Майкл Коннелли - Страшила
— Я хочу в отель, Джек. Вызовем гостиничную службу и в ожидании заказа опустошим мини-бар.
Я снова посмотрел на нее, и мне показалось, что на ее лице промелькнула тень улыбки.
— Отличный план, ничего не скажешь.
Я вставил в устройство Джи-пи-эс адрес отеля „Меза-верде-инн“, куда мы и добрались за десять минут. Я припарковал машину в гараже на заднем дворе, после чего мы вошли в помещение.
Добравшись до номера, мы сбросили обувь, плюхнулись на постель и, обложившись подушками, стали пить пиратский ром из предназначавшихся для воды стаканов, то и дело соприкасаясь друг с другом плечом или бедром.
Через какое-то время Рейчел издала громкий протяжный вздох, словно избавляясь от владевшего ею весь день оцепенения. Потом села на постели и воздела к потолку руку со стаканом с остатками рома.
— Хорошая штука, — сказала она.
Я кивнул, выражая полное согласие с ее словами.
— Мне уже доводилось пить такой. Его привозят с острова Ангвилла, входящего в состав Британской Вест-Индии. Я даже ездил туда на медовый месяц. Местечко называлось Кап-Джулука. Там в каждом номере отеля стоит целая бутылка этого напитка. Настоящая большая бутылка, а не эти крохотные бутылочки, которыми имеют обыкновение заполнять мини-бары в американских отелях. Помню, однажды ночью мы выпили всю эту бутыль до дна. Причем пили только чистый ром, ничем не разбавляя.
— Я не желаю ничего слышать о твоем медовом месяце, понятно?
— Извини. Это скорее был отпуск, нежели что-либо другое. И происходило все это через год после того, как мы поженились.
После этих слов в комнате установилось продолжительное молчание. Я не желал нарушать его и сидел смирно, лишь время от времени украдкой бросая взгляд на отражение Рейчел в висевшем на стене большом зеркале. Через минуту она неожиданно замотала головой, словно прогоняя одолевавшие ее тяжелые мысли.
— Знаешь, что я скажу тебе, Рейчел? Пошли ты их всех подальше. Природа бюрократии в том и заключается, чтобы избавляться от талантливых, нестандартно мыслящих людей, деятелей. В которых, если разобраться, она более всего и нуждается.
— Да плевать я хотела на природу бюрократии. Я была агентом ФБР. Что, по-твоему, мне теперь делать? Что нам обоим теперь делать?
Мне понравилось, что она, задаваясь вопросом относительно того, что ей делать, использовала во второй его части местоимение „нам“.
— Что-нибудь придумаем. Кто знает: вдруг мы, объединив усилия, станем частными детективами? Я словно воочию вижу вывеску нашей конторы: „Уоллинг и Макэвой. Расследование конфиденциальных дел“.
Она снова сокрушенно покачала головой, но под конец улыбнулась.
— Спасибо хотя бы за то, что на вывеске ты поместил мою фамилию впереди своей.
— На этот счет можешь не беспокоиться. Начальником у нас будешь ты. И на всех рекламных объявлениях будет красоваться твоя фотография. Уверен, это обеспечит успех нашему бизнесу.
После этого она впервые рассмеялась по-настоящему. Уж и не знаю, что развеселило ее — ром или, быть может, мои слова. Поставив свой стакан на прикроватный столик, я повернулся к ней. И наши лица оказались в какой-нибудь паре дюймов друг от друга.
— Ты у меня всегда будешь на первом месте, Рейчел. Всегда.
Она положила руки мне на плечи, притянула к себе и поцеловала.
После того как мы позанимались любовью, Рейчел, казалось, приободрилась еще больше, в то время как я чувствовал себя усталым и опустошенным. Спрыгнув с постели, она, как была нагая, направилась к своему чемодану на колесиках, открыла его и принялась рыться в содержимом.
— Не вздумай одеваться, — сказал я. — Неужели мы не можем хотя бы еще немного поваляться вместе в постели?
— Я и не собиралась одеваться. Просто у меня есть для тебя подарок, и я пытаюсь его отыскать. А вот, кстати, и он.
Она подошла к постели и протянула мне небольшой, обтянутый черной замшей футляр, какие, я знал, дают в ювелирных магазинах. Я открыл его, и на постель выпала серебряная цепочка с подвеской в виде оправленной в серебро пули.
— Серебряная пуля? Мы что — готовимся к охоте на оборотня или вампира?
— Нет. Это „единственная пуля“. Помнишь, я рассказывала тебе теорию своего приятеля об „одной пуле“?
— А-а… Помню…
Я почувствовал себя не в своей тарелке из-за того, что у меня не вовремя прорезалось чувство юмора. Эта теория по какой-то причине была важна для нее, а тут вылез я со своей глупой шуточкой об оборотне.
