Лаура Липман - Балтиморский блюз
— Не высший класс, — согласилась Уитни. — Но сойдет и так.
Они спустились с моста и пошли по направлению к докам, чтобы торжественно пронести его весло в качестве демонстрации верности феодалу. Берега Патапско были усеяны людьми, и казалось, что огромная семья празднует воссоединение. Мужчины в ботинках на босу ногу, однотонных брюках и джемперах с треугольным вырезом, женщины в ярко-зеленом. От обилия блондинок резало в глазах.
На подходе к лодочной станции Тесс поймала себя на том, что пытается держаться от нее подальше. Скоро ей придется вернуться сюда, особенно если учесть, что внутри висит ее собственный «Олден» — часть гонорара от Рока и Тинера. Они хотели подарить ей лодку поизящнее, «Весполи» или «Покок», но Тесс была непреклонна. «Олден» — вещь надежная, в самый раз для ее тренировок, и не так часто опрокидывается. Тесс не собиралась в обозримом будущем снова оказываться в водах Патапско.
Тинер ждал их у доков, мрачно щурясь. Даже с этого наблюдательного пункта вдалеке от линии финиша было ясно, как плохо выступил Рок. Но когда он появился, подавленный и истекающий потом, Тинер улыбнулся и вручил ему банан для восстановления запаса калия. Лекции могут подождать. Уитни набросила на плечи Рока стадионную накидку, а Тесс в этот момент показывала Кроу, как нужно работать веслом, и объясняла, что его, перед тем как убрать, нужно пристроить на козлы, чтобы вымыть. Сесилия же потеряла дар речи, пораженная мышцами Рока.
Вдруг Тесс поняла, что она совершенно счастлива, что лучше ей не было уже давно. Был прекрасный осенний день, она была жива, Рок снова участвовал в гонках, а к филадельфийской «Фростбайт-регате» он будет в превосходной форме. Ее окружали друзья, старые и новые. А скоро у нее будет новая работа: Тинер обещал сосватать ее знакомому адвокату, который искал сыщика на полный день. В перспективе вырисовывалась сорокачасовая рабочая неделя со всеми вытекающими последствиями. Этого было почти достаточно, чтобы начать тосковать по прежней беззаботной жизни.
Раз! Раз! Раз! Все свободные концы отрезаны. Она слышала эти звуки во сне, видела между строк коротких заметок в «Маяке». Сначала появилась статья о том, что обвинения против Рока были сняты после того, как полиции удалось доказать, что Фрэнк Майлз убил Абрамовича и Джонатана. Через несколько дней сообщили, что в пригороде был обнаружен старый «чекер» со следами крови Джонатана на крыле. Разумеется, он был угнан перед наездом. По утверждению полиции, угнал его Майлз для первого покушения на убийство Тесс. «Странно, что машину нашли только после смерти Майлза», — думала Тесс. Какое совпадение: «О’Нил, О’Коннор, О’Нейлл» не придется связываться ни с судом над убийцей Абрамовича, ни с расследованием гибели Джонатана. Интересно, теперь-то наезд на Джонатана сможет перейти в пул по убийствам? Раз! Раз! Раз!
Еще одна заметка, на этот раз в колонке новостей бизнеса. Ава Хилл покидает юридическую фирму и переходит в Фонд Уильяма Три. В ходе внутренней аудиторской проверки были выявлены «финансовые несоответствия», а посему совет постановил начать набор новых сотрудников. Тесс, вспомнив о магазинных кражах — невинном хобби Авы, подумала, что финансовые несоответствия только начинаются. Но аттестация больше не была проблемой для Авы Хилл. А Ава больше не будет проблемой для Луизы О’Нил, по крайней мере пока она платит Аве жалованье.
Тесс составила полную картинку. Шай О’Нил запаниковал, узнав о визитах Джонатана к Фокеру, и нанял человека, чтобы его убить, — неизвестного на «чекере», который, без сомнения, до сих пор разъезжает по Балтимору в полном распоряжении О’Нила. Когда появился Фрэнк Майлз, стало ясно, что более удобного подозреваемого не найти, и О’Нил с помощью Авы воспользовался этой возможностью. Об истинном положении дел знала — или догадывалась — только Тесс, но у нее нет доказательств, и именно поэтому она ограничилась выплатами Абнеру Маколи. Договоренность с Луизой О’Нил и запечатанный конверт, который хранится у Китти в магазинном сейфе, должны послужить гарантией ее безопасности. Для Луизы О’Нил это бизнес, всего лишь очередное специальное соглашение, точно такое же, как то, что она устроила ради своего сына. У Тесс все будет хорошо. По крайней мере, до тех пор, пока Симон О’Нил снова не запаникует.
