Константин Захарченко - Театральный детектив
— То, что Христа распяли помню. — неуверенно ответил Леший. — То, что там трое висело, не помню.
— Я знаю точно. Их трое было. У меня вырезка есть. Кто третий был не понял… А двоих понял… Одного Христом звали, другого Варварой… Варвара уголовником был. Как мы с тобой…
— Мужика звали Варварой?
— Варварой, или Варваром, не помню. Надо вырезку найти. Такие имена у них тогда были… Слушай… Висят они, а судья спрашивает у народа… Там тогда много народа было. Тысячи человек. Хотели посмотреть, как Бога распинают… Судья спрашивает всех… Тогда закон такой был. Народ решал, кого?.. Судья спрашивает народ. — "Одного надо освободить… Кого освободить? Христа, или уголовника Варвару?" — Народ кричит — "Варвару!" — Ты представляешь, как нас ценят? Бога не отпускают, а уголовника отпускают. Варвару помиловали!.. А почему? Я долго думал. Вырезки читал. Я сам их вырезаю, а потом читаю. Вырезки, где об уголовниках говорят… Знаешь почему они уголовника помиловали? Да, потому, что с ним проще, чем с Богом. С нами, уголовниками договориться можно, а с Иисусом никогда не договоришься. Вот сказал Он, чтобы мы не убивали и всё!.. Сказал, чтобы мы не крали и всё!.. А ты покажи, как нам не красть!.. Сказать всё можно! А ты покажи!.. Для народа мы с тобой выше Бога! Мы с тобой целая прослойка общества. Воровская прослойка. С нами считаться надо!.. Говорили же, что есть рабочие, есть крестьяне и есть прослойка интеллигенции… Мы тоже прослойка. Выходит в обществе две прослойки — Интеллигенция и воры. Две… Погоди… — Профессор порылся в газетных вырезках. — Вот… " Исключающие друг друга". Две исключающие друг друга прослойки общества. У нас есть с тобой один враг — это интеллигенция. Её надо мочить!. У нас в зоне был один драматург…
Леший посмотрел на часы.
— Мне пора. Поеду я… Проверю… Вера появится, последнюю игру сыграю и всё. На покой. Как ты…
— Выпей на дорожку.
— Не сейчас. Потом хоть зальюсь. Надо самому всё проверить. — Леший посмотрел на часы.
— Как знаешь.
— Ты лучше спой на прощанье.
— Что тебе спеть? — глаза Профессора загорелись.
— Ну, эту… Помнишь ты в " Чёрной дыре" играл и пел?..
— Я там многое что играл. В зоне времени много было.
— Ну, эту. Тра-та-та-та-та-та…та-та-та-та-та-та… Ещё слова были… " Ты сына родного родила, отца прокурора нашла."… Припев помню… " А сын её вор, а отец прокурор."…За душу хватало!
— Хорошая песня, не спорю…Жизненная!.. Но я тебе лучше другую… " Журавли"… Помнишь?
— Тоже ништяк!.. Спой!
Профессор взял гитару и запел.
" Я вас стал забывать, ту страну где родился,
мне не хочется жить, хватит сердцу рыдать.
В нищете возрастал, с родным домом простился,
так зачем же рыдать, надо мной журавли…"
Леший послушал несколько минут, потом тихо встал с кресла и не попрощавшись с другом вышел из квартиры. Он знал Профессора давно. Толян играл на гитаре и пел, так, что плакать хотелось. И когда начинал, окружающее для него, переставало существовать.
Выйдя на улицу он подошёл к своей машине. Из неё и из другой выскочили телохранители.
— Вот, что, ребята. Садитесь все в эту машину и валяйте домой. В свою, я сяду один. Хочу по городу покататься. Один поеду.
— Виктор Яковлевич, — возразил старший телохранитель — мы вас от себя не отпустим.
— Двигайте, я сказал! — крикнул Леший. — Я знаю, что делаю!.. И вот ещё… — Леший посмотрел на одного из помощников — позвони Никифору. Пусть он обзвонит всех… Пусть хорошего доктора найдут… Пусть всем скажет, что за Профессором надо присмотреть. По-моему он не много рассудком захирел! Бормочет херню какую-то… Понял?
— Сделаю, Виктор Яковлевич.
Карабут сел в свою машину и через секунду она рванулась вперёд. Телохранители постояли недолго, старший махнул рукой.
— Бес с ним! Поехали в " Стрелку". Бухнём. Кататься он будет до утра.
Машина с телохранителями развернулась и уехала в противоположном направлении
НОЧНАЯ РЕПЕТИЦИЯ.
Около десяти часов вечера, внимание " жителей" дома на улице Качалова, сосредоточилось на телефонной будке, стоящей у предпоследнего подъезда. Все ждали звонка от проверяющих. Митрофан прохаживался около будки. Вокруг теннисного стола сидели гамлетовцы и смотрели, то на свои ручные часы, то на будку. Гриценко, Саша-Гитлер, Наташа-журналистка стояли у входа в подъезд, в пяти метрах от будки. Словом, Митрофан имел достаточно зрителей, чтобы чувствовать себя как на сцене.
