Лариса Соболева - Ради большой любви
– А ты мне слей заказчика Князева.
– Это еще зачем?
– Просто хочу знать. Сейчас скажи.
Он надеялся, что, если встанет спиной к свету, будет не видно, куда смотрят его глаза. В общем-то, он правильно рассчитал, но не учел некоторых особенностей моторики тела. Маля, обостренно воспринимая его малейшее движение, заметила, как голова Гриба почти незаметно вздрагивает и отклоняется, значит, он что-то высматривает за ее спиной.
– Ну а что это изменит, если ты узнаешь имя заказчика? – растягивая слова, спросил он. – Ничего. Согласна на мое предложение?
– Согласна. Имя заказчика?
– Его главный инженер. Довольна?
– Нет. У главного инженера не хватит денег, чтобы расплатиться с тобой.
– Он оказывал некоторые услуги кое-кому. За это и за то, что сядет в кресло Князева, он просил убить своего шефа. Видишь ли, он не хотел смотреть в глаза Князеву, когда займет его место. Смешно, да?
– Нет. – Маля определила: он все больше напрягается, значит, у него есть заготовка. – Кто этот «кое-кто»?
– Любопытство тебя погубит, – оскалился Гриб. – Ну ладно, сдаюсь…
Внезапно грянул выстрел. Следом за ним второй.
Малика упала. На нее свалился Гриб.
Раздалась длинная автоматная очередь. Из иномарки выскочили двое, помчались к Грибу, прячась на противоположной стороне дороги за деревьями. Грохнул взрыв. Звучали часто отдельные пистолетные выстрелы.
Бомбей поливал из автомата обе стороны дороги, пробираясь к Малике. Чаще приходилось стрелять назад, там было больше нападавших. По противоположной стороне он стрелял на шорох, сетуя про себя, что автомата всего два, один у Малики, и тот молчит. Что с ней? Почему она упала? Первый выстрел сделал Тетрис, заслышав шебуршание поблизости. Бомбей успел выстрелить в Гриба, надеялся, что уложил его, ведь он тоже упал. Заменив рожок, он мысленно похвалил Тетриса и Чемергеса, которые время от времени кидали его бомбочки, и ни одна не упала просто так, а рванула. Тетрис взвыл, Бомбею пришлось вернуться…
Гриб был ранен, но чтобы такого бугая уложить наповал – надо иметь пулю размером с бутылку. Он полз по Малике, которая отчаянно сопротивлялась и рычала, как дикая кошка. Гриб придавил ее весом, он был сильнее. Очутившись с ней нос к носу, Гриб рассмеялся в лицо Малике, обдавая ее дыханием:
– Я трахал тебя с удовольствием, а теперь прикончу с ним же…
Ей не удавалось удачно подцепить пальцами нож во время борьбы, зато удалось во время паузы, когда Гриб доставал ствол.
– Животное, – выговорила Маля, собирая силы.
Воткнула нож сначала в бок Гриба, а боль при этом адская, на доли секунды лишает всяческого рассудка. Он просто взревел, ослабив хватку. Маля выдернула нож, затем с силой вонзила его в горло Грибу, он захрипел, на нее полилась горячая и вязкая кровь. Гриб задергался в судорогах, голова его упала на плечо Малики.
– Передай привет сатане, – сказала ему в ухо она.
Выстрелы раздавались все реже. Под тяжестью неподъемного тела Маля задыхалась, пытаясь высвободиться.
– Малика! – дребезжащим шепотом звал ее Чемергес, он по-пластунски полз к ней. – Маля! Ты где, а? Ты живая?
– Здесь, – тихо откликнулась она. – Живая.
Шуршание, Чемергес дополз, помог ей выбраться из-под доходившего Гриба, лепеча:
– У, гад, тяжелый… Маля, ты как?
– Нормально. Я нарочно упала после выстрела, не волнуйся, хотела обмануть Гриба. Ему конец.
– Не подымайся! На той стороне эти…
Но «эти» сообразили, что дело швах, ринулись к машинам и укатили, бросив и хозяина, и подстреленных сообщников. Малика с Чемергесом доползли до Бомбея и Тетриса, когда перестрелка прекратилась, но выждали долгую паузу, опасаясь, что противники притаились и ждут, когда они дадут о себе знать. После стрельбы тишь стояла фантастическая, только Тетрис изредка и тихо стонал: пуля попала ему в ногу. Маля, прислушиваясь, прошептала:
– Может, они разбежались?
– Хрен их знает, – пожал плечами Бомбей. – Стреляли-то мы на звуки, темно же. Может, начнем выбираться? Час уже сидим, не меньше.
– Попробуем, – согласилась Маля. – Тетриса надо к Югову отвезти.
К их радости, до джипа они добрались без последствий.
В морге Бомбей шел мимо кроваток для покойников, останавливаясь у каждой. Приоткрывали простыню, он отрицательно качал головой, мол, понятия не имею, кто это, и подходил к следующей. Приподняли четвертую…
– Так вот же он! – радостно сказал Бомбей.
– Кто именно? – спросила Урванцева.
– Гриб. Он самый.