А еще был Фрэнк Майлз. Еще один вершитель собственного правосудия. Человек терпеливый, не в пример О’Нилу, готовый дождаться благоприятного момента. Он выжидал, когда появится шанс покончить с Майклом Абрамовичем. Он пытался направить Тесс по неверному пути в надежде, что ему не придется убивать ее. Бедняга. Во всей этой истории он был единственным, кто верил в нее.
И в грязь я рухнул, как в любовь, как в поэме, которую читал Фини. Вокруг был тот же старый мир, и тот же я, и полон дыр карман.
Уитни и Рок ушли на поиски еды — с калием или без. Сесилия, переборов стеснительность, оживленно спорила с Тинером о чем-то из программы юридического факультета. Их заглушил внезапно появившийся ансамбль волынщиков, высвистывающих «Мэриленд, мой Мэриленд».
Как там было — священная вера Кэрролла и воинственный дух Ховарда или наоборот? Никто не помнил, и подпевали немногие. Гимн штата закончился, и музыканты в юбках начали играть национальный гимн — на этот раз в сопровождении нестройного хора исполненной патриотизма толпы. Балтиморцы никогда не выказывали недовольство гимном, особенно с учетом его местного происхождения, но пели не лучше других.
— Ты знаешь, что вы неправильно поете? — это Кроу подхватил Тесс под локоток.
— Я вообще не пою.
— В смысле, люди. Мэрилендцы. Все мы. Ведь весь первый куплет состоит из вопросов. Фрэнсис Скотт Ки спрашивает, развевается ли флаг, победили ли американцы англичан. Нам бы нужно петь последний куплет, когда он уже знает, что мы победили, и ликует.
— Я никогда не знала этого. И не особенно-то интересовалась.
— Я могу сказать тебе еще кое-что, о чем ты не знаешь. У Сесилии нет никакого жениха. Пру солгала тебе, когда ты вломилась на их вечеринку в честь смерти Абрамовича. Уитни говорит, что мне стоит пригласить ее на свидание.
— А ты что думаешь? — Тесс вдруг поняла, что ответ на этот вопрос волнует ее больше, чем хотелось бы.
— He-а, не буду, потому что Уитни не заметила одну важную вещь: Сесилия лесбиянка. К тому же мне нравятся высокие женщины. Мускулистые женщины. — Кроу сжал ее бицепс.
Тесс отвернулась, но руку не убрала.
— Кроу, ты сам не знаешь, чего хочешь. Несколько недель назад ты сходил с ума по Китти, а ее трудно назвать высокой.
— В Китти влюбляются все. Это ритуал. А потом появилась ты. Ты мне нравишься, Тесс. Правда, нравишься.
Если бы он сказал, что любит ее или жить без нее не может, это не тронуло бы Тесс. Если б он начал читать стихи или попытался обнять, она бы оттолкнула его. Но игнорировать невысказанное признание Кроу было сложнее. Она ему нравилась.
— У тебя есть невеста? Или жена?
Вместо ответа Кроу поцеловал ее — обычный прилюдный поцелуй, много — но не слишком много — обещающий. Он не говорил «навсегда». Он даже не говорил «на следующей неделе». Просто здесь и сейчас. Сегодня днем. Она ответила на поцелуй и оттолкнула его. Вокруг столько людей. На них смотрят.
Патапско сегодня казалась почти синей, кое-где вода поблескивала. Масло, подумала Тесс, и ее передернуло. Токсины. И в грязь я рухнул, как в любовь. Она повернулась к реке спиной и посмотрела на лодочную станцию. Вполне милый домик, решила она, совершенно безопасное место. Здесь тебя не обидят.
На веранде второго уровня у перил толпились официальные лица и VIP-гости. Они с большим интересом следили друг за другом, чем за гонкой. По блестящим поверхностям порхали солнечные зайчики, рожденные крошечными призмами бриллиантовых колец, золотых сережек, серебряных фляжек. Тесс увидела радугу, запертую в хрустальном бокале, наполовину заполненном янтарной жидкостью. Бокал крепко сжимала крупная ладонь. Хозяином ладони был Симон О’Нил. Он смеялся, и лицо его было краснее обычного. Ава сидела с одной стороны, Луиза — с другой: Тесс никогда не замечала, как похожи эти две женщины — обе темноволосые, с сердцевидными лицами, породистым черепом. Правда, Ава казалась более дешевой версией — идеальные линии исказились при переносе, и она выглядела словно подделка под дизайнерское платье.
Тесс пристально разглядывала эту троицу. Ни Симон, ни Ава не смотрели вниз, но измученные глаза Луизы перехватили ее взгляд, удержали его на мгновение и закрылись, когда она поднесла к губам бокал.
Вы же понимаете меня, мисс Монаган. Правосудие свершилось… Вы — никто, и никто вам не поверит.
Она никому ничего не рассказала — ни Тинеру, ни Китти, ни Уитни — особенно Уитни, чья лояльность вызывала сильные сомнения. Ее мать играет во втором составе теннисной четверки Луизы.
