Убойная стрела Амура - Андреева Валентина Алексеевна
Коллектив постепенно редел. Отпочковалась Ляна, поскольку ее уже дожидались трое клиенток, которым она назначила консультацию. Самой Ольге тоже не давали прохода. Сидеть сложа руки и ждать, когда директриса освободиться – бесполезное дело. Тут же ею были задействованы Иван и Андрей.
Прихватив Веронику и прилепившуюся к нам ясновидящую, мы с Натальей отправились в самое безопасное, с нашей точки зрения, место. Остановились прямо посреди стриженого газона. В общем-то, торчали бельмом на глазу у каждого, зато никто не подкрадется и не подслушает. Было уже не до логических выводов. Хотелось только установить степень причастности девушки в целом ко всем поднадоевшим перемещениям ее писаной красавицы бабули. Я еще не успела и слова молвить, как Мухатская расположилась прямо на траве – ноги на посту отстояла. Наташка, посмотрев на нее с чувством зависти, ехидно поинтересовалась, почему ясновидящая, в ночь заселения видевшая Полину своими ясными очами не хуже нас, в ответ на расспросы Кречетниковой сообщила, что нельзя видеть то, чего нет.
– Как это «почему?» – удивилась Мухатская, скинула обувь и, блаженно улыбаясь, разминала пальцы ног. – Полина давно скончалась. И я же не виновата в том, что Ольге и вам вместе с ней хотелось видеть в Вероничке привидение. Если бы вы вгляделись в девочку повнимательнее, смогли бы уловить сходство с портретом. Правда, я и сама это не сразу заметила. Она настоящая графская правнучка в пятом поколении. Кстати, Вероника привезла с собой одно из настоящих платьев своей бабушки. Это ж надо суметь сохранить его в семье столько лет! Без всякой моли и химчистки. Вот правильное отношение к истории! Зачем же мне было выдавать человека, который хотел хоть немножко почувствовать себя дома. Правда, деточка? Хотя, признаюсь, сначала и я струхнула.
Вероника удивилась, но быстро опомнилась и с благодарностью улыбнулась Мухатской.
– Мама дорогая! Да я боюсь спать, когда остаюсь одна в своей двухкомнатной квартире, – призналась ясновидящая, – а эта деточка шляется по пустому дворцу да еще не гнушается подземельем.
– Дома и стены помогают, – заявила Вероника. – Да и не одна я, папа был рядом. Вы, Наталья Николаевна, так не кричите, а то на нас внимание обращают. Люди позавтракали, теперь развлечений ищут. Вот, даже наш врач Алла Вячеславовна сюда направляется.
– Делаем вид, что любуемся фонтаном, и двигаем в ресторан.
– Если смотреть на фонтан, надо идти боком, – справедливо заметила Мухатская и, приветственно помахав врачихе рукой, крикнула, что у нее со здоровьем все в порядке. Просто сидя на траве, быстрее подпитываешься земной энергией. Алла Вячеславовна, удовлетворенная ответом, тут же сменила направление движения, взяв курс на флигель.
– Нет, это просто невозможно, – простонала я. – Так мы до вечера не разберемся с перетягиванием картины из рук в руки. Вероника, я буду говорить, а ты меня останавливай там, где буду неправа.
7
Для начала я повторилась. Картину из кабинета Ольги Леонтьевны стянул Потапов и, воспользовавшись подземных ходом, спрятал ее в подсобном помещении. Вероника, проникнув во дворец тем же ходом, с утра пораньше перевесила ее на стену, примыкающую к парадной лестнице. Вплоть до момента установления видеокамеры картина по указанию Ольги и стараниями Вероники и ее отца курсировала по проторенному маршруту то в подсобку, то на почетное видное место. Затем видеокамера по вине Потапова пропадает.
– Не думаю, что по его вине, – задумчиво отметила Вероника. – В ту ночь он никуда не выходил, ночевал у Аллы Вячеславовны. Вечером у меня была небольшая температура, пришлось идти к ней за лекарством от насморка. В комнату я не входила, но успела увидеть на стуле его вещи – пиджак, рубашку… Он вышел от нее только утром. Тогда, когда все его уже искали. Они оба проспали. Алле Вячеславовна выставила его, можно сказать, напоказ. Ей очень хочется замуж. Время проходит, подходящей кандидатуры нет, вот и польстилась на Вениамина. А чтобы никто его больше не прикарманил, демонстративно дала понять, что Потапов принадлежит ей. Не повезло женщине. Он потом постоянно от нее бегал.
