Антон Леонтьев - Золотая клетка для синей птицы
Тот, кто напал на нее, стоял рядом и ухмылялся. Вячеслав Винокуров, его фотографию Светлана видела не раз. И вот наконец смогла лицезреть его рядом с собой. Она вспомнила визит к его родителям в Усть-Кремчужном. Тогда, покидая их дом-бункер, она мельком видела Вячеслава.
– Ну что, Света, оклемалась, а то я боялся, что убил тебя. Раньше времени, – добавил Винокуров и потрепал ее по шее. Светлана инстинктивно отпрянула, прикосновения этого типа были ей неприятны.
Ростом почти под два метра, крепкий, похожий на безжалостного гладиатора, с короткой стрижкой и небольшими глазками, он производил отталкивающее впечатление. До Светланы вдруг дошло, что она находится в полной власти Винокурова. Отец вернется только завтра, Павел попытается ее найти, наверняка начнет сюда звонить, но трубку никто не снимет.
Как она могла упустить из виду Винокурова! Она окончательно запуталась. Светлана ведь когда-то всерьез рассматривала Вячеслава как возможного убийцу Стаховского. Потом карты смешались, на первый план вышел Деканозов. Сегодня она решила, что и Павел причастен к серии смертей. Но где же правда?
– Не вздумай кричать, – Вячеслав поднес к ее горлу остро заточенный нож. – Иначе тебе придется умереть. Итак, вот как ты живешь… Не очень-то богато, что, мало платят?
Светлана, проведя языком по сухим губам, решилась заговорить:
– Чего вы добиваетесь?
Винокуров, до этого производивший впечатление уравновешенного человека, внезапно закричал:
– Чего? Чтобы восторжествовала справедливость, вот чего!
– Я могу вам помочь в этом, – произнесла Светлана. Она понимала – ее единственной возможностью спастись было заговорить Винокурова и отвлечь его мысли от убийства. Она вспомнила рассказы Павла и Григория Ивановича Ватутина – Винокуров-младший, как и его родители, живет одной местью за давно умершую сестру.
– Ты мне можешь помочь, – сказал, словно размышляя, Винокуров. – Мои родители тебе поверили, и зря. Они были рады тому, что ты сдержала обещание и опубликовала статью о Таранцеве. Теперь весь мир знает, кто такой этот журналист! Мы-то и не подозревали, что Таранцев еще жив. Но ты была обязана поставить вначале нас в известность, однако пренебрегла этим!
– Я не могла иначе, – произнесла Ухтомина, лихорадочно соображая. Как же ей освободить руки? Увы, это невозможно. Она пленница Винокурова. Неужели ей суждено умереть – здесь, в собственной квартире, от рук сумасшедшего?
– Все ты могла, – сказал Вячеслав. – Ты такая же, как все. Ничем не лучше. И ты слишком много знаешь. У меня есть приказание уничтожить тебя. Ты нарушила договор – твоя статья появилась не в газете Таранцева-Стаховского, а в другой. А нарушение договора карается смертью!
– Кто отдал тебе приказание? – спросила Светлана, догадываясь, каким будет ответ.
Вячеслав произнес:
– Мои родители. Они знают, кто достоин того, чтобы жить, а кто нет.
– Кого еще ты убил, Слава? – произнесла как можно мягче Светлана. – Расскажи мне…
– Тебе это интересно? – спросил Винокуров. – Эту дуру Лизу. И Куликова, который начал некстати болтать. Он ведь звонил моим родителям и требовал у них пять тысяч долларов за право узнать тайну Стаховского. Вместо денег к нему пришел я… Он мне живо выложил все, этот алкаш. Пришлось от него избавиться! Он посмел шантажировать моих родителей – такое не прощается!
– И Владимир Стаховский? – спросила Светлана. – Ты ведь убил и его?
Она поняла: или Винокуровы приняли решение уничтожать всех, кто так или иначе связан со Стаховским, или Вячеслав переплюнул собственных родителей по степени безумия, взяв на себя функции палача и отправляя на тот свет любого и каждого.
Вячеслав расхохотался:
– К сожалению, меня кто-то опередил. Я устроился к нему в телохранители с одной целью – уничтожить этого червя. Если бы я знал тогда, что он и есть убийца моей сестренки Оксаны! Но я считал, что это всего лишь подручный Таранцева, я не имел ни малейшего представления, что это он сам и есть!
Светлана закрыла на мгновение глаза. Она почему-то верит Винокурову. Но если не он убил Стаховского, то кто?
– Если бы я только знал, – продолжал причитать Вячеслав. – У меня было столько возможностей убить этого пса! И я сделал бы это через несколько дней, у меня был готов план. Но затем взорвался самолет. Мне пришлось уносить ноги. К счастью, Стаховский не взял с собой никого из охранников, чтобы не было лишних свидетелей его секретного интервью.