– Ну, по описаниям мы так и подумали. Вы не ошибаетесь?
– Извините, я, если чего не знаю, так и говорю, – с гонором ответил Бомбей. – Это Гриб. Укокошили его все же… М-м… Туда ему и дорога.
– Интересно, кто же его и остальных пять человек укокошил? – произнесла Урванцева, глядя на легендарный труп.
– Вот этого я не знаю, – тут же сказал Бомбей.
– А что у вас с лицом?
– Дрова рубил, щепки летели, – трогая ссадины на лице, застенчиво сказал Бомбей. Ссадины он получил от щепок в перестрелке. – Для камина рубил.
– Пригласите следующего, – повернулась она к санитару.
Вошел большой парень из «Ринга», взглянув на труп, закивал:
– Это Сайкадзе, наш шеф.
– Вы свободны, – сказала она. Оставшись с санитаром и Чупахой, Урванцева скрестила пальцы, уставившись на труп. – Значит, Гриб-Сайкадзе не осуществил маневр и не вернется из Египта со щитом победителя. Поехали, Чупаха?
В данной истории ей не хватало красивого финала: на Гриба так и не надели наручники. Эх, не судьба.
– А это кто? – указала Урванцева на фото.
– Костя Дзю, – ответила Лиана. – Рядом Тайсон, потом Али… который Мухаммед… Стивенсон, он кубинец.
– Вы любите бокс? – взяв чашку с кофе, спросила Урванцева. – Очень неэстетичный вид спорта.
– Это спорт сильных, выносливых мужчин. Неэстетичный? Я так не думаю. В боксе присутствует красивое тело, точный удар, приводящий в восхищение. Присутствует что-то настоящее, древнее и от самой природы, но давно забытое. Он держит тебя в напряжении, играет твоими нервами, никогда не знаешь, кто победит.
– Поэтому свои фирмы вы назвали боксерскими терминами? Все, кроме банка.
– Простите? – не поняла Лиана.
– Ну как же: «Ринг». Это понятно. «Спарринг» означает тренировочный бой. «Форсинг» – беспрерывная атака, или форсированный бой. Знаете, Лиана, хобби часто подводит преступника.
Ухоженное лицо банкирши выражало восхитительное недоумение, худо-бедно она пришла в себя:
– Мои фирмы?! Откуда у вас такие сведения?
– Вот диск. На нем информация о вашем банке. Вы ведь солгали мне, Сайкадзе ваш партнер. И вы субсидировали его «Ринг».
– Ну и что? – Однако Лиана взяла диск, вставила в компьютер, защелкала мышью. – У меня много партнеров…
– Но он еще и Гриб, тот самый, о котором вы якобы никогда не слышали.
– Простите, откуда у вас информация о моем банке?
– Князев передал. Пал Палыч купил этот диск, но не сказал, у кого.
– Князев?!! И когда же он передал?
– Вчера.
– Вы разыгрываете меня?
– Отнюдь. Князев жив и здоров, находится в безопасном месте. Покушение на него было инсценировано. Да, мы рисковали, ведь вовлекли большое количество народу, но, к нашей радости, еще не все испорчены, есть и порядочные люди.
Лиана не знала, как реагировать, впала в состояние анабиоза, даже не моргала. А Урванцева пила кофе, наслаждаясь каждым глотком. Кофе у Лианы очень хороший, источает дивный аромат. Собственно, у нее все, начиная с мелочей, было высшего качества. И у Лианы закралось подозрение, что Урванцева пришла не отнять все это, а взять чуточку себе. Лиана выжидала, когда же следователь приступит к главному, то есть к вымогательству, Урванцева и приступила, но…
– Вы сначала придумали сохранить овец и накормить волков, поэтому предложили Князеву управлять филиалом банка. Так вы ликвидировали бы его как борца за завод, по вашему мнению, хорошее место должно было удовлетворить амбиции Пал Палыча. Одновременно он стал бы работать на вас. Это был спарринг, то есть тренировочный бой.
Урванцева редко встречалась с подобного рода преступниками, большая часть уголовников примитивна. Но здесь был особый случай, ходы продуманы, взвешены, концы надежно спрятаны. Она получала истинное наслаждение не от кофе, а от того, что посадила банкиршу на горячую сковородку.
– Он отказался, хотя вы подключили к уговорам его жену. Но ваш агент на заводе неожиданно поставил вам условие: ликвидировать Пал Палыча. Он не представлял, как при живом Князеве займет его место, а завяз уже по горло, поэтому потребовал убить его. Спартака вы купили обещанием, что он возглавит завод, но обещание не собирались выполнять. А его сведения были вам необходимы, ведь у вас возникло подозрение, что Князев что-то задумал. Он подал в суд, захват завода не удался, в чем была заслуга Пал Палыча – его любят рабочие. А по плану, чтобы никто случайно не докопался до ваших хитростей, нужно было срочно получить любыми путями завод, тем более что первичное решение суда у вас было на руках. Потом вы собирались его продать. Это огромные деньги, ради них вы все и затеяли, и не первый раз. После отказа Князева начался форсинг, то есть массированная атака. Именно Грибу, или Сайкадзе, вы приказали убить Князева.
