Эдуард Фикер - Современный чехословацкий детектив
Надпоручик посмотрел влево от двери: к стене были прислонены картины без рам, в основном большого формата, дальше, вокруг второй кафельной печи, стояли скульптуры разных размеров, лишь слегка отделанные рукой человека причудливые корни, сучья, наросты; хохочущие страшилища с вытаращенными глазами и высунутыми языками, обезьяньими конечностями и огромными зубами — целый склад деревянных чудищ, некоторые очень крупные — метров до двух высотой. Склад этот тянулся до небольшого токарного станка в центре комнаты, над которым покачивалась голая лампочка; в углу верстак и шкафчик с инструментами для резьбы по дереву.
Между третьим и четвертым окнами — полки с эмалями и лаками, около них мольберт, перед мольбертом — высокий табурет. Такие же полки, тоже уставленные красками, занимали простенок между первым и вторым окнами, почти напротив двери. Окно между этими полками и длинным стеллажом было раскрыто настежь.
Помещение, видимо, служило мастерской, и не будь этих удивительных, фантастических скульптур и необузданно-ярких картин, заселенных мелкими фигурками людей и животных, оно не отличалось бы от десятков и сотен подобных же мастерских, в нем не было бы ничего особенного. Если бы... если бы все предметы находились в обычном состоянии и на обычных местах. Здесь же словно пронесся разрушительный смерч.
Вот почему поручик Влчек долго осматривал комнату, скрестив руки на груди, осматривал медленно и внимательно. Весь этот хаос его потряс.
Холсты были изрезаны. Скульптуры опрокинуты, инструменты раскиданы; книги валялись на полу вперемежку с бутылочками, из которых вытекли краски, и кистями. Шкаф и холодильник открыты, ящики комода выдвинуты, все вещи из них вышвырнуты на пол. И все, абсолютно все облито, вымазано, забрызгано яркими, сочными красками — зеленой, синей, желтой, красной, оранжевой, черной, белой и пурпурной. Забрызгано все, включая скульптуры и уничтоженные картины. Полито лаками, разбавителями (позднее было установлено, что это скипидар, эпоксидный лак, соляная кислота и так далее).
Столь безумной и яркой картины уничтожения не придумал бы даже Сальвадор Дали.
— Фотограф! — через плечо позвал надпоручик Влчек. — А Богоуш еще здесь? Да? Пускай съездит за поручиком Беранеком и надпоручиком Чардой.
Богоуш Вок заглянул в комнату.
— Есть за поручиком Беранеком и надпоручиком Чардой... Бог ты мой, что творится!
— Одолжи-ка мне еще одну сигарету, — попросил надпоручик и предупредил, осторожно отступив к порогу: — Не лезь сюда... С этим мы провозимся дня три, — добавил он почти довольно.
— Хорошо бы он это увидел, а?
— Увидит, — жестко ответил надпоручик Влчек.
37Машина ушла, звук мотора стих в отдалении.
Экснер встал.
— Погодите, — остановил его Калаб. — Дайте я взгляну. — Сначала он слегка отодвинул занавеску. — Отсюда дверь квартиры Рамбоусека не видна. — Он открыл дверь в коридор и вышел во внутренний двор. Огляделся, словно поджидая почтового голубя. — Один сидит на чурбаке у двери, — сообщил он. — Набивает трубку.
— Надеюсь, у него есть спички, — обронил Экснер.
Все засмеялись, приняв это за шутку.
— Он вас не увидит, если вы сразу же свернете под арку.
— Чудесно. Ну, я пошел. Милая пани, — поклонился Экснер Калабовой, — это было чудесно. И очень мило. До свидания, маэстро...
— Минутку! — воскликнул Матейка. Решительно допив бокал, он резко поднялся из кресла, не очень уверенно стоя на коротких ногах. — Я иду с вами, пан доктор.
— Чудесно, — заявил Экснер, который, слегка выпив, вопреки своей обычной сдержанной манере повторял слова. — До свидания, пан директор.
— Целую ручки, — пробормотал Матейка и, наклонившись вперед, энергично тронулся с места. Поскольку было очень похоже, что его непременно качнет прямо на середину двора, Экснер удержал его за руку:
— Осторожно, маэстро.
Матейка, похожий на ангелочка в берете, не шел, а прямо плыл рядом с Экснером.
— Этот городок, — объяснял он, — старинный и уютный. Наша отрада. — Он засмеялся. Схватил Экснера за локоть. — А теперь, по-моему, нам надо свернуть вон туда. — Он показал на угол за винным погребком. — По проулку вы попадете к площади и почти наверняка, — он заморгал, — никого не встретите.
38В просветы между мелкими листочками буйно разросшейся, нестриженой живой изгороди Михал Экснер видел фасад гостиницы «Рыхта», бензоколонку и автобусную остановку.
Он сидел в тени явора, слегка прикрыв глаза, опираясь локтями о спинку скамейки, и, в общем-то, казалось, будто он только что свалился из самолета, летевшего с Мальорки на Капри, и по чистой случайности очутился посреди Герцинского леса.
