Джеймс Чейз - Том 23. Только за наличные. Ты найди, а я расправлюсь
— Я только что пришел. Мне надо вас кое о чем спросить.
Я нащупал в кармане ключ и, открыв дверь, пропустил его вперед.
— Входите, прошу вас.
Он вошел в гостиную походкой, какой гробовщик входит в комнату, где выставлен покойник. Он разместился спиной к окну так, чтобы видеть мое лицо в полном свете. У меня не было желания давать ему такое преимущество. Поэтому я уселся на свой рабочий стол, стоявший в темном углу. Карлотти пришлось повернуться, чтобы видеть меня.
— Так в чем проблема, лейтенант? — спросил я, закуривая и пытаясь успокоиться.
Он оглянулся, нашел кресло, стоящее поближе ко мне, и уселся.
— Очень сожалею, но коронер больше не может считать, что смерть Элен Чалмерс произошла в результате несчастного случая. Многое остается неясным. Я попросил продлить следствие.
Я спокойно выдержал его холодный взгляд.
— И…
— У синьорины было много друзей-мужчин. Мы располагаем сведениями, что она с большой выгодой использовала свои прелести…
— Если это перевести на простой язык, лейтенант, то вы утверждаете, что она вела непорядочный образ жизни?
Он кивнул головой.
— Боюсь, что так.
— Вряд ли мистер Чалмерс будет доволен вашим утверждением.
Он нетерпеливо махнул рукой.
— Конечно. Мы предполагаем, что один из ее друзей и убил ее. Таким образом, начинается уголовное следствие. Я уже узнал имена некоторых, с которыми она встречалась. И ваше имя в том числе.
— Вы утверждаете, что я находился с ней в аморальной связи? — воскликнул я, выдерживая его взгляд. — Если это так, то я с большим удовольствием подам на вас в суд за диффамацию.
— Я ничего не утверждаю, синьор. Вы знали мисс Чалмерс. Я просто выясняю обстановку. Мы решили, что ее убил человек, который ее хорошо знал. Может быть, вы будете настолько любезны, что поможете нам. Начните с того, что объясните нам, где вы находились в день ее смерти.
Мне казалось, что я ожидал этого вопроса уже несколько лет. Неузнаваемым голосом я ответил:
— Вы воображаете, что это я ее убил?
— Нет, я этого не думаю. Но я обязан проверить весь список ее знакомых мужского пола. Около имени я записываю, где синьор в тот день находился. Таким образом, я выигрываю много времени, и мне остается лишь проверить тех, кто дал недостоверные сведения.
— Понятно…
Я глубоко вздохнул.
— Вас интересует, где я был четыре дня назад?
— Да, прошу вас…
— Дело нехитрое. Это первый день моего отпуска. Я собирался отравиться в Венецию, но заблаговременно не забронировал себе номер в отеле. Сообразив это, я остался работать дома над своим романом. На следующее утро…
— Следующее утро меня не интересует, — оборвал меня Карлотт. — Мне надо знать, где вы находились 29 числа.
— Находился здесь, в этой самой квартире. Писал свой роман. Проработал целый день и еще часть ночи и из дома не выходил.
Карлотта принялся разглядывать носки своих отполированных ботинок.
— Может быть, к вам кто-нибудь приходил?
— Никто не приходил, так как все считали, что я в Венеции.
— Тогда звонили по телефону?
— Нет, по той же причине.
Наступило долгое неловкое молчание, во время которого он продолжал любоваться своими ботинками, потом резко поднял голову. Его взгляд резанул меня по глазам, как фотовспышка. Наконец он встал.
— Ну что ж, благодарю вас, синьор. Дело усложняется. Только расспрашивая заинтересованных лиц, мы сумеем добиться правды… Очень сожалею, что отнял у вас столько времени.
— Ничего страшного, — ответил я, чувствуя, насколько пересох мой рот. Ладони же, наоборот, были мокрыми от пота.
— Мы еще увидимся, если мне понадобится что-нибудь выяснить у вас.
Он двинулся к выходу, но задержался у двери.
— Вам больше нечего добавить? Вы ничего не упустили? Не позабыли?
— Не знаю, до сих пор память меня не подводила.
Карлотти пристально посмотрел на меня.
— Вы зря так легкомысленно относитесь к этому делу. Советую вам, подумайте! И возможно, что-нибудь придет вам на ум.
— Можете не сомневаться, этого не случится. Но если все же что-то вспомню, я немедленно дам вам знать.
— Буду очень благодарен.
Он церемонно наклонил голову, открыл дверь и прошел в переднюю. Я настолько потерял самообладание, что не мог заставить себя подняться и пойти проводить его до дверей. Впрочем, лейтенант открыл их и сам. Только когда я услышал, как хлопнула входная дверь, я заставил себя подойти к окну.
