Фридрих Незнанский - Список ликвидатора
Редников опешил. Но ненадолго. «Наверное, Таня рассказала ему, что я лучший студент группы…» – сообразил он.
– Да ничего… – В его голосе мелькнули снисходительные интонации. – Куда ж деваться…
– И много их валят?
Герман вспомнил прошлую сессию. Профессорско-преподавательский состав свирепствовал так, что с первого раза зачеты и экзамены не сдал почти никто.
– Валят по-черному… – махнул он рукой. – На то они и «дубы»!
Осип отпил из чашки кофе и спросил:
– И что ж из них потом делают?
Редников хотел поправить его: мол, не «что», а «кого», так как делали из «дубов» дипломированных экономистов, но вдруг на кухне раздался какой-то грохот.
– Что такое? – крикнул Осип.
– Да стала суп готовить и кастрюлю на пол уронила… – ответила Таня. – Теперь все убирать надо…
– Я помогу! – вскочил было Чуркин.
– Сиди! – остановил его Герман. – Ты устал с дороги! Я сам… – И, встав с кресла, он вышел из комнаты.
Осип взял пульт от телевизора и пощелкал каналы. Везде передавали какую-то ерунду. Он убавил звук, потянулся и зевнул. «А ничего у нее братец… – мелькнула мысль. – Можно привлечь его на свою сторону… Чтоб Таньку за меня агитировал выйти…» Он лениво осмотрелся по сторонам, и вдруг его внимание привлекла валяющаяся у шкафа белая кожаная папка. Она явно упала с полки, но хозяйка этого, видимо, не заметила.
– Непорядок… – пробормотал Чуркин.
Он поднялся, сделал шаг в сторону, поднял папку и уже собрался положить ее на место, как из-под обложки вдруг вылетел какой-то листок. Осип успел перехватить его.
– От регбиста не улетишь… – усмехнулся он и мельком просмотрел отпечатанный на принтере текст.
И обалдел.
«Это что такое?…» – с вытаращенными глазами застыл он посреди комнаты, а затем снова бухнулся в кресло, раскрыл папку и принялся читать документ за документом…
Тем временем Редников ползал по кухонному полу и собирал тряпкой разлитую воду.
– Ну и о чем вы там говорили? – тихо спросила Таня.
– Да так… Об учебе…
– Об учебе? – испугалась девушка, но тут же вспомнила, что Чуркин заканчивает юридический, поэтому падать в обморок рано – вдруг молодые люди обсуждали именно его студенческие проблемы…
Однако Герман раздавил ее надежду, словно попавшуюся под ногу фасолину:
– Я ему про наш с тобой институт рассказывал… – пропыхтел он.
Девушка побледнела:
– И что же Осип?
Редников пожал плечами:
– Ничего…
Таня осторожно спросила:
– А он… он ничему не удивлялся?
– То есть?
– Ну как тебе сказать… Может, он вопросы какие-нибудь задавал… эдакие?…
– Не понимаю…
– Ну не спрашивал, например, когда ты из тайги вернулся или что-то в таком роде…
Герман ошалело уставился на подругу:
– Че-го?
– Значит, нет?
– Конечно нет! Почему он должен был об этом спрашивать-то?
Девушка наморщила лоб.
«Либо Ося слишком хитрый… – думала она. – Либо, наоборот, полностью соответствует своей фамилии… Но в любом случае хорошо, что все тихо… Может, и обойдется без скандала…»
И, вздохнув, она посмотрела на копошащегося под ногами Германа.
«А ничего у Таньки брат… – размышлял тем временем тот. – Сейчас пойду и скажу ему, что мы с ней скоро поженимся…»
…Чуркин захлопнул папку и сглотнул пересохшим горлом слюну. «Ну и ну… – пораженно потер он лоб. – Откуда у них это?…»
Документы могли повергнуть в шок кого угодно. В них говорилось о причастности первых лиц государства к наркоторговле через отмывание грязных денег. Бумаг оказалось довольно много, и все они были составлены очень грамотно – уж в этом-то студент последнего курса юридического института кое-что понимал.
Чуркин внимательно оглядел комнату. Может быть, тут есть еще что-нибудь…
Но нет. Только несколько томиков беллетристики на полках шкафа и истрепанные библиотечные учебники.
Послышались приближающиеся шаги. Растерявшийся Осип хотел бросить папку туда, где взял, но не успел: в комнату вошел Герман.
Из работающего на минимальной громкости телевизора донеслись звуки заставки популярного телесериала «Поймать с поличным».
– Ну как дела? – спросил Редников. – Тебе тут было не скуч… – И, увидев в руках регбиста документы, Герман сразу все понял.
– Нет… – сказал Чуркин. – Мне тут было не скучно!
Редников помялся:
– Крутые бумажки, да?
– Очень…
«Ну что же… – подумал Герман. – Придется все ему рассказать… Как-никак будущий родственник…» И, присев на краешек соседнего кресла, он начал:
– Эта папка попала к нам позавчера.