— Где ты это взяла?
— Вчера у меня было много свободного времени, и я от нечего делать забрела в ювелирный магазин рядом со штаб-квартирой ФБР. Похоже, торговцы хорошо изучили вкусы своих соседей, раз продают такие вещи как ювелирные украшения.
Я кивнул и некоторое время вертел пулю в пальцах.
— На ней нет имени. Между тем согласно этой теории на каждой такой пуле должно быть проставлено чье-то имя.
Рейчел пожала плечами.
— Вчера был воскресный день, и гравер отдыхал. Мне сказали, что если я хочу выгравировать на ней надпись, то мне нужно заглянуть к ним сегодня. Но сегодня, как ты сам понимаешь, у меня не нашлось для этого ни единой свободной минуты.
Я расстегнул застежку и протянул к Рейчел руки, чтобы надеть пулю ей на шею. Но она подняла ладонь, остановив меня.
— Нет. Это твоя пуля. Я купила ее для тебя.
— Знаю. Но почему ты не отдала мне ее позже — с уже вырезанным на ней своим именем?
Она некоторое время обдумывала мой вопрос, после чего опустила руку, так что я уже без каких-либо препон надел цепочку ей на шею и защелкнул застежку. Она посмотрела на меня и улыбнулась:
— А я здорово проголодалась!
Я едва не расхохотался, восхитившись ее способностью столь резко менять предмет разговора.
— Отлично. Давай позвоним в службу гостиничного сервиса.
— Я хочу бифштекс. И еще рома.
Мы сделали заказ, после чего, в ожидании, пока принесут еду и напитки, приняли душ. Обедали мы в банных халатах, сидя друг против друга за столиком, который вкатил официант. Я видел серебряную цепочку на шее Рейчел, но серебряную пулю скрывал от меня воротник ее белого махрового халата. Хотя после душа у нее капала вода с волос и они совершенно растрепались, она казалась мне настолько соблазнительной, что я готов был съесть ее на десерт.
— Тот парень… ну, который поведал тебе теорию о „единственной пуле“, был копом или агентом, так?
— Копом.
— Я его знаю?
— Знаешь ли ты его? Сомневаюсь, что кто-то знает его по-настоящему, включая и меня. Но я встречала его имя в нескольких твоих статьях за последнюю пару лет. А почему ты спрашиваешь?
Я проигнорировал ее вопрос и задал собственный:
— Это ты указала ему на дверь или имело место обратное?
— Кажется, я. Знала: так дальше продолжаться не может.
— Отлично. Стало быть, этот парень, которого ты бросила, разгуливает сейчас по улицам, вооруженный пушкой. А между тем ты сошлась со мной и…
Она улыбнулась и покачала головой:
— Это не тема для разговора. Может, поговорим о чем-нибудь другом?
— А о чем тебе бы хотелось поговорить? Может, все-таки расскажешь мне, как проходили слушания?
Прежде чем заговорить снова, она прожевала и проглотила кусочек бифштекса.
— Не о чем особенно рассказывать, — сказала она. — Они меня поимели. Я солгала своему начальнику относительно интервью в Элае, и он разрешил полет. Потом история выплыла наружу, Бюро произвело некоторые подсчеты, и мне вменили в вину использование в личных целях авиационного топлива класса А ценой около четырнадцати тысяч долларов, а такого рода растрата правительственных фондов тянет на уголовное преступление. У них и прокурор наготове был — расхаживал по коридору, на тот случай если бы мне вздумалось оспаривать это и вообще продолжать тяжбу. Думаю, если бы я проявила упорство, меня бы прямо там и арестовали.
— Это просто невероятно.
— Ирония заключается в том, что я действительно планировала провести интервью в Элае, и если бы провела, то комар бы носа не подточил. Но обстоятельства изменились, когда ты сообщил мне об исчезновении Анджелы, и до Элая я так и не добралась.
— Это все бюрократия в худшем ее проявлении. Я обязательно напишу об этом.
— Не напишешь, Джек. Ибо такова часть сделки. Я подписала конфиденциальное соглашение, которое, между прочим, уже нарушила, рассказав тебе об этом. Но если это попадет в печать, мои кураторы, очень может быть, пойдут на то, чтобы выдвинуть против меня обвинения.
— Не выдвинут, если история окажется настолько неприглядной, что единственным способом для них выгородить себя окажется вообще забыть об этом деле и восстановить тебя в должности агента.
Рейчел налила себе очередную порцию рома в один из маленьких стаканчиков, принесенных вместе с бутылкой. Потом положила в ром кубик льда и, прежде чем поднести стаканчик к губам, покатала его между ладонями.
