Анатолий Степанов - Парад теней
- Пошли, - поморщившись, сказал Сырцов, и они в ногу зашагали по мягким бордовым ступеням. На ходу Сырцов спросил:
- Как ты думаешь, на кой хрен устроена здесь эта липа?
- Продолжение из серии акции устрашения. После взрыва на кладбище ликвидация Генриха-Федора, убийство Субботина, покушение на Гуткина. Мно гочисленно и разнопланово. Поди, мол, разберись, что в этой цепи главное.
- Но здешняя липа уж больно липовая. - Сырцов провел рукой по перилам, посмотрел на ладонь, проверяя, вытирают ли перила в этом богатом заведении, убедился, что вытирают, но все же отряхнул ладонь от невидимой пыли двумя шлепками о брюки. - Кто же такое ночью делает? Днем народу снует много, под видом врача и машинку с глушителем. Тихо, незаметно, культурно, никого не беспокоя. А тут без разведки, один в полном безлюдье. Он что, Леня, нас за дураков держит?
- Он засуетился, Жора.
- Скорее, задергался, - поправил полковника Сырцов. - Чует - подходим.
* * *
В половине одиннадцатого Сырцов еще спал. Он лежал на животе, широко раскинув руки по тахте, обнаженный, сбросив легкое одеяло. Ему было жарко. Бугры широких плеч, рельефная мускулатура конусообразной спины, могучая круглая шея и неудобно повернутая голова на подушке со скорбным мальчишеским профилем. Поза крайне неудобная, но спал беззвучно, ровно и неуловимо дыша. Даша присела и поцеловала его в нос. Он недовольно охнул. Она поцеловала его в щеку. Он шумно вздохнул и перевернулся на спину, лицом вверх. Глаз не открывал. Она поднялась и приказала:
- Вставай, соня!
Он так стремительно открыл глаза, что она на мгновение испугалась. Только на мгновение, потому что он улыбнулся, сморщив нос, и она улыбнулась в ответ.
- Привет, - сказал он. - Который час?
- Половина одиннадцатого. Ты спишь девятый час.
- Откуда знаешь?
- Мы же с тобой в два угомонились, - с простодушной неосторожностью напомнила она и вдруг внезапно и жарко покраснела. Как девочка. Она была все в той же футболке-рубашке с призывной надписью "Лав ми".
Он, прикрыв свой срам одеялом, рывком кинул ноги на пол, уселся на край тахты и поймал ее загребущими руками. Пристроил между ног и шепотом спросил:
- Под майкой ничего нет?
- Только я, - призналась она и опять покраснела.
Его лапищи проникли под майку, задержались на талии, легкими касаниями погладили гладкие бедра и нежные ягодицы, поднялись, задирая рубашку... Она лихорадочно помогала ему. Футболка путалась в рукавах, на шее.... Она со злостью отшвырнула ее и опустила руки. Она показывалась ему, и он рассматривал ее.
Рассмотрев, он губами дотянулся до ее левого соска. Сосок отчетливо округлился и жаждуще отвердел... Очередь правого...
Даша тихонько застонала и толкнула его на спину. Он упал, а она легла на него.
Потом, уже отдыхая, она с азартом вспомнила:
- Я же стол на кухне для завтрака накрыла!
...Сырцов - бритый, умытый - и Даша семейно завтракали на кухне. Правда, какой завтрак в двенадцать часов? В общем, ели. Допив вторую чашку кофе, Даша гордо сказала:
- У меня сегодня дела. Я опаздываю.
- И у меня сегодня дела. Я тоже опаздываю, - обрадовался такому совпадению Сырцов. Ему показалось замечательным, что они разбегутся сейчас, а вечером сбегутся. И опять семейная пара. И никто не сидел дома в одиночестве и ждал.
- Но это только сегодня, - огорчила его Даша. - А так- я у тебя домохозяйкой буду.
- Не выдержишь! - убежденно возразил он.
- Так много работы в твоем доме?
- Наоборот, мало.
- Тогда будем жить у меня. Пока те хоромы с пылесосом обойдешь умаешься.
- Я в хоромах жить не привык, Даша, - сказал Сырцов и понял, что разговор приобретает ненужно рискованный оборот. Он тут же вывернулся: - У меня уютнее и конспиративнее. Твои ретивые поклонницы сюда не доберутся.
Дарья глянула на свои драгоценные часы и важно заявила:
- Обо всем поговорим вечером, - шустро собрала чашки-ложки и уже у мойки ахнула: - Я опаздываю.
В прихожей Сырцов прощально осмотрел шикарную девочку-мальчугана и, вручая ей ключи, предупредил:
- Если я подзадержусь, не беспокойся.
Дарья бросила ключи в сумочку и ответила:
- А если я подзадержусь, беспокойся. Я хочу, чтобы ты беспокоился обо мне.
20
Пятый день пареньки с курсов в порядке производственной практики сначала водили, а потом пасли по точкам частного детектива Андрея Альбертовича Рябухина. Первые два дня Сырцов пареньков контролировал, чтобы не засветились во время слежки. Ну а когда на все точки вышли, предоставил им самостоятельность, так как в стационарном наблюдении вероятность провала очень мала.
