Виктор Мясников - Водка
Юсуф молча выслушал доклад о перекачке спирта из цистерны. Уточнив количество заполненных бочек, отметил с поощрительной интонацией:
- А ты молодец, Мастер, не стал хитрить. У меня один восемь тонн разлил, сказал восемь тысяч литров. А ведь в тонне спирта литров всегда больше тысячи.
- В теплую погоду больше, - не стал возражать Олег. - Посмотрим, что на морозе будет.
- Посмотрим, - согласился Юсуф и подал Олегу общую тетрадь. - Запиши сколько пустых, сколько полных. Будут люди приезжать, продавай по полторы тысячи за бочку, если пустую взамен привезут. Если нет, пусть переливают в свои канистры или платят за бочку ещё триста рублей. Понятно, да?
- Понятно. Продавать и записывать. А меня тут не ограбят?
- Я тебе охрану оставлю. Эй, Чингиз!
Из "волги" вылез старый знакомый Олега, охранник с фермы в Глубоком Источнике. Подошел, довольно улыбаясь.
- Надеюсь, ты его у меня поселить не собираешься? - с неприязнью спросил Олег.
- Веселей вдвоем будет, - безаппеляционно заявил Юсуф.
- Мне и так весело, у меня женщина есть, - возразил Олег. - Мужик мне в доме без надобности. Пусть тут сидит, на бочках. Да он еще, небось, жрать захочет.
- Да-а, много ли он скушает? - Юсуф говорил таким тоном, будто котенка дарил.
- А у меня ему и кушать нечего, - развел руками Олег. - У меня одна свинина три раза в день. Поросеночка кушать будешь, Чингиз?
- Не, не буду, - замахал руками азербайджанец. - Коран! Нельзя кушать.
- Вот, - констатировал Олег, - який же мусульманский хлопчик любит сало исты? И зайчика тоже нельзя. Правильно?
- Не, нельзя, - теперь Чингиз махал не только руками, но и головой.
- Вот, а у меня кролик тушится и картошка жарится на сале! По-холхозному. - Олег довершал моральный разгром. - Лучше собаку привези вот такую. - Он показал ладонью примерную высоту собаки. Выходило ростом с пони.
- Э, - поморщился Юсуф, - собаку застрелят.
- Да, жалко животное, - Олег задумался, - очень жалко. Не заслуживает собака такой участи. Ладно, пусть тогда Чингиз остается. Застрелят, так застрелят...
Юсуф сердито засопел. Ему, наверное, не столько сторож здесь был нужен, сколько соглядатай. Но перспектива ограбления со стрельбой, похоже, ему в душу запала.
- Чингиз днем будет сидеть, в машине, - босс принял, наконец, решение. - А ночью ты с собакой. Где-нибудь найди сам.
- Спирт всем подряд продавать или как-то выборочно? - решил ещё уточнить Олег.
- Сюда только нужные люди будут ездить, всем продавай, - отдал последнее распоряжение Юсуф и ушел. И Чингиза с собою забрал.
Про события вчерашнего вечера не было сказано ни слова. О том, что произошло, Олег узнал только несколько дней спустя, когда в халупе появился телевизор. Один из местных телеканалов, подводя итоги информационной недели особо отметил беспрецедентное преступление - расстрел в кафе криминального авторитета с помощниками.
Видеоряд впечатлял: перевернутые столы, трупы на полу, из-под которых натекли целые моря крови. Трое убито на месте, двое доставлено в реанимацию. Только бармен, спрятавшийся за стойкой, даже царапины не получил. Но ничего рассказать не мог, только за голову хватался. Среди убитых был вор в законе по кличке Гасан Сумгаитский. Но местные блатные его коронацию в законники не признавали, и, есть мнение, что они и прикончили конкурента. Потом показали снятую на следующий день стену павильона, испещренную вмятинами с пулевыми отверстиями. Упитанный бородатенький репортер с умным видом смотрел в камеру, водил пальцем по стене и рассказывал:
- Киллеры стреляли сквозь стену. Они знали наверняка, что в метре от них сидит Гасан. Вы видите, что отверстия от пуль как бы собраны в две группы. Это значит, что стреляли из двух автоматов. Милиция уже собрала все гильзы и как бы подтвердила, что один автомат был заряжен пулями со смещенным центром. Как известно, эти пули запрещены Женевской конвенцией, и где их достали преступники, ещё предстоит выяснить компетентным органам.
- Да, журналист - это не профессия, - не выдержал Олег, - журналист это диагноз.
Но репортер зрительских реплик услышать не мог. Репортаж вообще шел в записи, поэтому он бодро продолжал:
- Есть информация, что Гасан как бы контролировал производство фальсифицированной водки и на этой почве мог вступить в конфликт с другими преступными группировками. Странно, что наемные убийцы не бросили на месте преступления оружие, как это как бы принято в криминальной среде. Очевидно, они избавились от автоматов в другом месте, возможно, бросили с моста в воду. Так или иначе, но жить в нашем городе становится как бы все опасней, а власти по-прежнему как бы не замечают разгула...
- Конечно, - саркастически заметил Олег вслух, - так эти жмотюги и выбросят оружие. Как бы.
