Манфред Абель - Немецкий детектив (сборник)
Швейцар проводил доктора Кайльбэра до выхода из бара. Однако Морис Лёкель опередил обоих. Он сидел в соседней комнате и подслушивал разговор.
— Спасибо, Шарлотта! — крикнул он женщине в светло-голубом платье без рукавов, пробегая мимо стойки бара. Когда Кайльбэр подошел к своей машине, Лёкель уже сидел за рулем «таунуса». Слежка за адвокатом продолжилась.
Майор Риффорд прилетел в Париж и сразу из аэропорта отправился в офис французского отделения ЦРУ. Чрезвычайные полномочия, которые он получил в резиденции американской секретной службы по Европе во время промежуточной посадки во Франкфурте, открыли ему все двери. И, несмотря на то что полночь уже миновала, все те люди, с которыми Риффорд намеревался поговорить, были в сборе.
Первым делом он решил побеседовать с шефом отделения. Это был пожилой седовласый господин, вытиравший лицо платком после каждой второй фразы, но пот тут же проступал у него на лбу, хотя в Париже было довольно прохладно: температура воздуха не превышала восемнадцати градусов.
Майор Риффорд рассматривал своего собеседника высокомерным оценивающим взглядом. Жеманство и суетливость этого человека, его страх в другое время могли бы позабавить майора, но обстоятельства дела были слишком серьезными, и веселье здесь было неуместным.
И Риффорд со всей определенностью сказал об этом.
— Сейчас речь идет не о том, была ли допущена та или иная ошибка. И не о том, была нами получена та либо другая информация или нет. Скорее всего, следует говорить о политическом деле чрезвычайной важности, последствия которого вы даже не можете себе представить. Короче говоря, на карту поставлена судьба Атлантического союза.
— Бог мой, — пробормотал седовласый господин и, молитвенно сложив руки, прижал их к груди. — По нашей вине?
— И по вашей вине тоже.
— Я в полной растерянности, господин майор. Мистер Дэвис наш старый сотрудник, у него большой опыт работы, отличный послужной список!
— Ну и что из того? — возразил Риффорд и подумал о Каролине Диксон, у которой до сих пор также был отличный послужной список. — Не забывайте, что вы его шеф и несете за него ответственность.
— Разумеется. Но кому дано заглянуть во внутренний мир другого человека? Тайные струны души каждого отдельного…
— Бросьте ныть! Ваша лавочка — свора не способных к делу людей! У вас здесь настоящее болото! Жизнь в Париже развратила вас. Вы заметили, что Дэвис вел двойную игру? У вас каждый может позволить себе делать все, что захочет.
Риффорд испытывал огромное удовольствие от того, что имел возможность отчитать кого-то теми же словами, которые сам молча сносил от своего начальства. Он понимал, что его обвинения преувеличены. И хотя аппарат ЦРУ был огромным и технически совершенным, и хотя сотрудников строго контролировали, угрожали им суровыми карами, во все времена делались попытки измены. Правда, удавались они редко — из густой сети тайной организации не так-то легко было выскользнуть.
Но у Каролины Диксон в Берлине и у Ричарда Дэвиса в Париже все обстояло иначе. Риффорд сознавал это. Доброе имя обоих, прежние заслуги и отличная репутация служили, так сказать, щитом, которым они прикрывали свои собственные цели. Попустительство и халатность со стороны начальства как в том, так и в другом случае облегчали их действия.
И если бы Диксон, его агент Каролина Диксон, номер двадцать девять в номенклатуре ЦРУ, в ночь на 18 мая не потеряла голову — как знать, возможно, ей удалось бы реализовать и более крупные замыслы. Но она этого уже никогда не сделает. На ней поставлен крест.
Какую роль в ее планах играл Ричард Дэвис? Был сообщником или простым исполнителем?
— Скажите, — продолжил разговор Риффорд, на этот раз более приветливым тоном, поскольку запуганный собеседник был не способен думать вместе с ним, — как это произошло? Итак, во время наблюдения за братьями Конданссо — о чем мы вас просили — мистер Дэвис был оглушен ударом по голове. Он очнулся в лесу возле Амбруа, ограбленный и со следами насилия на лице. Он обратился к местному префекту полиции, позвонил вам сюда, и вы его забрали. Властям Амбруа вы заявили о разбойном нападении, и они вам поверили, будто вы и Дэвис служащие американского агентства по продаже картин. Ваши дальнейшие действия?
