Джеймс Чейз - Том 24. В зыбкой тени. Итак, моя милая... Если вам дорога жизнь.
— О… прекрасный подарок! — Он снял часы с подставки. — Разрешите примерить?
Она даже задрожала, почувствовав, как золотой браслет обвивает ее руку. Наконец-то! Часы, о которых она мечтала столько дней, у нее на руке!
— Я их беру.
Он был немного удивлен. Она даже не спросила о цене. А ведь, судя по слухам, Уитсайды вечно не вылезают из долгов.
— Лучший подарок и придумать нельзя. У нас имеется футляр…
— Благодарю, но я их оставлю на руке. — Она не могла расстаться с часами даже на мгновение.
— Как скажете. Они прекрасно заводятся и обладают отличным ходом. Но если разрегулируются, принесите сюда, и я их отрегулирую. Они будут верой и правдой служить вам всю жизнь.
— Я тоже так думаю. — Она замолчала, любуясь часами, потом, видя, что он несколько взволнован, спросила: — Сколько с меня?
Он моментально успокоился:
— Сто восемьдесят долларов.
«Да, — подумала она, — я сорю деньгами, но что их жалеть». И все же, подавая Маршаллу две банкноты по сто долларов, она подумала о маленьком человечке, дожидающемся ее в бунгало.
Но потом до нее дошло, что Маршалл с подозрением рассматривает банкноты.
— Моему мужу повезло в казино, — быстро сказала она. — Первый раз такая удача! Он выиграл две тысячи долларов!
Маршалл улыбнулся:
— Действительно, удача. Поздравляю. Знаете, я еще ни разу не смог выиграть в казино. Я рад, что мистеру Уитсайду так крупно повезло.
— Да.
Он протянул ей сдачу:
— Так вы на самом деле не желаете приобрести футляр?
— Нет, спасибо… мне он не нужен.
Когда Шейла ушла, Маршалл вновь взял две банкноты и внимательно их рассмотрел. Они выглядели совершенно обычно. Он вспомнил об инструкциях полиции и все же записал на них имя и адрес Шейлы, прежде чем положить их в кассу.
Было двадцать минут четвертого. Сидя в своем кабинете, Том думал о том, что сказала ему Шейла. Ожидание становилось невыносимым. Том подумал, что нужно вернуться домой и посмотреть, что же там происходи!’.
Вытирая потные руки, он поднялся и вышел в демонстрационный зал.
Питер Кейн, старший продавец, беседовал с клиентом. Том мог видеть сквозь стеклянную перегородку, что Докинг разговаривает с кем-то по телефону. Он заколебался, но, увидев, что Докинг положил трубку, подошел к двери и, вежливо постучав, вошел в кабинет.
Докинг хмуро глянул на него:
— В чем дело, Том? Я занят.
Бледный Том быстро сказал:
— Можно мне уйти домой, мистер Докинг? Я что-то не то съел и чувствую себя очень плохо.
Люди, которые плохо себя чувствуют, не нравились Докингу.
Пожав жирными плечами, он нехотя сказал:
— О'кей, Том, можешь идти. — Докинг, не глядя на служащего, протянул руку к какому-то документу.
«Какой грубиян!» — думал Том, открывая дверцу машины. С сильно бьющимся сердцем он подъехал к бунгало.
Загнав машину в гараж, он прошел на кухню. Из гостиной слышался голос теледиктора. Пройдя по коридору, он вошел в спальню. Шейла сидела на кровати.
— Закрой дверь, — прошептала она.
Он послушно прикрыл дверь:
— Что случилось? Я…
— Он в гостиной. Смотрит телевизор.
— Он? Кто он?
Она стукнула себе кулачком по колену:
— Человек, которого разыскивает полиция… пятый гангстер! Я ведь уже говорила тебе о нем.
— Ты хочешь сказать, что он действительно у нас? — Глаза Тома расширились от страха.
— Да не будь же таким идиотом! Я же тебе говорила… Он переписал адрес, который ты ему любезно оставил, кретин. Он знает, что деньги у нас. Он намерен жить у нас до тех пор, пока не утихнет шумиха по поводу ограбления.
— Но ведь это же нереально. — Том онемел. — Я позвоню в полицию.
— А вот этого я бы вам не советовал делать, мистер Уитсайд. — Мейски открыл дверь так тихо, что они оба не услышали этого.
Том резко развернулся.
Мейски улыбался. На нем не было седого парика, и он казался таким тихим и безвредным в костюме пастора. Но это было до тех пор, пока Том не увидел его змеиных глаз.
— Никак не могу понять, чего вы так беспокоитесь, мистер Уитсайд, — сказал Мейски. — Денег хватит на всех. Пойдем в гостиную и поговорим. — Развернувшись, он направился в гостиную. Том и Шейла последовали за ним. Том смотрел на него и никак не мог поверить, что этот маленький человечек смог организовать самое выдающееся ограбление казино. Но от его взгляда Тома мороз продирал по коже.
