Лев Дворецкий - Погоня за призраком
Калганов взялся за телефон. Набрал номер. Послушал, положил трубку:
— Никто не отвечает.
Тимофей достал свою записную книжку, где были записаны координаты Сарычева, и сам позвонил. Ответил ему мужской голос. Он передал трубку Калганову. Тот взял ее, оправдываясь, мол, он, видно, только что пришел.
Чувствовалось, что Сарычев обрадовался звонку. Морщины на лице Калганова разгладились, на губах заиграла улыбка, разговор пошел сразу живой и непринужденный. Приглашение Сарычев принял. Как сказал потом Калганов, он обещал прийти, только не раньше десяти, если не задержат непредвиденные обстоятельства.
Теперь Тимофей мог покинуть кабинет. Взяв у Калганова домашний адрес и обещание подготовить к его приходу свое «признание», он распрощался с ним до вечера.
Тимофей понимал, что сильно рискует. Не исключено, что его визит к ответственному сотруднику Центробанка будет не очень успешным. Калганов может в любой момент отказаться от признаний и вообще от своих слов, да и предупредить того же Сарычева. Правда, у Тимофея остается козырь: весь диалог он записал на диктофон. Но это слабое утешение. Подобные доказательства не всегда принимают во внимание. Во всяком случае, Тимофей придет на «день рождения» к Калганову. Очень хочется познакомиться с Сарычевым. Он представлялся ему крепким орешком. Подступиться к нему обычным способом, например официальным вызовом на беседу в управление, вряд ли возможно. Тут нужны были бы веские причины. У Тимофея таковых нет. Только финансовые документы, подтверждающие факт перевода денег на счет известной фирмы. А признания Калганова — пока только слова. Нужно доказать, что он получал от Зубкова деньги. Тимофей рассчитывал на неожиданность. Предъявление Сарычеву банковских документов должно, как полагал Тимофей, развязать ему язык.
Времени до вечера было еще много, и Тимофей решил не оставлять «на потом» поиски Кирилла с Кажлаевым. Для себя он определил Кирилла как «шестерку» Зубкова, хотя понимал, что это слишком просто. Самонадеянный, хитрый, коварный и бессердечный тип, готовый ради денег на любую подлость, Кирилл сумел настроить Ирину против него, убедил, будто он, Тимофей, замешан в том, что с ней случилось. И она поверила. Обида на Иру не проходила, но еще сильнее кипела ненависть к Кириллу. «Где он отсиживается, кто ему помогает?» — задавал он себе вопросы.
— Какие проблемы? — прервал его размышления Валерий. Он терпеливо ждал друга все то время, пока тот находился в Центробанке.
Тимофей ничего не скрывал. Сказал, что сейчас у него, как гвоздь в пятке, боль — рассчитаться с Кириллом и Кажлаевым.
В квартиру Кирилла Тимофей поднялся один. На площадке никого не было. Позвонил. Тишина. Открыть замок отмычкой ничего не стоило. Он вошел. Квартира была пуста. Однако чуть теплый чайник на кухне свидетельствовал, что хозяин недавно был здесь. «Значит, все же ночует дома, — отметил Тимофей. — Придется наведаться к нему в неурочное время». Он вернулся к машине.
— Кирилла нет, — сообщил другу, — навещу еще позже. А сейчас пожалуем к Кажлаеву.
— Думаешь, он тебя ждет?
— Ты знаешь, где Ирин институт? — вместо ответа спросил Тимофей.
Валерий кивнул.
— Тогда жми туда. Ира говорила, что он там преподавал. Узнаем, где сейчас его резиденция.
В институте Тимофею повезло. Он сразу же наткнулся на вывешенный в вестибюле список студентов-выпускников, приглашенных на конкурс в театр Кажлаева. Внизу списка был адрес театра. Как раз то, что было надо. Теперь он найдет этого сукина сына, прячущегося под личиной преподавателя и режиссера.
Поиски театра не заняли много времени. Само помещение расположилось в одном из городских районов и занимало здание бывшего кинотеатра. Тимофей поднялся в кабинет директора.
— Мне нужен господин Кажлаев, — обратился он к мужчине средних лет с гладко зачесанными назад длинными волосами. Зрительная память подсказала, что это именно тот, кого он ищет: Тимофей видел его мельком на тех злополучных фотографиях.
— Да, это я, — с безучастным видом посмотрел на него хозяин кабинета, — чем могу служить?
— У меня к вам дело, абсолютно деликатного свойства, — нерешительно произнес Тимофей, усаживаясь поближе к нему. — Не знаю только, с чего начать.
В глазах собеседника мелькнул интерес.
— Слушаю вас.
— Понимаете, моя сестра — выпускница института — тоже подала документы на ваш конкурс. Но я знаю, что на каждое место претендует очень много ребят. Гарантии, что она пройдет, нет никакой.
В кабинет без конца заглядывали посетители и отрывали их от разговора.
— Что же вы от меня хотите? — скучающе постучал Кажлаев по глади стола.
— Девушка очень красивая и талантливая, она на все готова, чтобы попасть в ваш театр. Да и я сумею вас отблагодарить. Мой бизнес позволяет мне позаботиться о своей сестре.
Кажлаев встал из-за стола, подошел к двери и закрыл ее на ключ. Он уже благосклонно улыбался:
— Я же не каменный, все понимаю, постараюсь помочь. Как ее фамилия?
— Кетлинская Вера.
— Очень красиво звучит, — отметил Кажлаев. Задумался: — Как же нам поступить? Знаете что, пусть она зайдет ко мне домой сегодня вечерком, — он полистал свой календарь, — ну, скажем, после семи. Раньше, к сожалению, не смогу. Не поздно будет? Мы бы обговорили все условия, позволяющие пройти конкурсный отбор.
Тимофей радостно протянул ему руку:
— Обязательно, она взрослая девочка, талантливая, вы не пожалеете о своем решении. Скажите только ваш адрес. Я знал, что мы договоримся.
— Умные люди всегда найдут общий язык, — поддержал его Кажлаев.
Валерий встретил Тимофея хмуро:
— Вижу по твоей довольной физиономии, что Кажлаев мужик гостеприимный, а у меня уже голодная икота начинается.
Тимофей рассмеялся:
— Он был очень щедр, но лишь на обещания. Другого от него мне и не надо было. Зато сейчас мы с тобой завалимся куда-нибудь. Мы это заслужили. Я тоже здорово проголодался.
Рассчитавшись с официантом, они двинулись на улицу. Тимофей посмотрел на часы, взялся за руль:
— Едем к Кажлаеву. Ему, пожалуй, уже невтерпеж в ожидании гостьи. Представляю его выражение, когда вместо девушки увидит меня.
Тимофей умел выжимать скорость. Прибыли они как раз к семи.
— Возьми меня с собой, — попросил Валерий.
Тимофей положил руку ему на плечо:
— Пойми, я должен с ним сам разобраться. А у тебя еще будет сегодня возможность поработать. Обещаю.
Кажлаев долго не открывал дверь на его звонок, пытаясь рассмотреть в глазок посетителя. Никого не увидел, так как Тимофей терпеливо стоял в сторонке. Наконец он решился, приоткрыл, высунув голову. Тимофей рванул дверь на себя, да так, что Кажлаев, державший крепко дверную ручку, вылетел на площадку. Перепуганный до смерти, он столкнулся с Тимофеем, ошалело смотрел на него, ничего не понимая. Наконец до него дошло, кто перед ним, и он растерянно выдавил из себя:
— Что за шутки, я ждал вашу сестру, а явились вы. Зачем? Где она?
— Давайте зайдем в квартиру, я все объясню.
— Да-да, конечно, прошу, — засуетился он.
Он вошел первым, Тимофей — за ним. Негромко произнес ему в спину:
— Я думал, Кирилла застану у вас.
До того не сразу дошло, и он механически ответил:
— Киря только что ушел, мы с ним немного выпили, — потом опомнился, испуганно обернулся: — Постойте, а вы откуда его знаете? — Натолкнулся на тяжелый взгляд Тимофея и только тогда догадался, с чем связан его визит. Но виду не подал. — Присаживайтесь. Я чувствовал, что кто-то из близких Ирины выйдет на меня. Мне давно надо было разыскать вас и все объяснить.
Тимофей продолжал стоять, с трудом сдерживая себя, чтобы не врезать от души по этой наглой физиономии.
— Мы взрослые люди, давайте спокойно и взвешенно все обсудим, — продолжал вещать Кажлаев.
— С тобой, рыло поганое, у меня нет никакой охоты разговаривать, — шагнул к нему Тимофей.
Кажлаев отступил к столу, на котором стояли бутылка «Наполеона» с оставшимся на дне коньяком и два бокала. «Неплохо поддали они с Кириллом», — отметил про себя Тимофей.
— Позвольте же объясниться, мы же цивилизованные люди, — заговорил Кажлаев елейным голосом. — Все произошло помимо моей воли. Это Кирилл со своим приятелем привели сюда девушку. Я ее не трогал. Они вдвоем… — Он вдруг быстро нагнулся к ящику комода. В его руках сверкнул нож. Кажлаев в момент изменился, оскалил зубы, лицо исказилось злобой. Он прыгнул на Тимофея, целясь ножом в грудь.
Не делал бы он этого, возможно, все бы обошлось. Но разве мог Кажлаев знать, что такое реакция каратиста, не говоря уже о каскаде его оборонительных и атакующих приемов, не оставляющих противнику никаких шансов? Тимофей среагировал совершенно автоматически. Разум еще не подал сигнал тревоги, но тело уже выполнило все необходимые элементы приема. Тимофей качнулся в сторону. Кажлаев промахнулся. Молниеносным движением Тимофей нанес ему мощный удар в бок, сбив дыхание, затем подсечкой бросил его на пол. Пока Кажлаев приходил в себя, обошел вокруг него пару раз, остановился над ним:
