Елена Басманова - Тайна древнего саркофага
– А вы, милостивый государь, – кивнув в сторону доктора, обратился следователь к агенту Сэртэ, – узнаете этого человека?
– Кажется, встречал, – неохотно подтвердил серый господин.
– Господин Коровкин, – пояснил следователь, – на ваше счастье у нас есть собственноручное признание этого господина о том, что он подбросил вам бумагу, о которой мы вчера вас расспрашивали.
– Подбросил? – Растерянный Клим Кириллович воззрился на агента Сэртэ.
– Он мне подбросил?
Изумление доктора было так велико, что он перестал владеть своим голосом, и следователю послышалась в его вопросе угроза нападения.
– Только не вздумайте поколотить негодяя прямо здесь, – потребовал следователь, вставая перед доктором. – Все необходимое мы выясним сами. Вы же напишете обязательство явиться по первому нашему вызову, если возникнет такая необходимость. А она обязательно возникнет. Пока же вы свободны.
Доктор Коровкин вздохнул – все происходило так быстро, так молниеносно. Он сразу же поехал на «Виллу Сирень», где все обитатели встретили его, как героя. Он рассказал о своих злоключениях и заодно услышал от Муромцевых рассказ о ночном приключении Муры. Оказывается, девушка среди ночи услышала далекий собачий лай, и ей показалось, что лает Пузик. Она встала, тихонько оделась, стараясь не разбудить бедную Брунгильду. От ночной сырости она проста накинула найденный в коридорчике Глашин платок. Тихонько выбралась из дома и пошла по направлению звука, и по счастью встретила графа Сантамери, он приехал накануне отъезда еще раз взглянуть на чудесную природу балтийского взморья. Вместе они и нашли собаку, которую кто-то привязал к дереву. Хорошо, что граф имел при себе оружие, не так страшно было, впрочем, злоумышленник благоразумно не показался им на глаза.
Хотя сказанное было подтверждено Прынцаевым, доктор не верил ни единому слову Муры, а она старательно отводила взгляд, встречаясь с ним глазами. Клим Кириллович понял: она чувствует себя виноватой за то, что с ним случилось. Он ждал момента, когда они смогут остаться наедине и Мура расскажет ему совсем другую историю.
Его очень интересовало, где же она взяла листок, в котором, как утверждала военно-морская контрразведка, содержалась секретная информация с Кронштадтской базы? Неужели его ей подбросили? Доктор уже начинал догадываться, что Мария Николаевна скрывала ото всех что-то важное.
Тем более что уже вчера, когда Ипполит Прынцаев привез газеты, стало ясно, что на взморье происходят серьезные события. Про несчастного Пузика ничего не писали. Зато в одной маленькой заметочке говорилось о поимке важных преступников:
«Белый камень – удаленный от излюбленных мест отдыха дачников уголок северного побережья Финского залива. Там и произошло в ночной час событие, которое позволило раскрыть шпионский заговор против России. Благодаря бдительности одного из дачников, полиция нагрянула к Белому камню и обнаружила двух подозрительных мужчин. Злодеев незамедлительно схватили. При них обнаружили неопровержимые улики их преступной деятельности. А также собственноручное признание негодяев в том, как они осуществляли свой злодейский замысел. Непосредственно возле места поимки шпионов появился и господин N, которого часто видели в компании с французским военным атташе».
Странная заметка! Когда это происходило? Даты указаны не были. Доктор сел на кровати и посмотрел на часы. Спать абсолютно не хотелось. Зато он почувствовал, что не отказался бы от завтрака. События последних дней совершенно нарушили распорядок жизни дачников, и милая Глаша уже обижалась на то, что никто не поднимается к первому завтраку – зачем же она встает ни свет ни заря, собирает на стол?
Доктор привел себя в порядок, ощущая переполняющую его бодрость и энергию, и, надев легкий летний костюм, вышел из флигеля. На пороге Клим Кириллович зажмурился от бьющего в глаза, еще не жаркого солнца, потянулся, почувствовал, как двинулись на спине, плечах и руках уставшие от неподвижности мышцы. Нет, определенно пора заняться физической культурой – появится Ипполит, надо будет спросить у него, есть ли в поселке теннисные корты.
Клим Кириллович медленно направился к дому, объятому тишиной. Он старался как можно тише ступать по ступеням и как можно бесшумнее отворить дверь на веранду.
Первый завтрак был уже на столе, а за столом, как ни странно, уже сидела Мария Николаевна Муромцева.
– Доброе утро, милый Клим Кириллович, – приветствовала она доктора, намазывая ломтик белого хлеба маслом.
– Доброе утро, Мария Николаевна, вам тоже не спится?
