Антон Леонтьев - Русалки белого озера
Анна и Пашка проскользнули мимо двери, за которой Анна Карловна изменяла Захару Архиповичу, а потом оказались около Малой Курительной комнаты.
Дверь в нее была приоткрыта, и на столике даже стоял канделябр, в котором оплывала свеча. Но в помещении никого не было. Анна подошла к камину и дотронулась до часов. Что же надо сделать, дабы портал открылся? Какие манипуляции произвести? Она постаралась припомнить, желая, чтобы они вдруг всплыли в памяти, как это случилось с движениями, при помощи которых она открыла тайник в часах.
Только ничего путного в голову не лезло. Анна взглянула на упитанного купидона, восседавшего на дельфине и дудевшего в морскую раковину. Хоть бы он помог!
– Ну что, как нам отсюда выбраться? – спросил Пашка, приближаясь к камину. Внезапно подросток отпрыгнул от него и прошептал, обращаясь к Анне: – Там что-то есть! Привидение!
Анна снисходительно улыбнулась, приблизилась к камину – и вдруг поняла, что там кто-то есть. Или что-то. Серое. Страшное. Большое.
Это серое, страшное, большое вдруг сделало шаг вперед, и Анна поняла, что в камине, прикрываясь плащом, который сливался по цвету с кирпичной кладкой, находился отец Филарет.
Священник держал в руках здоровый старинный пистолет. Вернее, для 1799 года пистолет был очень даже современный. И, вне всякого сомнения, большой убойной силы.
– Добрый вечер, мадемуазель! Добрый вечер, месье! – произнес священник с легкой улыбкой, поглядывая то на Анну, то на остолбеневшего Пашку. – Как я понял из вашего разговора, вы пришли сюда в надежде удрать через камин?
Анна положила руку в карман шлафрока, а священник качнул головой:
– Мадемуазель, не советую вам делать этого. Потому что до того, как податься в священники, я служил в кавалергардском полку. И хотя я никогда еще не воевал с женщинами, в вашем случае я сделаю исключение!
Пашка с воем метнулся к священнику, пытаясь ударить его головой в живот, но отец Филарет легким движением ушел в сторону, а затем вывернул Пашке руку. Парнишка с воем упал на пол.
– Оставьте его в покое! – заявила Анна, а священник, осматривая Пашку, произнес:
– Ага, домовой, он же водяной, он же сын лешего. Или, как считает мой сиятельный кузен, заморский шпион.
Анна же попыталась нагнать на священника страху, заявив:
– Я – ведьма! Сейчас призову на помощь силы ада! И превращу вас в крысу!
Отец Филарет ничуть не испугался, а, усмехнувшись, ответил:
– Прошу вас, мадемуазель! Всегда хотел пообщаться с жителем ада. Хотя, несмотря на свой сан, в существование оного не особенно верится, во всяком случае, в церковной трактовке. Что же касается превращения в крысу, то сие невозможно по незыблемым биологическим законам. Однако если вы это в состоянии сделать, то я польщен. Крысам у нас в «Чертяково» живется зачастую ничуть не хуже, а даже и лучше, чем многим крепостным…
Анна поняла, что священника голыми руками не возьмешь. Он ее не боялся и не верил в то, что она ведьма.
– Отпустите Павла! – сказала Анна, а отец Филарет заявил:
– Я сделаю это, если тезка государя императора пообещает, что не будет бросаться на меня. Иначе пристрелю его, как шелудивого пса!
– Сам ты шелудивый пес! – пробормотал Пашка, за что был удостоен сильного удара. Анна пообещала священнику, что Пашка не будет оказывать сопротивления, и тот отпустил подростка.
– Я не сомневался, что вы придете сюда. Потому что уйти вы можете только так же, как и пришли! – заявил он. – Вы ведь пришли из камина?
Анна замялась с ответом, а отец Филарет улыбнулся:
– Меня сие не удивляет. Потому как камин – это портал!
– Портал? – спросила испуганно Анна, пытаясь лихорадочно сообразить, что же священнику известно о хронодыре.
– Значит, я прав! – подытожил тот. – Вы не нечисть, как считают все остальные, а такие же люди, как и мы. Однако от нас зело отличающиеся. К тому же эти странные изобретения, с которыми постреленок управляется, как будто это в порядке вещей. Вы ведь люди, но откуда-то издалека?
Священник производил впечатление человека весьма трезвомыслящего и образованного. Но Анна сомневалась в том, что даже трезвомыслящий и образованный человек, живший в 1799 году, поверит в ее историю. В нее не поверил бы любой, кто обитал в 2013 году!
– Мы из… из Китая! – выпалил Пашка первое, что пришло ему, видимо, на ум. Священник погладил бороду и сказал:
– Не похожи вы на азиатов. И речь у вас хоть и русская, но странная. И говор диковинный. Многие точно видеть в вас шпионов готовы. А вот мне думается, что вы люди не из другой державы, а из нашей, российской. Только из другого времени!