Приняв замечание Вероники к сведению, я продолжила рассказ о том, какое впечатление произвел на нас портрет, когда мы утром первого дня пребывания во дворце его увидели. Затем по указанию Ольги полотно вновь отправляется в подсобку. Днем, можно сказать, едва ли не на наших глазах погибает Потапов. Жаль, что глаза Мухатской смотрели не в ту сторону. Чутье подвело. Вряд ли к убийству причастен Дятлов. Какой резон ему убивать Вениамина? Мало того, он после дороги проспался только к вечеру и ничего не знал о смерти приятеля, который даже не успел показать ему картину.
Несмотря на печальное событие, праздничное мероприятие, связанное с открытием пансионата, состоялось. Дятлов напивается в стельку, некто помогает ему слететь в подвал, надеясь, что там он и останется, пока не вынесут вперед ногами. Но пьяные особи на удивление везучи и живучи.
Тем временем Вероника, напуганная смертью Потапова и понимая, что она каким-то образом связана с картиной, по потайному ходу переносит полотно в нашу комнату, на всякий случай. Рассчитывает на то, что среди ночи мы не пойдем предъявлять претензии Ольге, а утром в наше отсутствие она ее заберет.
Мы с Натальей заворачиваем картину в полотенце и убираем в ванную. Вероника, сидя перед приоткрытой потайной дверцей в камин, не опасаясь рассекречивания, не выдерживает и хихикает. Ну точно валдайский колокольчик! Разумеется, мы принимаем ее смех как должное – технически продуманные заморочки. Тем временем убийца, обнаружив Дятлова живым и еще более пьяным, решает покончить с ним, как с очередным претендентом на картину прямо в кладовой – ключ у него был. Есть еще вариант – спустить антиквара с винтовой лестницы в подземелье. Это уж совсем верная смерть. Но дверь кладовой не открылась…
– Я забыла вынуть ключ с обратной стороны кладовой, – пояснила девушка.
– Ах, вот оно как! Ну, дальше все объясняется еще проще: убийца спешил. Ему срочно требовалось освободиться от Дятлова. Не хотелось светиться перед людьми, которые его или ее наверняка знали – Иваном и Настей. Ряженый в женскую одежду привидения Полины, третий актер в ночном спектакле – лишний. И поэтому обязательно вызовет к себе их интерес. На его счастье, наш с Натальей номер оказался открытым, мы торчали у Мухатской. Убийца втолкнул невменяемого Дятлова в ванную комнату и скрылся, намереваясь разобраться с ним в более удобный момент.
– Ну да, – подтвердила Вероника. – Только мне из камина увидеть убийцу не удалось. Дождалась, пока он убежит, и решила картину на всякий случай забрать назад. Дятлов мой визит в ванную отметил. Слегка приоткрыл один глаз и заявил, что я ошиблась номером. А вот вы после возвращения от госпожи Мухатской меня совсем не заметили, хотя я торчала почти в самом камине. Я картину вешала на место гобелена, она у меня дважды срывалась, а вы даже не пошевелились. И это ж надо так крепко спать!
– Вот все потихоньку и проясняется, – обрадовалась я. – Убийца, не обратив внимания на упакованную в банное полотенце картину, удирает вместе с ключами от дятловского номера, рассчитывая заглянуть туда уже после его возвращения. Это человек, визиту которого антиквар бы не удивился. Убийца хорошо соображал. До утра антиквар нетранспортабелен, а мы не захотим поднимать шум, тащить его в свой номер и портить Ольге общее впечатление от праздника. В конце концов, в ванной он нам совсем не мешает.
Наташка неожиданно разулыбалась. И улыбка у нее была какая-то странная – ставшие буквально оловянными глаза подруги в ней не участвовали. Прямо не улыбка, а оскал. Я решила, что она перегрелась и заторопилась с объяснениями. Да и на завтрак давно пора.
– Мы с Натальей как раз возвращались от Мухатской, когда убийца явил нам свое загримированное личико – не выдержал, хотел произвести впечатление. И ведь произвел! Увы, он тоже представился Полиной. Сиплым голосом. Почти, как у Киселя. Я не знаю, в какое время преступник навестил Дятлова. Но это было после отъезда отдыхающих на экскурсию и уборки номеров и коридора. Во всяком случае, до двенадцати часов дня. Вполне оправдано, что к трем часам на сеанс нашей ясновидящей, – я оперлась на плечо сидящей на травке Таисии Михайловны, уж очень ломило спину, – он не пришел… – и увидела, что взгляд Вероники тоже стал ненормальным, обе смотрят куда-то за меня. Мухатская взвизгнула – я невольно и больно сжала ей плечо. – Хорошая погода, не правда ли… – пробормотала я стандартную фразу, которая сама слетает у меня с языка в минуты наивысшей растерянности, и вздрогнула – чья-то рука тоже сжала мое плечо.