У подъезда на старушечьей лавочке Сырцова ждал связник-проводник. Из тех, кто брал с ним Генриха-Федора. Рыжий кожан Сережа. При виде выходившего из дверей Сырцова Сережа, как положено, встал и восторженно доложил:
- А я только что певицу Дарью видел! Она в вашем доме живет, да?
По наивности двусмысленный вопрос. Сырцов ответил в том же духе:
- В гости ходит... Иногда, - и перешел к делу: - Где он?
- С утра был в своей конторе...
- Неважно, где он был, - перебил раздраженный разговором о Дарье Сырцов. - Где он сейчас?
- В своем филиале, - обиженно, без подробностей, сообщил Сережа.
Филиалом звался подвальный закут на задах солидной фирмы, где Андрей Альбертович проводил, как понял Сырцов, наиболее деликатные допросы. Рябухин и его верный пес Виталий входили туда через главный вход фирмы, а уж затем усердный Виталий затаскивал допрашиваемых с черного, с глухого безоконного двора. В один прекрасный вечер Сырцов посетил - доблестные арендаторы, естественно, отсутствовали - это заведение, и что тоже естественно, с черного (вход со двора) крыльца.
- И бык при нем? - поинтересовался Сырцов, устраиваясь за баранкой "гранд чероки".
- При нем, Георгий Петрович, - вместе с ним огорчился Сережа, аккуратно влезая в гостеприимно распахнутую дверцу.
- Шума не хочу, - поделился своими опасениями Сырцов. - Но боюсь, без шума не получится.
Сережа сочувственно покивал. "Гранд чероки" вскарабкался по переулку и выбрался на Садовое кольцо. Начались дела, намеченные Сырцовым на сегодняшний день.
* * *
"Форд скорпион", недолго попетляв по арбатским переулкам, прибился к тротуару у подъезда дома, в котором жила Анна. На приподнятой площадке, у входа в подъезд, как и всегда, колбасились юные поклонницы и - реже поклонники великой артистки.
- Дарья, - ахнула одна "сприха".
- А говорили, что они поругались! - кого-то уличая, воскликнула другая.
- Здравствуйте, - вежливо поздоровался с Дарьей узнавший ее привратник в вестибюле. Был очень обходителен, ибо святое дело: "и звезда с звездою говорит", как сказал поэт.
Анна открыла дверь, и Дарья порывисто поцеловала ее в щеку. В ответ Анна потрепала ее за ухо, оценила:
- Хорошо выглядишь, Дашка, - и пригласила: - Заходи. Кофейку сейчас попьем.
Дарья сняла мальчиковую курточку, повесила ее на вешалку, от кофе отказалась, отговорившись, что только что его пила.
Она прошла в гостиную- зал и здесь, у стойки бара, Анна предложила иной вариант - выпить по малости коньячку. Даша согласилась, но "чуть-чуть".
Анна зашла за стойку и со сноровкой опытной барменши налила две дозы. Шикарным рывком катнула по гладкой доске стакан в сторону Дарьи и подняла свой:
- Со свиданьицем, - подождав, пока Даша выпьет, выпила сама.
- Ты сегодня радостная, как телка на весеннем лугу. Удача в личной жизни, да?
- Да нет, вроде все по-старому, - стесняясь лгать, промямлила Дарья.
- Все врешь, Дарья, - уличила Анна.
- А зачем? - на всякий случай Дарья обиделась.
- Для приличия. А я тебя без приличий спрашиваю: сегодня всю ночь безоглядно с Жоркой Сырцовым трахалась, да?
- Зачем ты так, Аня! - взмолилась Дарья.
- Ну, не трахались, не трахались! Пусть будет так - всю ночь любили друг друга.
- Откуда знаешь? - покраснев, спросила Дарья.
- Ты же с Жоркиного телефона мне звонила, коровища, а номерок-то на моем аппарата фиксируется. Впредь осторожней будь.
- Не хочу быть осторожной, - гордо заявила Дарья. - Не хочу!
- Счастливая, да? - грустно догадалась Анна.
* * *
Чрезвычайно серьезный стажер Петя обеспокоенно отрапортовал:
- Они пока еще здесь, Георгий Петрович. Но по всем признакам собираются рвать отсюда когти навсегда. Амбал уже отнес один тяжелый ящик к машине.
- И за вторым пошел? - поинтересовался Сырцов.
- Наверное...
Прижимая ящик к выпяченному животу, амбал Виталий выволок его из тесного коридора на дневной свет и слегка ослеп от этого пронзительного весеннего света. Ровно настолько, сколько понадобилось Сырцову, чтобы незамеченным подойти к нему и приставить холодный ствол "байарда" к его потному лбу. Прозревший Виталий, заведя глаза под лоб, увидел устрашающих размеров ручной братоубийственный снаряд.
- Ящик пока не отпускай, - негромко попросил амбала Сырцов. - Петя, ящик прими, а ты, Сережа, браслеты цепляй.