Рядом с ним спал Войтех Матейка.
Экснер наблюдал за поручиком Беранеком и надпоручиком Чардой — они вышли из ресторана гостиницы «Рыхта». Поручик Беранек весь раскраснелся от обильного обеда. У взволнованного надпоручика Чарды фуражка была на затылке. Когда они исчезли за кустом, Михал Экснер медленно встал.
Но тотчас, вскинув брови, опять сел. У бензоколонки остановился маленький «фиат», из него выглянула девушка, с которой он говорил утром у пруда. Она брала бензин. Вернее, велела плеснуть немного в бак, потому что через минуту уже тронула машину. Обогнула сквер и покатила по каштановой аллее в сторону районного центра.
Экснер взглянул на спящего Войтека Матейку и, удостоверившись, что художнику ничто не угрожает, покинул парк и направился к гостинице. Проскользнул в арку, а оттуда в ресторан. Подошел к стойке и молча показал на крючок с номером своей комнаты.
— Вас спрашивали, — сухо заметил старший официант Карлик.
— Заходили в номер?
— Заходили. Я подумал, вы тоже один из них.
— Как сказать, — отозвался Михал Экснер. — Съезжу на экскурсию. Я наслышан о прекрасном замке, описанном в романе Алоиса Ирасека.
— В романе «Тьма», — наставительно произнес Карлик. И, глядя Экснеру в переносицу, добавил: — Там еще есть изумительное еврейское кладбище. Место, словно созданное для вечного покоя.
— Спасибо. Обязательно осмотрю. А ключ, — капитан Экснер поигрывал деревянной грушей, — вернуть забуду...
— Бывает, ваше благородие.
39Администратор гостиницы на Шпичаке был «безумно рад», как всегда, если кого-нибудь из кухонного персонала разыскивали по телефону после полудня, когда обед уже кончился, а ужин еще не начался. Ведь на кухне все крутились как белки в колесе с самого утра, а сейчас, когда им выпала свободная минутка, их нипочем не сыскать.
— Пани, — сказал он внушительно, — я не могу найти пана Рамбоусека. Я звонил на кухню — там его нет, звонил на квартиру (он лгал, туда он не звонил; наверху, в мансарде, не было телефона, как и вообще ни в одном из номеров) — там его тоже нет. Ничем не могу вам помочь.
— Я его мать, — пояснила женщина на другом конце провода. — Мне очень надо с ним поговорить. Пан Голечек? Это пан Голечек?
— Да. У телефона Голечек. Послушайте, пани Рамбоусекова...
— Умер его отец, понимаете...
— Гм. Извините, — сказал администратор Голечек. — Примите мои глубокие соболезнования. Ну разумеется, Я сам пойду поищу. Подождите, пожалуйста, у аппарата. Ждите, ждите, это будет нескоро.
Он выбежал в кухню и велел первому, кого встретил, отыскать повара Рамбоусека, срочно, во что бы то ни стало.
— Срочно и очень важно. Его вызывает Градец, его мать. Он у себя наверху. Наверное, спит.
Через минуту появился Рамбоусек с опухшими от сна глазами.
— Градец? Да, спасибо, пан Голечек... Мать? Привет, мама. Да, это я... Да. Что ты говоришь? Что?! — Он оглянулся вокруг и увидел, что Голечек тактично исчез за дверью. — Да, один. Один.
— Ты меня хорошо слышишь?
— Да.
— Ко мне приходил милиционер, — продолжала она, — и сказал, что папа... Рамбоусек... понимаешь, умер и что мне надо срочно приехать в Опольну.
— Вот как? — Он встревожился. — Ну, чему быть, того не миновать. Верно?
— Верно. Да... не всегда же об этом сообщают сотрудники уголовного розыска.
— Он сказал, что он из уголовного розыска?
— Да.
Повар провел рукой по затылку. И замолчал.
— Ты... Алло! Ты слышишь? — кричала она.
— Да слышу, — проговорил он досадливо. — Я думаю. Может, попал в аварию... Или удар его хватил. Со злости.
— Так ведь тогда пойми же...
— Ну прошу тебя, — перебил он ее. — Давай не будем сходить с ума. Съезди туда и все выясни.
— А ты не хочешь поехать со мной?
— Не могу. Я здесь один. Если что, позвони. Я приеду. Понимаешь? Если что-нибудь найдется в квартире, понимаешь? Тогда приеду.
Она вздохнула.
— Ну, я не знаю...
— Поезжай обязательно.
— А я думала, если бы ты...
— Позвони. Тут недалеко, сяду на автобус и приеду.
— Ладно, — неохотно согласилась она. — Я позвоню. Прощай.
— Погоди! — спохватился он. — Погоди! Звони обязательно. Я приеду, если что найдется в квартире.
![Эдуард Фикер - Современный чехословацкий детектив [Антология. 1982 г.]](/uploads/posts/books/155031/155031.jpg)
