Елена Арсеньева - Проклятие итальянского браслета
– Ну что ты там возишься?! – проворчал Лев Иваныч, явно сконфуженный неудачей своего бойца. – Придется взрывать.
– Ты что, Лев Иваныч?! – конфиденциальным тоном поинтересовался Шамрай. – Да все эти развалины тогда рухнут – нам вовеки крышки не поднять из-под тонн кирпича.
– Нет-нет, не надо взрывать, крышку надо просто повернуть! – подсказала Алёна. – Вот в эту выемку что-то вставить и повернуть… может быть, получится?
– Может быть, может быть! – фыркнул Лев Иваныч. – Вечно у вас какие-то догадки странные, Елена Дмитриевна, вечно что-то такое непонятное.
– А вы попробуйте, – улыбнулась Алёна.
– Зараза! – с еще большей пылкостью прокомментировал Серый. – Вот же сс…
– Ссспокойно! – прервал Шамрай грозным голосом. – Все, что вы скажете, может быть использовано против вас. Так что лучше заткнись.
Серый заткнулся, и отвернулся, и закрыл лицо руками, и тихо скулил… так он и не увидел, как была поднята крышка, как оттуда вынули пластиковый пакет, висевший на каком-то крючке… в пакете лежала коробка, обмотанная скотчем. Когда его раскрыли, внутри оказался еще один пакет, в нем еще одна коробка…
Все это снимал на пленку один из бойцов группы Муравьева.
– Смерть Кощея на конце иглы, – нервно хихикнула Алёна. – Игла в яйце, яйцо в утке, утка в щуке, щука в зайце, заяц в сундуке, сундук на дубе, а тот дуб Кощей пуще глаза бережет.
– Да нет, все проще, – пробормотал Лев Иваныч, открывая коробку – очень старую жестяную коробку с почти неразличимой надписью «Мокко Аравийский». Наверное, в ней когда-то хранился кофе. Но это было так давно, в невозвратные, далекие времена…
В коробке лежал синий шелковый платок – собственно, синим он был раньше, когда-то давно, а теперь покрылся пятнами ржавчины и вылинял.
Лев Иваныч развернул его… какие-то колечки латунные, пластинки, несколько прозрачных, как вода, камней, слишком крупных для того, чтобы быть драгоценными, а между ними…
– Ого, мой браслет! – воскликнула Алёна. – Интересно, мне можно будет его получить обратно? После окончания следствия, конечно. Там «волосатик», который мне очень нравится, он называется «Волосы Венеры» и очень хорошо влияет на творческое воображение.
– Наверное, это он повлиял на воображение этих придурков, – пренебрежительно кивнул Лев Иваныч на Серого. – Из-за чего сыр-бор горел, кто-нибудь мне скажет?! Какие-то обломки, извините за выражение… чего?
– Сампо, – вздохнул Данила, в лице которого читалось немалое разочарование. – Вообще-то я ожидал большего…
– А я нет, – улыбнулась Алёна. – Не обладание сокровищем распаляет воображение, а мечта о нем!
– Это, конечно, сказала Агата Кристи, – хмыкнул Шамрай.
– Нет, – покачала головой Алёна. – Это я.
– Так, идите все отсюда, не мешайте, – заворчал Лев Иваныч. – Нам нужно все запротоколировать, еще раз все вокруг заснять, а вы тут топчетесь.
Данила, прощально кивнув, ушел первым – печальный, разочарованный…
– Я тогда тоже помчался? – спохватился Андрей. – Давно пора, уже опоздал! Меня Катерина потеряла небось.
– Андрей… – Алёна поцеловала его в традиционно-небритые щеки. – Спасибо тебе!
– Ты спасибом не отделаешься, про роман не забудь, в котором меня опишешь, а то мать очень любит читать твои книжки про меня.
– Сделаю! – клятвенно воздела руку Алёна.
Андрей убежал.
Алёна еще раз заглянула в глубокий, непроглядный колодец. Темнота. Ничего не видно. Может быть, там спрятано что-нибудь еще? Может быть, но об этом ей никогда не узнать.
– Ну что, пошли и мы? – сказала она, повернувшись к Шамраю.
– Какое прекрасное местоимение! – проговорил он серьезно. – Особенно когда речь идет о нас с тобой. Лев Иваныч посоветовал мне не упускать свое счастье. Давай не будем его упускать, а, Алёна?
Она смутилась. Было приятно видеть его напряженные, страстные глаза, но в то же время она чувствовала и смущение, и неловкость, и даже страх. Ей так давно не говорили таких вещей!
Они выбрались из здания водокачки и остановились у обочины дороги. Сильва крутилась вокруг.
– Похоже, это было самое быстрое расследование в моей жизни, – сказала Алёна, пытаясь перевести разговор на другое, но Шамрай не дал.