БЫТ И СБЫТ
Олег быстро освоился на новом месте. Когда есть деньги, многих проблем просто не существует. А денежки у него завелись - быстрые, легкие. Покупателями были исключительно азербайджанцы. Они приезжали на своих "жигулях" и брали по два-три бочонка. Засовывали их в багажники или клали на заднее сиденье, прикрыв тряпками. Иногда забирали партии покрупнее, до тонны увозили на "Газелях" и в прицепах легковушек. "Левые" бочки, свои и Вахида, Олег сбывал одновременно с хозяйскими, просто в тетрадь не записывал. Покупателей было много, и товар расходился быстро. Однажды Олег спросил Вахида:
- А куда они этот спирт девают?
- Водку делают, - ответил тот, - дома у себя. У них у всех киоски свои. Они квартиры снимают, там живут. Привозят бутылок, пробок, спирта и делают. Потом сумками в киоск несут. Через год на другую квартиру переезжают.
Однажды приехал Мамед. С ним вместе в машине сидели Гюзель и сын. Приехали просто так, из любопытства. Гюзель на Олега не смотрела, но стреляла глазками по сторонам. Дождалась. Вышла из дома Люба. Вернее, выскочила, чтобы подхватить несколько порубленных дощечек на растопку. Дни стояли прохладные, приходилось подтапливать печку. Выскочила, естественно, в одном коротком халатике, сверкая белыми ногами. Гюзель в неё так и впилась глазами. Люба полешки подхватила, распрямилась, заметила, что на неё смотрят, и тоже уставилась в ответ. Они рассматривали друг друга с откровенной неприязнью, как две соперницы. Потом одновременно отвернулись. Люба скрылась в доме, а Гюзель сразу села в машину и сидела там до самого отъезда, недовольно поджав губки.
А когда Олег вошел в дом, Люба уже переоделась. Сидела перед зеркалом в нарядном темно-синем платье, которое надевала нечасто, и наводила макияж.
- Мы куда-то идем? - поинтересовался Олег.
- Никуда. Не могу же я все время такой росомахой ходить. - Она не отрывала глаз от зеркала. - Кстати, - спросила как бы между прочим, - а что это ещё за мымра приезжала? Так разглядывала меня. Как будто она твоя бывшая жена.
- Нет, это жена Мамеда. Ее зовут Гюзель.
- Ну-ну, в тихом омуте... Признайся, у тебя с ней что-то было? Даже не вздумай отпираться, я же чувствую.
- И не думаю отпираться. - Олег замялся. - Все давно забыто.
- А она вот не забыла. - В голосе Любы чувствовалась нескрываемая желчь. - Примчалась посмотреть, как ты тут устроился. Да с кем живешь.
- Люба, да ты никак ревнуешь! - удивился Олег.
- Вот еще! - возмутилась девушка. - Просто я на твоем месте нашла бы получше.
Олег не стал ввязываться в дискуссию. Они с Любой привыкли друг к другу, сами собой разделились домашние хозяйственные обязаннности. Поскольку Люба выросла в деревенских условиях, она легко переносила дискомфорт неблагоустроенного жилья. А вот Олег скучал по водопроводу, теплому туалету и чугунной батарее под окном.
Отношения между ними оставались по-прежнему целомудренными. Олег получил возможность покровительствовать и заботиться. Правда, иногда эти родительские чувства перехлестывали через край, и он начинал занудно воспитывать Любу. Объяснял ей, какой должна быть девушка, что надо обязательно учиться, получать образование и так далее. Он привык к её присутствия, её крепкие ножки из-под короткого халатика примелькались, и на уровень гормонов в его крови абсолютно не влияли.
Впрочем, сельская идиллия продолжалась недолго. Через пару недель Юсуф начал выдергивать Олега для работы по специальности. Теперь под навесом у бочек чаще всего распоряжался Чингиз. Он приезжал утром на новой белой "шестерке" и торчал до вечера, расточая Любе дубовые комплименты и пуская слюни. Олег предполагал, что Юсуф дал ему "шестерку" в качестве гонорара за убийство Гасана. Это было единственным правдоподобным объяснением. Другим способом Чингиз за такой короткий срок не смог бы заработать денег не то что на машину, а даже на приличный велосипед. Да и халявную должность надзирающего за бочками не получил бы.
Юсуф и в самом деле стал большим боссом. Как-то подвыпивший Мамед проболтался, что Юсуф и ещё несколько его земляков составили заговор против Гасана. Тот стал ночами играть в казино, и ему требовалось все больше денег. Терпение деловых людей лопнуло, Гасана убили, а Юсуфу теперь никто не перечит. Раньше он прятал от всех свое богатство, а теперь выставляет на показ. В его руках весь спирт, и он определяет, кто сколько водки делает. Он же снабжает всех пробками и этикетками. И его уже приглашали на переговоры турбомашевские бандиты. Договорились, что азербайджанцы никогда не будут подделывать водку местных заводов и не станут выпускать пойло под видом лосьонов и других гигиенических средств. Зато получают монополию на разлив в пластиковые пакеты и бутылки под видом бытовой химии.