— Итак, о деньгах. — Мейски переплел пальцы рук. — Мне вполне хватит полтора миллиона долларов. Вам останется один. Думаю, это справедливо. Ведь это я сумел их раздобыть. Да, мне придется пожить у вас несколько недель. Я уже урегулировал этот вопрос с миссис Уитсайд. Ваше гостеприимство будет щедро оплачено. Итак, вы принимаете мои условия?
Последовала томительная пауза, и Шейла, видя, что Том колеблется, быстро сказала:
— Мы согласны.
«Если этот маленький монстр воображает, что сможет уйти отсюда и унести полтора миллиона долларов, то он глубоко заблуждается! — думала она. — Тебя ждет неплохой сюрприз!» Она вспомнила о припрятанном револьвере.
Том удивленно смотрел на жену.
— Но я не согласен! — непреклонным тоном сказал Том. — Мы не возьмем и цента из этих денег! За это нам может грозить двадцатилетнее заключение в тюрьме. Я сыт этим по горло и…
— Ты можешь заткнуться?! — закричала Шейла. Ее злоба была так велика, что на какое-то время все замолчали.
Мейски улыбнулся:
— А еще называют женщин слабым полом. Итак, моя милая, вы согласны?
— Вы же слышали, что я сказала, — уже более спокойно ответила Шейла.
Мейски еще раз улыбнулся, его глаза заблестели. «Она опасна и жадна, — думал он. — И если она надеется получить хотя бы доллар из этих денег, то глубоко заблуждается. Но с ней надо держать ухо востро».
— Прекрасно, — подвел итог Мейски. — Раз все улажено, значит беспокоиться не о чем. С вашего разрешения я хотел бы посмотреть продолжение матча. — Он встал и включил телевизор. — Прекрасная трансляция, миссис Уитсайд… Прекрасное время провождение.
Том поднялся и неуверенным шагом отправился на кухню.
Когда из динамика послышался пронзительный голос комментатора, Мейски махнул рукой Шейле:
— Спасайся, моя милая. Я уверен, ты находишь это очень скучным.
Шейла одарила Мейски злобным взглядом и ушла на кухню.
— Как там у нас, осталось еще немного кофе, шеф? — спросил Бейглер, закуривая новую сигарету от окурка предыдущей.
— Есть немного. — Террел пододвинул Бейглеру кофеварку.
— Ты слишком много куришь, Джо.
— Согласен, — ответил Бейглер, наливая кофе в чашку. — Это мой недостаток. — Отпивая кофе мелкими глотками, он принялся просматривать двадцатистраничный рапорт об отпечатках пальцев и о номерах машин, выезжающих из города. — Пока это нам ничего не дало.
— Продолжай, — сказал Террел. — Определенный прогресс налицо. Теперь нам известно, где был нанят фургон, и мы получили подробное описание нанимателя. Когда мы его задержим, ему не отвертеться.
— Но пока мы его еще не взяли. — Бейглер, продолжая чтение, неожиданно подскочил, словно его кольнули в зад. — Шеф, вы только взгляните на это!
Он протянул листок с машинописным текстом Террелу. Капитан прочитал:
«Франклин Людовик. Мон-Репо, Песчаная аллея. Парадиз-Сити. Лицензия номер П.С. 6678.»
— Чей это рапорт?
— Фреда О’Тоола.
— Вызови его сюда.
Бейглер вызвал Чарли Таннера:
— Нам нужен Фред. Где он?
— Момент, — сказал Таннер. — Нет, он сменился полчаса назад.
— Немедленно вышли за ним машину.
— О’кей. — Таннер положил трубку.
Через двадцать минут Фред О’Тоол вошел в кабинет Террела. Он был в гражданском, и по всему было видно, что одевался патрульный второпях.
— Присаживайтесь, Фред. — Террел указал на кресло. — Извините, что прервал ваш отдых.
— Ничего. — Фред гадал, по какой причине его вызвали сюда.
— Джо, у нас закончился кофе. Попроси Таннера, чтобы принес еще.
Бейглер поднял трубку телефона и попросил Таннера принести еще кофе.
— Еще? — удивился Таннер.
О’Тоол осторожно присел на краешек стула.
— Что вы можете рассказать нам о «бьюике» мистера Людовика?
— Он проехал через мой пост. За рулем сидел Том Уитсайд, агент «Дженерал Моторе».
— Сын доктора Уитсайда?
— Да, шеф.
— Продолжайте.
— Он сказал, что взял эту машину у клиента.
Террел и Бейглер переглянулись.
— Вы осматривали машину?
— Нет, шеф, так как она направлялась в город Мы не осматривали машины, направляющиеся в город. Но через пару часов Том вновь вернулся. Тогда я ее осмотрел. Ничего особенного в ней не было.
— Он был один?