– Я все думаю о Зизи, – печально сказала Мура, – мне ее очень жалко. Такая талантливая девушка и так ужасно погибла.
Оба помолчали.
– В газете написано, что она утонула – лодка перевернулась, – вздохнул доктор. – Сколько же раз надо писать и говорить о том, чтобы соблюдали осторожность на воде!
– Мне кажется, что лодка перевернулась не случайно, откуда мог взяться порывистый шквал в ясную погоду? – высказала свое предположение Мура.
– Но ведь был свидетель, он же потерпевший, сопровождавший Зинаиду Львовну. Сам едва спасся. Может быть много объяснений: неожиданность падения, испуг, неумение плавать, отяжелевшая одежда. Жаль, что газеты имеют привычку скрывать имена свидетелей за инициалами. Кто такой И. X.?
– Думаю, Холомков. – Мура покраснела. Доктор недоверчиво воззрился на девушку:
– Нет, не может быть, они не могли быть знакомы.
Мура ничего не отвечала.
– Хотя в его красоте есть нечто демоническое, – осторожно продолжил Клим Кириллович, – то есть не в смысле Мефистофеля или Вельзевула, нет, просто какая-то червоточинка... Я, надеюсь, ничего не сказал лишнего?
Мура промолчала, наблюдая, как к столу подходит Глаша с молочником в руке.
– Барышня, – обратилась к ней немного взволнованная горничная, – даже не знаю, как вам сказать.
– Что, Глаша? Говори, – улыбнулась Мария Николаевна.
– Понимаете, там, у калитки – Петя. Он спрашивает, можно ли войти.
– Зачем же он спрашивает! – засмеялась Мура. – Столько времени где-то пропадал, а теперь еще спрашивает! Несносный мальчишка! – Последние слова она произнесла уже с меньшим воодушевлением, заметив темное облачко, наползающее на лоб Клима Кирилловича.
Глаша вышла.
– Милый доктор, – зашептала Мура, – не сердитесь. Я чувствую себя перед Петей виноватой. Знаете, я думала, что он – главный злодей. Из-за меня даже папа хотел мчаться в Петербург, чтобы Петю арестовали, а вас выпустили. И Петя никогда не приезжал к саркофагу. Белобрысый вожак студентов – не он!
Доктор рассмеялся, он уже знал детали ночного расследования, проведенного профессором на даче Муромцевьгх. Впрочем, тайну своего ночного объяснения по поводу трагедии Пети Родосского Николай Николаевич и Полина Тихоновна не открыли и ему.
– Хорошо, хорошо, надеюсь, с утра он не будет таким задиристым. А я обязуюсь молчать, – пообещал Клим Кириллович готовой огорчиться не на шутку Муре.
В этот момент дверь на веранду открылась, и на пороге предстал Петя Родосский. Он излучал счастье – чистое, без единого пятнышка, лицо его светилось радостью. В руках он держал граммофон. Следом за ним, повиливая хвостом, заглянул Пузик, но зайти на веранду не решился.
– Доброе утро, Мария Николаевна, доброе утро, Клим Кириллович, – раскланялся Петя. – Я принес граммофон Зизи... Вот она обрадуется!
Он прошел к столику, на котором граммофон стоял раньше, и водрузил свою ношу на место.
– Здесь, на крышке, есть гравировка, – объяснил он, – «Очаровательной Зизи Алмазовой».
Он немного смутился, увидев суровые взгляды доктора и девушки.
– Идите сюда, милый Петя, – позвала Мура, – хорошо, что вы пришли. Садитесь с нами чаевничать. Или вы хотите кофе?
Петя послушно подошел к столу и сел, поглядывая то на Муру, то на Клима Кирилловича.
– Где вы пропадали, Петя? – спросила девушка.
– Я.., я.., я.., я был немного болен, – потупился зардевшийся студент, – но теперь уже все прошло. Так, ерунда.
– А мы уж в догадках терялись – куда вы пропали? Мы очень волновались.
Петя покраснел еще больше и покосился на доктора. Клим Кириллович со всей возможной серьезностью пил чай и старательно жевал бутерброд. Кажется, он не иронизировал, не усмехался.
– Я не думал, что мое отсутствие может кого-то обеспокоить, – застенчиво признался счастливый студент.
– Где же вы раздобыли граммофон Зизи? – спросила Мура.
– Не поверите, – округлил глаза Петя, – купил. Причем очень дешево.
– Ворованное всегда сбывается по дешевке, – не утерпел доктор. – Вы хорошо сделали, хотя скупка краденого карается законом. Но теперь у нас останется эта вещь на память о Зизи, а мы вас не выдадим.
– На память? – спросил Петя. – Она уехала?
![Елена Артамонова - Царство ожившей мумии [Litres]](/uploads/posts/books/95402/95402.jpg)