Что ж, если поверить рассказу Винокурова, то все сходится. Нет только ответа на главный вопрос – кто виноват в смерти Стаховского? И почему все-таки его убили…
Месть? Чья? Или все же это сделал Павел, который является сыном Галины Одинцовой…
– Но почему я должна умереть? – спросила Светлана. – Я ведь выполнила все, что от меня требовалось. И даже больше. Теперь каждый знает правду о подлом убийце твоей сестры. Ты можешь отпустить меня, я никогда никому не скажу, что ты был здесь.
Вячеслав хмыкнул:
– Ты что разговариваешь со мной, как с дебилом. Психиатр, который наблюдал меня в дурдоме, вел такие же разговоры елейным голоском. Как же я ненавидел этого индюка! Я вонзил ему нож в горло, едва только вышел на свободу. Он, видите ли, считал, что у меня шизофрения. Да ничего подобного, я здоров, как бык!
Голос Вячеслава начал вибрировать, он говорил все быстрее и быстрее. Светлана поняла: грядет кульминация, а именно – ее смерть.
– Мои родители такие добрые, они воспитывали меня для лучшего, они хотели, чтобы я получил все то, что не смогла получить Оксана. Я сделаю все, что они скажут. А они сказали, что ты должна умереть.
Он подошел к Светлане. Ухтомина, видя его выпученные, безумные глаза и нож, зажатый в руке, произнесла нараспев:
– Слава, не делай этого. Это я, Оксана…
Винокуров замер и с недоверием уставился на Ухтомину. Светлана, заметив его реакцию, продолжала:
– Разве ты не узнаешь меня? Это я, твоя сестра. Я здесь, вместе с тобой. Я знаю, что ты очень меня любишь. И я тебя тоже. Ты не должен делать этого, Слава.
– Оксана? – со всхлипом произнес Вячеслав. – Ты здесь, ты меня слышишь? Ты ведь не обманываешь меня, ты на самом деле рядом со мной?
– Ты мой младший и горячо любимый братик, – продолжала Светлана. – Я горжусь тобой. Но то, что ты хочешь сделать, плохо…
Вячеслав, закатив глаза к потолку, произнес:
– Я не могу иначе, Оксаночка! Мама и папа приказали мне… Ты же знаешь, они никогда не велят мне делать то, что нехорошо. Все, кого мне пришлось убить, были плохими.
Он медленно продвигался к Светлане. Внезапно Вячеслав упал на колени и затрясся в рыданиях. Вид бугая, который плачет, держа в руке нож, навевал на Светлану ужас. А что, если закричать? Но тогда он наверняка бросится на нее…
– Я делал все это, потому что так надо. Я хотел убить жену Стаховского, потому что она плохая. И я сделаю это, я обязательно это еще сделаю!
Он поднялся с коленей и подошел к Светлане. Схватил ее за волосы и прошептал:
– Оксана, помни, я делаю это ради тебя. Только ради тебя…
– Бросить нож! – произнес вдруг знакомый голос.
Светлана не могла поверить своим ушам – она слышит голос своего отца. Или ей чудится? Слуховые галлюцинации? Как папа мог оказаться в квартире?..
Однако, судя по тому, как повел себя Вячеслав Винокуров, реплика прозвучала на самом деле. Он обернулся и прокричал:
– Ты что, мне угрожаешь? Тогда я перережу ей глотку!
В комнату шагнул отец, в его руке был зажат пистолет. Светлана вспомнила – у него имелось наградное оружие, которое хранилось в шкафу в гостиной. Но каким образом отец оказался дома? Скорее всего, он вернулся с дачи раньше, чем планировал.
– Я считаю до трех, – произнес Геннадий Петрович. Его лицо, суровое и напряженное, излучало силу и уверенность. А Светлана считала отца пенсионером, который только и может брюзжать и выращивать на грядках овощи. – Раз, – произнес он. Винокуров больно сжал Светлане шею. – Два…
Вячеслав, проурчав что-то, полоснул Светлану ножом, Ухтомина почувствовала резкую боль и закричала.
Потом грянул выстрел. Светлана зажмурилась, Винокуров покачнулся и медленно осел на пол. Не веря в то, что все закончилось, Ухтомина не открыла глаза, даже когда почувствовала нежные прикосновения рук отца.
– Света, все в порядке, – сказал Геннадий Петрович. – Я как чувствовал, что произойдет что-то неладное, потому и вернулся с дачи раньше. Как ты, детка?
– Я в порядке, – ответила Светлана. – Вот только сильное кровотечение, но мне кажется, что рана поверхностная. А что с Винокуровым?
Геннадий Петрович, аккуратно положив пистолет на пол, произнес:
– Он мертв. Можешь не сомневаться, я был одним из лучших стрелков по прицельной мишени. Когда я вошел в квартиру, то сразу понял, что ты в беде. Я услышал голос этого негодяя. Он не имеет права жить!
Светлана, которой отец помог освободиться от пут, мельком глянула на распластавшееся на полу тело Винокурова. Крови практически не было. Отец привлек ее к себе:
