Даниил Корецкий - Настоящее имя
- Но чем вызван ваш визит? Вряд ли ностальгией по прошлому! К тому же... рассказать обо мне вам могли только в российской разведке... Я ни в чем не виноват, но эта история здорово испортила мне жизнь...
Макс покачал головой.
- Нет. О вас мне рассказал отец полтора месяца назад. Я был у него на свидании. А разведка...
Он тяжело вздохнул.
- Мои родители сидят в английской тюрьме, меня пятилетним, в чемодане вывезли в Союз, я рос в детдоме. Я тоже ни в чем не был виноват. А пострадал гораздо больше вас. Так что разведкой я сыт по горло... Я занимаюсь бизнесом. Не вдаюсь в подробности, но мне очень важно, чтобы Россия получила кредит.
- Неужели вы думаете, что в столь глобальном деле могут сыграть роль интересы отдельного лица? - вяло удивился Джонсон и подошел к окну, рассматривая не успевшую зазеленеть пустошь за стеклом.
- Когда чаши весов колеблются, то почему бы и нет? Тем более, что это "отдельное лицо" перемолото в детском возрасте шестеренками безжалостной машины! Той же самой, от которой пострадали и вы!
Потянув рычаг, Линсей открыл окно. Холодный воздух окутал разгоряченное тело.
Чаши весов действительно колебались. Но друг мистера Уоллеса настоятельно рекомендовал выдать отрицательное заключение. Он аргументировал это интересами большой политики и окончательной расстановкой сил в мире. И Линсей позволил убедить себя. Но тогда перед ним не стоял мальчик из чемодана, который требовал справедливости и наглядно показывал, что ЦРУ нагло пытается манипулировать независимым экспертом, к тому же английским джентльменом!
Впрочем, этот "мальчик" тоже не так прост, как старается показаться, и он тоже пытается им манипулировать.
- Вы профукаете этот кредит, как профукали предыдущий, как профукали сотни миллиардов своих собственных денег, - раздраженно произнес Джонсон. Он чувствовал себя загнанным в угол. Чтобы принять решение со спокойной совестью, он должен отталкиваться от объективных фактов, а не зависеть от чьих-то просьб!
- У вас не экономика, а дыра, через которую деньги Фонда уйдут на Каймановы острова, а оттуда - в карманы ваших наркобаронов и промышленных олигархов!
- Этому можно помешать, - сказал Макс, раскрывая "дипломат" и доставая оттуда пластиковую папку с документами.
- Что это?
- Это та самая дыра. Огромная зияющая прореха в экономике многострадальной России... "Консорциум". Через свои банки он получал предыдущие кредиты и распоряжался ими именно так, как вы сказали. Здесь номера их счетов в оффшорных зонах, тайные "проводки", даже сделки с иракским режимом...
- Вот как! - раздражение Джонсона улетучилось так же внезапно, как возникло.
Он пролистал бумаги раз, потом ещё раз, уткнулся взглядом в какую-то страницу и заинтересованно хмыкнул.
- Неужели это подлинные документы? Но как их удалось достать? Это же ключ от домашнего шкафа со скелетом внутри!
- Подлинность проверяется очень просто. Финансисту вашего ранга достаточно сделать лишь пару звонков, чтобы узнать, как обстоит дело. И ещё пару звонков - чтобы счета "Консорциума" были заморожены раз и навсегда, а зияющая дыра перестала существовать!
Наступила пауза. Все слова сказаны, настало время думать и решать. Макс понимал, что решение будет принято именно сейчас. Через полминуты, через секунду. Он невольно следил за руками Джонсона: если он вернет папку, это будет равнозначно отказу. Но эксперт не торопился её возвращать; он снова пробежал глазами по страницам, затем взглянул на часы.
- Как вы можете доказать, что не являетесь частным лицом, отстаивающим только свои интересы? - неожиданно спросил эксперт.
Что ж, разумная предосторожность. Только к ней обычно прибегают не финансисты. И способы подверждения полномочий разработаны тоже не финансистами.
- У вас, кажется, есть спутниковая антенна? Назовите любую фразу и завтра её произнесет диктор во время вечерних новостей на первом российском канале.
- "Москва играет не по правилам", - криво усмехнулся Джонсон.
- Что ж, - пожал плечами Макс. - Нормально.
- Ничего нормального тут нет, - вздохнул финансист и закрыл окно. По двору шел охранник в клетчатой фланелевой рубахе и жилете со множеством карманов. На поводке он держал бодро рвущегося вперед стаффорда.
- Итак, завтра в восемнадцать по московскому времени, - подвел итог Макс. - Выпуск длится пятнадцать - двадцать минут.