Человека с перебитым носом звали Роман Масюра. Он был командиром спецназовского взвода и носил на плечах лейтенантские звездочки. Турецкий отложил его фотографию в сторону и сказал:
– Этого вояку, а вместе с ним и Авдонина будем брать завтра.
Бригада согласно закивала.
Александр постучал пальцами по столу и посмотрел на часы:
– Время-то не резиновое…
На сегодня у «важняка» было запланировано кое-что другое.
Осип выслушал Германа и тупо спросил:
– Значит, ты не двоюродный брат Тани?
Редников опешил:
– Конечно нет…
– Та-а-ак… – мрачно протянул Чуркин.
– Погоди-ка… – встрепенулся Герман. – Я кое-что не понял…
Но Осип не дал ему договорить. Очень спокойно, несколько даже грустно он произнес:
– Сейчас я буду тебя бить. Сильно.
– А?… – поднял брови Редников.
Регбист встал с кресла, схватил своего соперника за грудки и приподнял над полом.
– Паразит дохлый! – С этими словами он швырнул «лесоруба» на пол.
Тот растянулся на ковре и, морщась от боли, вытаращился на рассвирепевшего здоровяка:
– Ты чего?!
– А того! – крикнул Чуркин и с размаху ударил парня ногой в бок.
– Ох… – прохрипел тот, скрючиваясь.
На шум прибежала Таня. Увидев, что происходит, она кинулась на Осипа:
– А ну перестань! Перестань немедленно! Слышишь?!
Амбал хмуро посмотрел на нее и спросил:
– Значит, ты теперь с этим дистрофиком перепихиваешься?
Свернувшийся калачиком Герман подал голос:
– Таня, у меня сложилось впечатление, что твой двоюродный брат как-то недостаточно радуется нашему союзу… А если и радуется, то чувства свои прячет о-о-очень глубоко… К тому же у него явно крыша не на месте…
Чуркин сделал страшное лицо:
– Какой еще брат?! Я ей не брат! Я ей… я ей…
– Ты мне никто! – зло сказала Таня.
Герман, потирая ушибленное ребро, пробормотал:
– Не хватало еще, чтобы я стал причиной внутрисемейного раздора…
Осип подскочил к нему и прошипел:
– Ты что, совсем дурак? Не понимаешь, что она обманула и тебя, и меня?!
Редников захлопал глазами:
– Да?…
– Да! – заорал регбист. – Я ей такой же брат, как и ты!
Герман повернулся к Тане:
– Это правда?
– Правда… – сказала она и опустила глаза.
– Ясно… – произнес Герман и вдруг протянул руку Осипу: – Ну-ка помоги мне встать…
Осип немного подумал и поднял Редникова.
– Значит, ты ей не брат? – пристально глядя на амбала, спросил тот, разгибаясь.
– Да нет же! Нет!
– Понятно… – сказал Герман, а потом вдруг размахнулся и изо всех сил влепил Чуркину кулаком по зубам: – Получай, гад!!!
– Ты что?… – изумленно отпрянул тот и ощупал ничуть не пострадавшую губу.
– А то! – гаркнул «лесоруб» и попытался еще раз заехать Чуркину в челюсть, но регбист перехватил его руку и откинул нападавшего в сторону.
– Не трогай его! – кинулась на Осипа Таня.
Здоровяк побагровел и, потеряв уже всякий контроль над собой, ударил ее по щеке:
– Заступаться вздумала! Я те заступлюсь!
– Ну ты и скотина… – выдохнула девушка.
– Я скотина?! – осатанел Чуркин. – Тогда на еще! – И он обрушил на Таню град ударов.
Она вскрикнула и осела в кресло.
Став свидетелем такого позорного поведения представителя отечественного регби, Редников и сам чуть не съехал с катушек. Быстро оглядевшись по сторонам, он схватил здоровенный подсвечник, который до этого мирно стоял на телевизоре, и с криком «Гнида!!!» подлетел к Осипу.
– Вот тебе! – размахнулся Герман и опустил тяжелую бронзовую байду на голову своего врага.
Тот соединил глаза в переносице и рухнул на пол.
– Мама… – прошептала Таня. – Что ты наделал…
– Но он ведь тебя ударил!
– Но это же не повод его убивать!
– Почему не повод? – искренне удивился Редников. – Отличный повод!
Распластанный на ковре амбал был в сознании. И слова, сказанные Германом, услышал. «Эге-ге… – смекнул он. – С этим юношей лучше не шутить…» Поэтому, стараясь придать своему голосу максимальную доброжелательность, Чуркин произнес:
– Я больше не опасен!
– А? – нахмурившись, наклонился к нему Герман.
– Я говорю – подсвечник убери…
Таня облегченно вздохнула:
– Жив…
– Жив… – отозвался Чуркин.