– А в моей жизни это была самая быстрая любовь с первого взгляда, – улыбнулся он. – Нет, правда… я же тебя совершенно не знаю, а уже практически предложение сделал! Не смог устоять! И совершенно не жалею об этом. Никогда со мной такого не было, поверишь? Раньше для меня женщины просто не существовали, долгие годы так было, в любой миг с любого свидания я срывался по звонку с работы буквально с криком «ура», я ни одного объяснения до конца не довел, потому что работа всегда была важней, а сейчас мне вообще все равно, кроме твоего слова! В этом все сейчас, Алёна, ты понимаешь? Скажи да, умоляю! Я, конечно, человек грубоватый, со всякими красивыми словами у меня напряг, но любить я умею, а ведь ты достойна, чтобы тебя любили, и я… я достоин тебя любить!
«Как-то очень давно мне никто не делал такого приличного предложения, – испуганно подумала Алёна. – Неприличных – сколько угодно, а вот чтобы замуж… Это лестно? Или наоборот? А почему я ничего не чувствую, никакого трепета или волнения? Может, я и в самом деле бесчувственна, как огурец… ну почему, ну почему это убийственное выражение выдумала не Алёна Дмитриева, а Агата Кристи?!»
– Алёна… – хрипло выдохнул Шамрай. – Не молчи! Говори все, что угодно, только не «нет»! Помнишь, песня была – не говорите «нет», пожалуйста…
«А может, все-таки сказать «да»?» – испуганно подумала Алёна.
Выйти замуж… получить кучу обязанностей и прав, например пресловутое право на ревность, которое можно будет использовать когда угодно и где угодно, в любом ночном клубе, в том же «Зергуте»…
Сказать «да»? Сказать «нет»?
Взгляд ее растерянно заметался по сторонам. Господи, она себя не узнавала, эта решительнейшая из женщин! Она не могла решиться решить свою судьбу.
Судьба! Вот именно! Надо положиться на судьбу! Пусть та предстанет перед Алёной в образе… да хоть в образе Сильвы, которая металась по дороге, пытаясь схватить в пасть выкопанный ею из сугроба полинявший, прошлогодний резиновый мячик, а он все время выскальзывал и катился дальше.
Если Сильва успеет схватить мяч прежде, чем он скатится в овражек, Алёна скажет «да». Если нет – значит, ответит «нет».
Она, затаив дыхание, смотрела на псину, которая вдруг обратилась в дельфийского оракула.
– Так что, Алёна? – спросил Шамрай, с недоумением наблюдая, как она вперила взор в его собаку. Шамрай же не знал, что в Сильве воплотился для Алёны дельфийский оракул! – Что ты ответишь?
– Я… я отвечу… – безотчетно бормотала Алёна, не сводя глаз с собаки. – Я отвечу…
У нее замерло сердце, потому что в это мгновение Сильва добежала до овражка и закатила мячик на довольно высокий сугроб.
И тут же затрезвонил телефон Шамрая!
– Черт! – пробормотал он. – Кто изобрел мобильники? Не знаешь, Алёна? Вот и я не знаю. А знал, убил бы гада! Алло!
Помолчал мгновение и вдруг радостно закричал:
– Вейку взяли? Уже?! Не может быть! В аптеке?! Покупал вакцину КОКАВ?! Ура! Конечно, конечно! Еду немедленно!
И он, с места взяв спринтерскую скорость, ринулся туда, где стояли машина спецназа и знакомый до боли белый «Ниссан» с трафаретом «Нового такси».
– Сильва! К ноге! – раздался крик. На Алёну Шамрай даже не оглянулся.
Сильва посмотрела на нее своими прекрасными каштановыми глазами, потом опустила голову и осторожно ткнула кончиком носа мячик. Мячик перекатился через сугроб и канул в овражке.
Сильва снова глянула на Алёну – такое ощущение, если бы она могла, она бы улыбнулась сочувственно! – и помчалась догонять хозяина.
– Ну что ты будешь делать… – пробормотала наша героиня. – Не судьба! И ведь, как говорится, не поспоришь!
И в это мгновение в кармане пальто разразился звонками телефон.
– Господи! – ахнула Алёна. – Значит, я тогда отключила вызов? И напрасно надеялась на помощь?! Ну и ладно. Все уже позади.
Не глядя, она нажала на полосу «ответить», поднесла трубку к уху:
– Алло?
– Слушай, Алёна, – раздался голос Дракончега. – Я тебе уже звонил, но там какие-то разговоры из трубки неслись, я ничего не понял. У тебя ничего не случилось?
– Да все в порядке, честное слово, – сдерживая нервный смех, ответила Алёна. – А ты чего звонил-то? Чего хотел?
Раньше на такой вопрос Дракончег всегда отвечал: «Не чего, а кого! Тебя!»
Сейчас он только усмехнулся:
– Да хотел спросить… нет, только серьезно отвечай… а ты правда хотела бы, чтобы я пошел в стриптизеры? А то я видел объявление о наборе на курсы… Мне это довольно противно, яйцами перед бабами трясти, но если ты хочешь… я готов! Я подумал… мы так давно не виделись, аж три дня, это ужас… как будто сто лет прошло, честно! Может, ты меня уже забыла… может, решила больше со мной не встречаться… может, уже вообще замуж вышла!
