Дарья Калинина - Пикник на Лысой горе
— Да, — согласился Бритый. — Хотя, будь я на месте вашего почившего дедули, мне бы и одного письма хватило, чтобы разволноваться.
Все общество, пока Инна с Бритым шептались, сидело мрачней тучи. Обидно, когда вполне законные деньги уплывают от тебя к мерзавцу. Но мрачней всех были Ида и Дюша со Стаей. Все же потеря денег — это еще не конец. А вот узнать, что родной отец и муж подлец, каких свет не видел, — это уже серьезно.
— Мерзкая гнида, всех сделал и еще скалится.
Я этого не выдержу. Я ему сейчас всю морду расквашу, — расстраивался справедливый Бритый. — Этого нельзя допустить. Инна, это настоящий ужас! Если бы тут были мои ребята!
— Да, — согласилась Инна. — Ужас! Но ты не волнуйся. Я сейчас все исправлю!
— Если ты это сделаешь, клянусь целый месяц слушаться тебя во всем, — отчеканил Бритый. — И даже мыть посуду буду сам. В знак полного преклонения перед твоей гениальностью.
Инна улыбнулась и поднялась со своего места.
— Что до Ингриды, получит ли она свою долю, — это еще весьма спорный вопрос. Тут у меня… — и Инна медленно извлекла из кармана какую-то бумагу и развернула ее, — тут у меня заверенная нотариусом копия завещания Роланда. Оно помечено тридцать первым декабря и, значит, автоматически уничтожает собой прежнее завещание, написанное несколько лет назад.
Все уставились на Инну словно на ангела, сошедшего с небес на землю.
— Откуда? — прошептала Ида, обладавшая, как выяснилось, сильной выдержкой. — Откуда оно у тебя?
Все бессмысленно таращились на бумагу в руках у Инны и разевали рты, словно вытащенные на сушу рыбы.
— Мне его дал Роланд, — ответила Инна. — За несколько часов до своей смерти он пришел ко мне и передал конверт. Сказал, что я могу его вскрыть только в том случае, если с ним случится нечто непредвиденное. Еще он сказал, что я выгляжу достаточно благоразумной девочкой, чтобы в случае чего понять, как мне стоит поступить с содержимым конверта. И он оказался прав.
— В скромности тебе не откажешь! — фыркнула Наташа. — И что написано в завещании?
Но ее перебил Эрнест.
— Это завещание поддельное! — завопил он. — Если бы отцу понадобилось написать новое завещание, он поехал бы к своему нотариусу, господину Страупнексу. А тот ни словом не обмолвился об этом визите.
— А ваш отец сначала и поехал к господину Страупнексу, — сказала Инна. — Только того не оказалось дома. Вот и пришлось Роланду Владимировичу обходиться своими силами. А завещание вполне законно, я консультировалась с юристами.
— И что завещал нам наш отец? — спросил, взяв себя в руки, Эрнест.
Все-таки у этого человека были не нервы, а стальные канаты. Он первым окончательно пришел в себя и первым поинтересовался содержанием завещания.
Пока прочие родственники только еще пытались вернуть свои челюсти на место.
— Так вот по этому завещанию ваша доля, Эрнест, существенно меньше той, что была указана в прежнем завещании, где вы делили наследство пополам с вашим братом, — сказала Инна. — Да, Алексея в новом завещании нет. Но есть Ингрида. Есть Эмилия, она же Анне Петере. И есть Наташа. И остальные внуки тоже не забыты. И за счет этого ваша доля, Эрнест, стала минимальной. Должно быть, ваш отец в конце концов разобрался, какую змею вырастил у себя на груди.
Эрнест дико взвыл и неожиданно для всех принялся колотить кулаками по столу. Затем стал биться и головой. Когда он вздумал душить инспектора, это оказалось роковой ошибкой. Его мигом скрутили и пристегнули наручниками к батарее. Где он смог, тихонько завывая, обдумать тупиковое положение, куда сам себя загнал.
Тем временем все кинулись к Инне.
— Ну, лиса, так завещание все время было у тебя! — удивлялась Ингрида. — Никогда бы не подумала, что ты способна на такое. С виду ты совсем простушка.
Надо же, столько времени терпела и никому не сказала, что завещание у тебя.
— Как оно к тебе попало? — приставала к ней Наташа. — Ни за что не поверю, что дедушка так тебе его взял да и принес на тарелочке с голубой каемочкой.
— Придется поверить, — хмыкнула Инна. — Другого выбора у тебя нет.
— Голубушка, дай я тебя расцелую, — расчувствовалась Эмилия. — Спасительница ты наша. Век за тебя бога молить буду. Не дала старухе в нищете скончаться.
— Мама, — дернула ее за рукав Зина. — Какая еще нищета? И потом, ты не старуха. И мы с Ояром будем работать.