Я бездумно наблюдал за оживленным движением у форума. Темные облака подымались за могучим силуэтом Колизея. Ночь снова будет дождливая. Я увидел, как Карлотта забрался в полицейскую машину и та умчалась прочь.
Я оставался неподвижен и напряженно размышлял. Я слишком хорошо знал Карлотта, чтобы допустить, что он не поймет значения пропавших пленок. Стало быть, о них придется сообщить Чалмерсу.
Я понял, что времени у меня катастрофически мало. Я должен отыскать этого таинственного Икса до того, как Карлотти выйдет на меня. Карлотти нельзя недооценивать. Он и так подобрался слишком близко ко мне.
Зазвонил телефон. Я снял трубку. Это была Джина.
— Вы обещали мне позвонить вчера. Что случилось, объясните?
Нет, у меня больше не было морального права посвящать ее в свои неприятности, после того как Карлотти определенно знал, что речь идет об убийстве. Ведь Джину могли обвинить в соучастии, если станет известно, что это я был Дугласом Шеррардом.
— Знаете, я сейчас очень спешу, — ответил я. — Хлопот по горло. Дайте мне пару дней, и я все вам расскажу.
— Но, Эд, вы же собирались со мной посоветоваться о чем-то важном. Может, встретимся вечером?
— Нет, нет, Джина. Я не могу терять времени. Я позвоню дня через два. До свидания!
Я положил трубку и, помедлив, заказал разговор с Нью-Йорком. Со станции сказали, что заказ выполнят в течение двух часов. Ничего не оставалось, как набраться терпения и ждать. Это позволило мне еще раз обдумать, что же дала встреча с Мэтьюсом, а также взвесить опасность, которую для меня представлял Карлотти. Мне быстро надоело запугивать самого себя, и я включил радио. Мария Каллас давала концерт, посвященный творчеству Пуччини. И в течение часа ее томный, возбуждающий голос заставил меня забыть обо всех заботах. Я наслаждался звуками «Одинокой, забытой, покинутой», когда зазвонил телефон и мне пришлось вернуться на землю.
Чалмерс начал с места в карьер.
— Что вы узнали? — были первые его слова.
Даже на таком расстоянии была слышна железная нотка в его голосе.
— Я только что видел Карлотти. Теперь он убежден, что это убийство. Именно так он и будет информировать судебные органы.
— Как это ему удалось установить?
Я рассказал Чалмерсу про аппарат и исчезновение коробок с пленками. Рассказал, что у меня украли камеру до того, как ее вторично востребовала полиция.
По-видимому, мои слова выбили его из колеи. Я почувствовал в голосе Чалмерса некоторое колебание, когда он снова заговорил.
— Что вы намерены предпринять дальше, Доусон?
— Попытаюсь составить список знакомых Элен. К этой работе я подключил одно частное сыскное бюро. Карлотти работает по тому же плану. Он вбил себе в голову, что у вашей дочери было немало приятелей.
— Если только он ищет повод раздуть скандал, я ему дам жизни! — взорвался Чалмерс. — Продолжайте держать меня в курсе дела. Я хочу знать обо всем, что вы предпримете… понимаете?
Я ответил, что все понимаю.
— Поговорите с этим проклятым коронером. Он обещал мне замять дело о беременности. Я не хочу, чтобы об этом трепались во всех газетах. Нажмите на него, Доусон. Нагоните на него страха.
— Боюсь, мистер Чалмерс, если он убедится, что это убийство, мы ничего не сможем сделать.
— Не надо меня учить, что мы сможем сделать, а что нет! Поговорите просто с этим бараном и завтра же, в это время, позвоните мне…
Я обещал все выполнить и повесил трубку. Потом вызвал к аппарату коронера Милетти. Ему я сообщил, что только что разговаривал с мистером Чалмерсом. Мистер Чалмерс просил меня узнать, осталась ли в силе его договоренность с коронером. Милетти был слаще меда. Он просил передать, что, если никаких дополнительных сведений обнаружено не будет, у мистера Чалмерса нет оснований беспокоиться насчет заключения экспертизы.
— Мне думается, что причины для беспокойства будут у вас, если заключение будет не таким, каким его хотел бы видеть мистер Чалмерс, — сказал я довольно нагло и повесил трубку.
Наступила ночь. В окно барабанил дождь. Я решил, что сейчас самое подходящее время прогуляться на виллу Палестро, и пошел в спальню за своим плащом.
IIIЯ оставил машину на автостраде и пешком двинулся на виа Паоло Веронезе. Когда я дошел до кованых чугунных ворот в высокой каменной стене, окружающей парк, дождь усилился. Длинная улица была совершенно пустынна.