Анна ахнула, поражаясь тому, как священник догадался, кто они, но в этот момент дверь Малой Курительной комнаты слетела с петель, и на пороге возникли несколько вооруженных слуг, за спинами которых прыгал Мишель.
– Вот она, ведьма! И ее полюбовник! – заорал он, указывая на Анну. В комнату заглянул его сиятельство князь Святополк-Донской, облаченный в роскошный, золотом шитый халат.
Заметив отца Филарета с пистолетом в руках, князь всплеснул сдобными руками и пропел:
– Ах, кузен, ты, как всегда, проявляешь чудеса немыслимого геройства! Ты уже взял этих ужасных людей на мушку! Хотя какие это люди – демоны!
– Ваше сиятельство, их сжечь надо! – поддакнул из-за княжеского плеча управляющий. – Ну или хотя бы в пруду утопить…
Князь нахмурил брови, и Анна поняла, что ничего хорошего это не сулит. Взойти на костер или оказаться в пруду с мельничным жерновом на шее совсем не хотелось. Однако уйти через портал тоже было нельзя: требовалось время, чтобы узнать, как же он открывается.
Значит, надо было вдохновенно импровизировать и убедить князя, что они не исчадия ада и не шпионы.
– Князь, разве я похожа на ведьму? – спросила Анна с вызовом, не забывая о том, что Святополк-Донской был знатным ловеласом.
Тот уставился на нее и заметил:
– Мерзавка, как ты смеешь ко мне так обращаться! Хотя мерзавка весьма прелестная.
– Я сам видел, какая у нее морда ужасная была! – заявил Мишель. – С клыками, а глаза светились…
– А я видела, как вы разводили амуры с Амалией Карловной! – заявила Анна, и управляющий Захар Архипович что-то прошипел и злобно взглянул на Мишеля. – А также с молодой девицей по имени Василиса!
Князь при этом дернулся и, одарив оболтуса-родственника не менее гневливым взглядом, нежели рогоносец Архип Захарович, крякнул:
– Что, с Василисой? Да как ты смел, Мишель! Василиса же – только моя…
Он запнулся и, краснея, взглянул на Анну:
– А ты откуда знаешь?
– Ведьма она, вот все и знает! – тявкнул Мишель, а Анна ответила:
– Я знаю, потому что обладаю даром пророчества. И могу видеть людей насквозь. Только я никакая не ведьма. Наука подтвердила, что это редкое человеческое качество, не имеющее к магии никакого отношения!
Она искоса взглянула на отца Филарета, а он, насупленно поглаживая бороду, поглядывал на нее.
– Кузен, скажи, это верно? Или брешет, окаянная? – спросил князь, и все взоры устремились на священника.
Тот же задумался, а потом важно изрек:
– Об этом недавно вышел трактат одного ученого жителя Американских Штатов. Мужа почтенного и рассудительного. Истинно говорю вам!
Его сиятельство заинтересованно уставился на Анну, а потом, протиснувшись сквозь армаду слуг, подошел к ней и позволил себе взять ее двумя пальцами за подбородок.
– Ну да, так и есть, для ведьмы ты слишком красива. Где ты родилась?
– В Москве! – ответила Анна: хорошо, что не пришлось обманывать.
Князь поморщился и сказал:
– Ах, в провинции! Бывал я в Москве, незадолго до того, как угодил в фавор у матушки-императрицы…
Его глаза при упоминании Екатерины наполнились слезами.
– Град грязный, шумный, базарный. То ли дело – блестящий Петербург. Никакого сравнения! Сколько лет тебе?
Анна замялась. Назвать настоящий возраст? Но ведь в 1799 году женщина в тридцать лет считалась едва ли не старухой!
– Вижу, что молода еще! И какая атласная кожа! И что за стать! – пальцы князя дотронулись до шеи Анны. – Отроковица еще. Хотя в глазах виден огонь. Звать как?
– Анна! – ответила девушка, а князь словно случайно дотронулся до ее груди. Тут Пашка ринулся на сладострастного аристократа. Мальчишку оттащили слуги, а Святополк-Донской недовольно заметил:
– А это что за недоросль? Только правду говори! Вижу теперь, что не домовой он и не шпион!
– Брат мой младший, неразумный! – ответила Анна. – Ваше сиятельство, не обижайте нас, сироток!
Услышав это, князь встрепенулся и произнес:
– Ах, вы сироты? Так отчего же сразу не сказали? А вместо этого такой переполох устроили?
Но тут вперед вырвался Мишель, мрачно заметивший:
– Лжецы это и притворщики! Они покушались на вашу сиятельную жизнь! Извести хотели!
– Мишель, не лезь с глупостями! – произнес отец Филарет, который был явно на стороне Анны и Пашки.