— Ох, молчи! — махала на нее руками Эмилия. — Тебе таких денег до конца жизни, да и десятой доли не заработать. Благодари Инну.
— Не надо! Ну что вы! — скромно потупилась Инна. — Я же не только ради вас старалась. Я и для Наташи.
Довольными выглядели абсолютно все, разумеется, кроме Эрнеста и Дюши. Первый грустил, потому что от него после всех его ухищрений все-таки уплыли его денежки, а второй, потому что Сильви теперь решительно отказывалась обращать на него внимание. Наконец все немного успокоились, и Ида заговорила, обращаясь к инспектору:
— А как же быть с Дюшей? Ведь он никого не убивал…
— Не убивал, но пытался, — буркнул инспектор. — Не его заслуга, что не получилось.
— Да, я тоже пострадал! — немедленно подал голос Дюша. — Очень хотелось бы знать, кто же все-таки из вас, дорогие родственнички, врезал мне по голове? — вспомнил Дюша. — До сих пор побаливает.
Инна деликатно промолчала. Если Алексей не торопится каяться в том, что огрел племянника по голове, то это его личное дело.
— Но Дюша собирается жениться, простите уж его, — продолжила Ида. — Вот и невеста его тут. Она тоже вас просит за Дюшу.
— Я ему не невеста! — вдруг подала голос молчавшая до сих пор Сильви.
— Как?! — ахнули все.
— Это непорядочно отказываться от человека только из-за того, что он попал под подозрение, — сказал Алексей.
— Да, — согласилась с ним Ида. — И Дюша — хороший мальчик. Он совсем не похож на своего отца.
Это уж верно. Это я как мать могу вам точно сказать.
— Мне все равно, на кого он похож или не похож, — сказала Сильви. — Я собиралась выйти замуж только ради его денег. А теперь мне его деньги не нужны. У меня и своих собственных достаточно.
В наступившей тишине раздался голос Вилли:
— Мама, я что-то не понял, она что, за Дюшу замуж не пойдет? Можно тогда я за ней поухаживаю?
— Замолчи, — посоветовала ему мать. — Сильви, что это значит? Ты больше не любишь Дюшу?
— А я его никогда и не любила, — заявила Сильви, весело засмеявшись. — Если хотите знать, я люблю лишь одного мужчину в этом мире.
Алексей изменился в лице. И беспокойно начал оглядываться в поисках укромного уголка, где бы он мог спрятаться от своей супруги.
— Моего отца, — закончила Сильви, и Алексей замер на месте с открытым ртом.
— Отца? — прошептал он. — Что она несет? Она рехнулась? Она же сирота.
— Да, моего отца — господина Яунайса. Миллионера и банкира, — заявила Сильви. — А вы думали, что я не его дочь? Вот и ошиблись. Я его дочь.
— Фантастика! — воскликнула Наташа, и на этот раз даже Ингрида не одернула ее. — Как это случилось, Сильви? Он что, признал тебя?
Сильви взглянула на инспектора.
— Можно им рассказать? — спросила она.
— А почему бы и нет. Уверен, господин Яунайс захочет обнародовать это перед всей общественностью.
Так можем начать прямо сейчас.
— Я позову его! — сказала Сильви и умчалась.
Вернулась она через несколько минут. Следом за ней тяжело шагал тучный мужчина в отлично сидящем дорогом костюме. Это был господин Яунайс собственной персоной. Вообще-то в иной обстановке этот мужчина вряд ли мог считаться прописным красавцем, но сейчас его толстое лицо, сияющее от счастья, было весьма привлекательно.
— Сбылась моя мечта! — воскликнула Сильви, прямо с порога вталкивая господина Яунайса в комнату. — Мне до сих пор самой не верится, что это происходит со мной. Отец мне все рассказал. Оказывается, у моей матери в роддоме родились близняшки. Две девочки. Но одна малость помешанная женщина, которая раньше была невестой моего отца и которую тот бросил ради моей матери, решила отомстить им обоим. То есть моим родителям. Она пробралась в родильный дом и выкрала одну из малышек. Это и была я. Она собиралась похитить и вторую девочку, но кто-то ее спугнул. Моя мать, когда ей сообщили о похищении, от горя заболела. У нее началась горячка. И мама скончалась все в том же родильном доме, так и не вернувшись домой. Отец забрал мою сестру из больницы и с тех пор воспитывал ее, полагая, что вторая его дочь погибла.
— Потрясающе! — выдохнула Наташа. — Прямо как в индийском кино. Спустя четверть века отец обретает давно потерянную дочь.
— И тем не менее это правда, — сказала Сильви. — Мой отец привез меня сюда. И готов поклясться, что это все правда.
— Чистая правда! — заверил всех господин Яунайс.
Алексей внимательно приглядывался к господину Яунайсу и Сильви и вдруг хлопнулся в обморок.
