Фридрих Незнанский - Операция
Три выстрела были тихими, как хруст ветки. Охранники и водитель вскрикнули и зашатались.
Малинова они, конечно, уронили. И он громко плюхнулся в лужу.
Но тут же вскочил и бросился к машине. Капсула со снотворным достала его почти у самой дверцы.
Он еще раз плюхнулся в лужу, но на этот раз лицом.
– Ну и что, куда его теперь?
Малинов мирно спал на заднем сиденье. Солонин вел машину лесом, соображая, как бы ему сподручнее вырулить на трассу подальше от строителей.
– А теперь мы его отвезем в укромное местечко. А потом допросим хорошенько.
– Блин, что я творю? – радостно хихикал Сомов. – Слушай, если узнают, меня по головке не погладят.
– А никто не узнает. Даже мальчик-мажор. Он, видишь, спит сном праведника, хотя он страшный грешник. Когда проснется, тебя уже рядом не будет.
И в этот момент запиликал пейджер на брюхе у генерала Димы.
– Что там? – спросил Солонин, оборачиваясь на спящего Малинова.
Сомов перевесился через сиденье и прочитал сообщение на пейджере.
– Кривое не может сделаться прямым, и чего нет, нельзя считать, – только успел прочитать он, как Солонин вдавил тормоз в пол и выбросил Сомова из машины.
В следующую секунду в машине громко хлопнуло и по стеклам стала стекать кровавая жижа…
Глава 50. Германия, Гармиш-Партенкирхен
– Вот и все, – сказал Турецкий, когда сообщение от Солонина легло ему на стол. – Вот и провал.
– Полный и безоговорочный, – мрачно подхватил Реддвей. – И какого черта мы цеплялись за каких-то англичан, крутили террористов, когда все беды идут из России. Нам надо было бросить туда всю команду. Нам вообще надо было поселиться в Москве. Тоже, понимаешь, выбрали тихий уголок – Гармиш-Партенкирхен! Что тут интересного? Что тут вообще происходит? Если и случается автомобильная авария, то об этом говорят весь год во всех подробностях.
– Ну, ты завелся, Питер, – попытался остановить его Турецкий. – Мы же тут только готовимся.
– Готовимся! Пока не станешь женщиной, сколько к этому ни готовься – все равно больно!
– Откуда такой опыт? – неудачно сострил Турецкий.
– Пошел ты… – грубо ответил Реддвей.
– Ладно, не пыжься. Мы ничего не проиграли. Мы выиграли. Все кончено…
– Именно – кончено, только не нами. И не все! Кто грохнул Малинова? Кто, я тебя спрашиваю?
– Видать, такая его доля горемычная. Главное, мы покончили с этим алмазным беспределом. «Марс» по-прежнему будет сосать соки из России. А Россия по-прежнему будет сосать… Да… любите вы нас…
– Только без пошлостей! – отмахнулся Реддвей. – На рынок надо выходить цивилизованно.
– Ага! Так вы нас и пустили! – саркастически хохотнул Турецкий.
– Это не моя сфера, Александр, я разведчик, а не бизнесмен и не политик, – опять отмахнулся Реддвей. – А по поводу беспредела… Кто все же грохнул Малинова?
– Пейджер, – пожал плечами Турецкий. – Может, он у него заведен был на самоуничтожение…
– Не городи глупостей, Александр. Малинов никогда сам себя не убил бы! Он бы согласился всю жизнь дерьмо есть, чем помереть достойно.
– Господи, Питер, что мы гадаем? Мы никаких концов сейчас не сыщем. Может, через месяц, может, через год…
– Может, в другой жизни, – язвительно продолжил Реддвей. – Раз остался кто-то на свободе – ничего не кончилось!
– Значит, мы что-то упустили.
Турецкий устало уставился в стол.
Реддвей стал еще быстрее ходить по комнате.
– Чабрец?
– Пока неизвестно. Сейчас Солонин к нему едет.
– Больше не осталось никого.
– Больше никого.
– И ничего.
– И ниче… – Турецкий осекся. – Постой, Питер, почему ничего? А Дронов?
– А что Дронов? Или ты научился оживлять мертвецов с выпущенными кишками?
– А зачем его оживлять? Он и так наследил по-черному.
Реддвей остановился.
– По-черному, ты сказал?
– Ну, есть такой русский идеоматический оборот…
– Дурак! Это не оборот, это ниточка! – Реддвей потер руки с такой силой, словно собирался добыть огонь. – Африка!
– Ничего себе ассоциации… – восхитился Турецкий.
– Он же в Уганде работал? Работал. Строителем? Строителем. И теперь ты мне скажи, откуда на плато под Архангельском возили алмазы?
Турецкий поднял голову.
– И ты хочешь сказать, что в этом пузатом теле такие гениальные догадки?
– Хочу, уже сказал. – Реддвей снова потер руки. – Они там добывали алмазы! Они там их и до сих пор добывают!
– Я тебя задушу в своих объятьях, Джон Фальстаф! – захохотал Турецкий. – Ты больше не будешь мучить несчастных ребят.
Он действительно обнял Реддвея довольно крепко.
– Отпусти, урод, я еще пожить хочу!
– Зачем?! Зачем тебе жить?! – хохотал Турецкий. – Свою миссию на земле ты уже выполнил.
– Так. – Реддвей метнулся к пульту. – Гарджулло, запроси НАСА, пусть осмотрят район Уганды на предмет алмазных приисков.
– Понял, шеф, – весело отрапортовал Гарджулло.
Видно, ребята тоже приуныли, но теперь, услышав бодрый голосок Реддвея, приободрились.
Сообщение поступило к вечеру того же дня.
Есть, бывшая советская база в последнее время проявляет некие признаки жизни. Похоже, копают. А вот что – из космоса не видно.
– Значит, посмотрим с земли! – снова потер руки Реддвей.
– У тебя от радости мозоли появятся! – сказал Турецкий.
– Это все равно будут трудовые мозоли!
Реддвей был сегодня победителем.
Глава 51. Москва
Рыжая, вихрастая, мальчишески неприглаженная шевелюра хозяина странно контрастировала с его солидным кабинетом, молчаливыми охранниками, сообразительными референтами и кучей правительственных телефонов на столе.
Да и сам Петр Иванович был угловатым, с ломающимся голосом, словно было ему не далеко за тридцать, а пел он в юношеском хоре и скоро должен был вылететь оттуда, потому что голос ломался.
Впрочем, Чабрец старался выглядеть соответственно. Он то и дело щелкал клавишами компьютера, вызывая какие-то одному ему видные и ведомые сведения, при этом хмурил лоб и делал пометки в блокноте.
«На Сомова это может подействовать, – подумал Солонин, – он собьется, испугается высоты, голова закружится».
На занятиях по психологии, которые Солонин обожал, он научился сразу же находить верный тон со всеми потенциальными собеседниками. Это была увлекательная игра, в которой он был ведущим, а собеседник помимо своей воли становился более или менее послушной куклой в руках Виктора.
Сомов сел на краешек кресла, суетливо достал из кейса папку с документами, затем спрятал, потом начал сбивчиво извиняться за то, что потревожили столь занятого человека…
– Ничего-ничего, – отмахнулся Чабрец. – Я готов ответить на все ваши вопросы. Я специально отменил все дела… Я же понимаю…
Он то и дело искоса поглядывал на Солонина, очевидно не вполне уясняя себе присутствие этого человека при столь непростой беседе.
– Это Виктор Солонин, – понял беспокойство хозяина Сомов. – Он тоже имеет отношение к следствию.
– Понятно, – кивнул Чабрец.
– «Пентиум»? – вдруг как бы некстати спросил Солонин, кивнув на компьютер.
– Что, простите?
– Сколько герц?
Напряженное лицо хозяина вдруг преобразилось веселой заинтересованностью.
– Да, «Пентиум», ММХ. Сто шестьдесят шесть герц. Тридцать два – оперативка, – не без гордости заметил Чабрец.
Ну вот, ниточки уже были в руках Виктора.
– Крутит, наверное, со скоростью света? – вполне восхищенно сказал он.
– Просто атас! Напихали мне туда программ, думал, не выкарабкается, – мотал в сторону компьютера вихрастой головой Чабрец, – нет! Крутит!
– Я на таком не работал, – позавидовал Солонин. – Великая штука.
В глазах Чабреца горели мальчишеские искорки превосходства.
– Вы позволите? – Солонин двинулся к столу. – Тут у вас секретного ничего?
– Да нет, только из сети иногда идет информация.
– Я отключу, – профессионально сказал Солонин.
Он склонился над клавиатурой и быстро забегал по ней пальцами.
Сомов недоуменно вертел головой. Уж от Солонина он такой выходки не ожидал. Пришли же по важному делу!
– Ух ты! – проглядывал программы компьютера Солонин. – Дефраг по умолчанию! Скандиск каждые два часа! Виртуальный драйв! Ну, я вам скажу, это штука!
Чабрец не успевал следить за руками Солонина, да и мало что успевал заметить на мелькающем экране.
Зато Виктор успевал заметить все. Нет, он не лез в секретные файлы не только потому, что они были запаролены. Просто он знал, что и без секретных файлов узнает о хозяине почти все.
– Ну штука! Только вам бы еще поставить стример.
– Да? Вы думаете? – заинтересовался Чабрец.
– Очень важная штука. Компьютер все же машина. Если человека трахнуть по башке, он и то многое забудет, а этот вообще все.
– Да-да, я сам хотел, мне советовали.
– Поставите на него пароль и будете каждый день скидывать важную информацию…