Ровно в десять часов зазвонил телефон. Митрофан бросился к аппарату и снял трубку.
— Алло!.. Кольцов у аппарата!.. Добрый вечер… Я один, рядом никого нет… С женой всё в порядке… Нет, ещё не родила… Так, так, слушаю… Завтра в шесть часов… Вечера?… Где?… Мне удобно у метро… Ну, Пушкинская, скажем… Мне от дома десять минут идти. По Тверскому бульвару, поднимусь и я тама… Понял… Вы ко мне сами подойдёте?… Я буду в кожаной куртке и с газетой в руке… В чёрных очках… Почему не надо?… Хорошо… Водительские права уже у меня в кармане… Договорились, в шесть часов!.. До завтра.
Митрофан повесил трубку.
— Завтра в шесть часов вечера? — подойдя к Митрофану спросил Гриценко.
— Завтра в шесть часов. — Митрофан вышел из будки. — Сказали, что дадут мне пока старый Жигуль.
— Старый Жигуль гаишники не остановят. — размышлял вслух Сыщик. — У них всё продуманно.
Актёры сидящие за столом тоже подтянулись к будке.
— Куда поедешь, они конечно не сказали? — снова спросил Гриценко.
— Не сказали. Завтра скажут.
— Зайдёмте в квартиру! — распорядился Гриценко.
— Но кто-то же должен здесь остаться? — поинтересовался Павлик-Франциско.
— Зачем? — удивился Саша-Гитлер. — Они ведь всё равно не приедут.
— Актёр прав! — согласился Гриценко. — Кто останется?
— Я останусь. — сказал Павлик. — Виктор Алексеевич сказал, что вы репетируете " мышеловку" Пока можно и без меня.
— И я останусь. — Подхватил Антон. — И Бернардо в финале нет.
— В " Мышеловке" все будут нужны. — проговорил Медведев, стоящий тут же рядом. — Но сейчас можете отдыхать.
— Мы будем роли учить! — заверил режиссёра Антон-Бернардо.
— Только всю не выучите! — недовольно буркнул режиссёр. — Вижу что у тебя в кармане пиджака.
— Угадали, Виктор Алексеевич. — Антон похлопал рукой по пиджаку. — Это не водка. Это Бренди. Мы после репетиции… Вы же нас, всех приучили не приходить на репетицию, даже под хмельком.
— У кого-нибудь из вас есть мобильник? — спросил дежурных актёров, Гриценко.
— У меня есть. — Ответил Павлик-Франциско.
— Если кто появится, — Гриценко вытащил из кармана блокнот, записал свой номер, вырвал листок и протянул его Павлику — Просто набери этот номер. Я буду знать… Опасность!… Какой твой номер?
Павлик нажал на кнопки мобильника и показал свой номер. Гриценко записал его в свой телефон.
— Если тревога, не забудь сразу же мне позвонить. Ничего говорить не надо, просто набери номер.
— Будет сделано! — Павлик стал заучивать номер наизусть.
— Развлекайтесь. — Медведев вошёл в подъезд.
Все, кроме Павлика-Франциско и Антона-Бернардо последовали за режиссёром.
— Пойдём за столик сядем, — предложил Павлик — чё здесь торчать. Если кто подойдёт к подъезду и от туда увидим.
— Пошли. — махнул рукой Антон.
Они сели за теннисный стол и вынули из карманов, свои роли
— Начнём? — спросил Павлик.
— Хорошая идея. — Антон вытащил роль из пиджака. — Попробую не заглядывать в текст. Если ошибусь не обращайте внимания.
— Я тоже попробую. — хлопнул в ладоши Павлик — Поехали.
" — Бернардо — Кто здесь?
— Франциско — Нет, сам ответь мне; стой и объяснись.
— Бернардо — Король да здравствует!
— Франциско — Бернардо?
— Бернардо — Он.
— Франциско — Вы в самое пожаловали время.
— Бернардо. — Двенадцать бьёт; иди ложись, Франциско.
— Франциско — Спасибо… Спасибо…"
Франциско повторял одно слово, пытаясь вспомнить, какой текст идёт дальше. Он уже хотел заглянуть в текст, но Бернардо его остановил. Работая много лет с Медведевым, каждый из актёров, мог не только самостоятельно режиссировать свою роль, но и дать режиссёрский совет партнёру.
— Не заглядывай в роль! Вспомни, что там дальше по действию?
— Дальше?.. Смена караула…
— Вот действие!.. Вспоминай!..
— Мне часто снится сон, — сказал Павлик. — что я роль на сцене забыл! Играю роль Разумихина в " Преступлении…" и текст забыл! Передвигаюсь по сцене, что-то делаю, но ни слова не говорю!.. Просыпаюсь в холодном поту… Ладно поехали…