- Хорошо, - Джонсон бросил прозрачную папку на стол и церемонно наклонил голову. Руку на прощанье он не протянул.
* * *В зале всего два посетителя - арабы или афганцы, оба застыли рядом с Максом, почти не шевелятся. Перед ними стенд с японскими телевизорами.
На экране слева - циферблат с дергающейся минутной стрелкой. На экране справа - две блондинки остервенело сдирают с себя одежду под бравурную музыку. Посередине чопорный английский диктор излагает местные новости. Арабы смотрят на блондинок. Макс смотрит на циферблат.
Этот небольшой магазин, затерянный в переулках торговой части Лондона, оказался единственным местом, где - кроме российского посольства, пожалуй, - имелась спутниковая антенна, принимающая телепередачи из России.
Адрес подсказал Худой. Вчера в Бинго-Бонго человек с тремя подбородками, как обычно, выпил дюжину пива под бифштекс с кровью и рассказ о встрече с Джонсоном, внимательно выслушал про условную фразу, кивнул.
- Сегодня и передадим заявку. Раньше с такими вещами проблем не было. Думаю - и сейчас не будет. А этот тип, оказывается, ушлая рыбина...
- Время есть, хочу проведать отца, - поделился Макс. - И с матерью повидаться...
Худой поперхнулся пивом.
- Не вздумай! - строго сказал он, прокашлявшись и вытирая слезящиеся глаза. - Всю операцию сорвешь на фиг! Зачем гусей дразнить?!
Макс не понял, в чем состоит риск, но спорить не стал.
- За нами следят, - сообщил он, чем окончательно испортил резиденту аппетит. - Слон заметил подозрительную машину, да и я трижды засек какого-то парня: у гостиницы, на парковке, в кафе...
- Сюда шел, хорошо проверялся? - озабоченно спросил толстяк.
- Чисто, сто процентов! - успокоил Макс.
- Может показалось? У страха глаза велики... В любом случае, получишь подтверждение - сразу в самолет! А их уже сегодня можешь отправить...
Минутная стрелка достигла, наконец, цифры двенадцать, проиграла знакомая мелодия, на экране появилось знакомое лицо Алены Копировой. Сейчас и музыка и лицо казались Максу родными.
- Вчера в хирургической клинике скончался двадцатисемилетний Ричард Смит, раненный три дня назад в ресторане "Шотландский распутник", - сообщил лондонский диктор и внимание Макса переключилось на него. - Смит дважды привлекался к суду за насильственные посягательства, но в этот раз ему не повезло - он нарвался на американских "зеленых беретов" и был убит табуреткой...
На экране появилась фотография сраженного Спецом парня.
- Переговоры о захоронении атомных отходов, отработанных на германских АЭС, ведут российский Минатом и концерн "Сименс", - тем временем говорила Копирова, стреляя глазами в камеру. - Подозрение у наблюдателей вызывает бросовая цена, которую предложила за свои услуги российская сторона: всего 1000 долларов за килограмм...
- Смотри, почему у неё соски лиловые? - шепотом спросил один араб второго. Блондинки на соседнем экране успели избавиться от тугих лифчиков и, сосредоточенно вращая бедрами, оттягивали узкие трусики.
- Не знаю. Может, специально подкрашивают, - сглотнув, тихо ответил второй посетитель. Потом оба замолчали. На родине за подобное бесстыдство их запороли бы палками до полусмерти. А тут можно любоваться совершенно безнаказанно. Так чего зря болтать?
- ...Хотя покойный и не являлся образцом добропорядочного гражданина, хотелось бы напомнить господам из-за океана, что в гостях принято вести себя более сдержанно, обращаясь в подобных случаях за помощью в полицию. Кстати, полиция приступила к розыску лихих американцев...
- ...Новости из-за рубежа. Вашингтон. Здесь продолжается заседание Совета учредителей Международного валютного Фонда. Пока неясно, как оно скажется на судьбе 8-миллиардного кредита для России, переговоры о котором возобновятся через неделю...
Макс внимательно слушал, но кодовая фраза так и не была произнесена. Копирова перешла к новостям культуры. Макс посмотрел на часы: двадцать пять минут шестого. Что они там себе думают? Нервы напряглись, как гитарные струны, похолодело под ложечкой.
Рядом раздавалось тяжелое сопение. На соседнем экране камера следила за пальцем с красным наманикюренным ногтем, который путешествовал по укромным закоулкам женского тела, оставляя за собой блестящий влажный след. Арабы намертво прилепились к экрану, активно шурудя в собственных карманах. Хозяин магазинчика, тоже, судя по всему, выходец с Востока, одобрительно скалил за прилавком свои белые зубы.
