЗРАК ДАНВЕЛЛ-КОУВ
В этом рассказе выдумано совсем мало. В семидесятых годах восемнадцатого века Джозеф Пристли работал над дефлогистированным воздухом — так он называл кислород, — и Дарвину наверняка хотелось бы присутствовать на заседаниях Общества Луны и послушать о последних достижениях друга. Смягчающее влияние Гольфстрима на климат Девона и Корнуэлла было хорошо известно, и многие англичане каждую весну отправлялись на юго-западный полуостров. Единственное явное изменение истории — это сроки. Хемфри Дэви [52] открыл анестезирующие свойства веселящего газа только в 1779-м. Он сообщает, что, вдохнув шестнадцать кварт этого газа, «совершенно опьянел». Получается, что Ричард Данвелл открыл и применил этот газ на добрых двадцать лет раньше — что маловероятно и все же возможно в эпоху научной разобщенности.
БЕССМЕРТНЫЙ ЛАМБЕТ
Хотя общее обрамление этой истории вполне реально, деревня Ламбет выдумана. Расположена она близ северных побережий Норфолка, между Уошем и Кромером. Поскольку деревушки Стиффки и Блейкни стоят там и по сей день, заинтересованный читатель может достаточно точно вычислить положение Олдертон-манор. Фирменные устрицы Стиффки некогда были знамениты, а в Кромере и сейчас живы легенды о Черном Псе, что рыщет по берегу моря.
Дарвин вполне мог бы посетить Нориджский госпиталь — один из первых провинциальных госпиталей, открытый в начале 1770-х. В то время Норидж являлся третьим по величине городом Англии, уступая лишь Лондону и Бристолю.
Пожалуй, даже хорошо, что больниц тогда было так мало — ибо смертность в них была чудовищно велика. Хотя, как сообщает Дарвин Ледьярду, книга Джироломо Фракастро «De Contagione» еще в 1546 году выдвинула версию о микробах, как возбудителях заболеваний, больничные власти блаженно игнорировали подобные теории, равно как и более простые идеи — вроде необходимости чистоты. Сэр Джон Флойер написал книгу «Правильное применение холодных, горячих и умеренных ванн», выдержавшую за период с 1697-го по 1722-й год целых шесть изданий. Однако ни в одном из них не было сказано ни слова о том, что ванну можно принимать и чистоты ради.