— Двоякие, господин майор, двоякие. Естественно, первым делом мы сразу информировали вас в Берлине. В конце концов, поручение относительно Конданссо поступило от вас, мы, в известной мере, оказывали вам помощь по службе…
— К тому времени Дэвис уже рассказал вам, что оба брата и все, кто с ними связан — ростовщик Лекюр, пекарь Паули и другие, — были ему знакомы и что он однажды проделал такую работу для миссис Диксон?
— Нет, ничего такого он не рассказывал.
— Что вы сделали во-вторых?
— Мы продолжили слежку за братьями Конданссо и занимались поисками информации об этой Аннет Блумэ. Вы ведь тоже просили нас об этом. По вполне понятным причинам мы отстранили Дэвиса от этого дела, им занимаются уже другие люди.
— И каковы результаты?
— Несколько часов назад братья Конданссо вылетели в Гамбург.
— В Гамбург?
«Похоже, Гамбург будет ареной сражений», — поду* мал Риффорд. Все собрались в одну кучу: Лупинус, его сын, Каролина Диксон, француз по имени Лёкель и теперь еще эти двое, Жан и Бенуа Конданссо. Все шло так, как и ожидалось. Ведь через два дня Лупинус будет официально объявлен наследником Эрики Гроллер и заберет медальон из сейфа.
Если подозрения Риффорда оправдаются, то через два дня операция вступит в решающую фазу: Лупинус передаст спрятанный в сейфе медальон французам! И что дальше? Вырисовываются два варианта: либо братья Конданссо сразу заметят, что медальон — пустышка, либо обнаружат обман только в Париже. Второй вариант был бы предпочтительнее. Братья возвращаются обратно в город на Сене и с гордостью вручают свою добычу хозяину. Эта акция даст ЦРУ возможность узнать, на какую организацию братья работали. Итак, братьев Конданссо нельзя было ни на секунду выпускать из виду, ни в Гамбурге, ни во время их возвращения в Париж. Итак, для успешной реализации второго варианта необходимо, чтобы братья не обследовали медальон еще в Гамбурге, или…
Неожиданно Риффорду пришла блестящая идея. Он прервал беседу и заказал срочный разговор с Берлином. Через несколько минут он услышал заспанный голос своего заместителя.
— Послушайте, — сказал майор, — подготовьте ложный материал по медальону Гроллер и устройте все так, чтобы при поверхностном осмотре украшения французы ничего не заметили. Вам понятно?.. Как? Ну, воспользуйтесь компетентными органами; в конце концов, старший прокурор — наш человек. Разумеется, в данном случае придется открыть сейф… Господи, в вашем распоряжении целых два дня, не прикидывайтесь простачком!
Майор Риффорд был доволен. Он телеграфировал Каролине Диксон в Гамбург дополнительные сведения о братьях Конданссо и сообщил о своем приезде. После этого он продолжил беседу с седовласым шефом французского филиала.
— Что было дальше? — спросил майор. — Что сделали Конданссо кроме этого?
— Произошло нечто странное, сэр. Вчера в час ночи один из братьев — это был Жан — неожиданно покинул свою квартиру и поехал к ростовщику Лекюру. Через полчаса оба вышли из лавки, держа под руки какую-то девушку. Втроем они уехали в направлении Северного вокзала. К сожалению, в транспортной толчее наш человек потерял их из виду.
— Кто была эта девушка?
— Понятия не имею, господин майор.
— Хм, и что вы нашли в этом деле странного? Все выглядит довольно прозаично.
— Против этого говорят два обстоятельства. Во-первых, необычное время, во-вторых, тот факт, что Лекюр поехал вместе с ними. Старик редко покидает свою конуру. Клиенты приходят к нему домой, с хозяйством ему помогают управляться чудаковатая кухарка да один мошенник по имени Люсьен.
Риффорд снова хмыкнул. Действительно, в этом эпизоде было что-то необычное. Однако он не показал виду, еще раз хмыкнул и сказал:
— Давайте вернемся к вашим поискам информации об Аннет Блумэ. Вам удалось разыскать что-нибудь интересное?
— Не совсем. Поначалу мы вышли на один след, но он оказался ложным. В Париже имеется некая Аннет Блумэ, возможно, их даже несколько; во всяком случае, одну мы уже установили, но она не похожа на ту даму, которая изображена на присланном вами снимке.
— Кто она?
— Студентка медицинского факультета Сорбонны. Подружка или любовница одного немецкого студента, Фолькера Лупинуса, с которым она…
— Фолькера Лупинуса? — Риффорд свистнул сквозь зубы. Это уже было интересно. — А эта девушка сейчас здесь, в Париже?
— Нет, сэр, на время каникул она уехала к своим родителям в Экс-ан-Прованс.
