Анна и Сергей Литвиновы - Звезды падают вверх
– А может, он – я Савицкого имею в виду – мог убить Карандышева еще вот из каких соображений… Ты, Петренко, кажется, вел как-то дело о пропавшем бриллианте?
– Было такое, – улыбнулся капитан, про себя подумав: «А генерал-то внимательно, оказывается, мой послужной список читал…»
– Так вот, скажи мне, Петренко: что ценнее – два алмаза или один?
Капитан понял подвох и улыбнулся:
– Думаю, что один…
– Правильно, Петренко! Совершенно справедливо!.. Чем бриллиантов меньше – тем они ценнее!.. Так и здесь. Ну что такое – сразу два ясновидца?.. Ты, Кольцов, плюс этот Карандышев? Чепуха! Явное обесценивание!.. Инфляция!.. Вот он, Савицкий то бишь, второго-то и грохнул… Чтобы ты, Кольцов, был единственным и совершенно неповторимым… Чтобы подороже тебя американцам запродать… Но это лишь мои догадки… Как оно на самом деле было – вскрытие покажет… То есть следствие…
Генерал, не стесняясь, широко зевнул.
Между тем гул турбин самолета опять стал иным. В дверях, ведущих к кабине пилотов, появился летчик в белоснежной рубашке.
– Товарищ генерал! Господа! – негромко, но отчетливо произнес он. – Мы заходим на посадку. Пожалуйста, не вставайте со своих кресел и не курите. Спасибо!
В салоне и без того не курили да и расхаживать вроде как не собирались. Мужчины промолчали, и только Лена произнесла, ни к кому конкретно не обращаясь:
– На посадку?.. Куда?
– В хорошее место, девочка… – совсем по-отечески пророкотал генерал. – В хорошее!..
Затем одним глотком он опорожнил чашку с кофе и спросил:
– Ну а кто вас сегодня преследовал в доме у несчастного Карандышева, вы, я надеюсь, догадались?.. – И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Конечно же, это были мои люди. В понедельник даже бритому ежику стало ясно, что и вы, – он кивнул в сторону Ивана с Леной, – и ты, капитан, рано или поздно окажетесь в этом месте. Вот и поставил я там засаду… Только не учел, что ты, Кольцов, и ты, Петренко, появитесь в одном месте в одно время… А ты, капитан, устроишь такую беготню… Что ж, молодец, быстро бегаешь…
В словах Струнина, вроде бы иронических, прозвучала тем не менее очевидная похвала в адрес Петренко. Он это так и воспринял, почтительно склонив голову.
– Пришлось вас второй раз мелкоячеистой сетью обкладывать… Ну, и в последний раз все уж прошло, слава богу, без ошибок… И вы к нам в руки угодили, и Савицкий так глупо себя выдал… Агент Оператор! – хмыкнул генерал. – Что ж, сколько веревочке, так сказать, ни виться…
Струнин во второй раз, не стесняясь, широко зевнул.
Самолет делал «коробочку» над неведомым аэродромом. Послышался удар где-то под крыльями – это вышли шасси. Кольцов тихонько пожал Лене руку.
Для них начиналась новая, неизведанная, но почему-то верилось – счастливая жизнь.
Эпилог
Наступал Новый год.
В жизни всех наших героев произошли значительные перемены. А те, у кого они не случились, на них, как водится в преддверии Новогодья, надеялись.
Марина Кольцова в Азове-13 больше ни разу, естественно, не появилась. В городке говорили, будто хоронить ее отвезли на родину, в Астраханскую область, – такова, мол, была воля матери покойной.
Марина и в самом деле отбыла в Астраханскую область, да только живой-невредимой. За труды на благо отечественной контрразведки ей дали однокомнатную квартирку в уездном городке N.
Довольно быстро к ней прибился лихой моложавый подполковник. Не нами замечено, что человек своим вкусам, в том числе и в любовной сфере, обычно не изменяет.
Марина удивляется себе самой, но живут они с подполковником дружно, можно сказать, душа в душу, и она ему даже не наставляет рога.
Ну, или почти не наставляет: семнадцатилетний соседский парнишка, с которым ее однажды днем бес попутал, – тот, в общем-то, не в счет: она тогда даже не кончила…
В Абрикосове, как водится, декабри ветреные, сырые, холодные. Небо низкое-низкое, горы теряются в тумане, несутся серые клочковатые тучи. Улицы и рынок, по сравнению с летом, пусты-пустехоньки. Многочисленные кафе у моря заколочены. Лежаки с пляжей свезены в одно место, под замок: чтоб не порубили на дрова.
Море бурное, грязное, серо-кофейного цвета. На берегу, на пляжах – всюду валяется в изобилии топляк, пластиковые бутылки, подошвы, одноразовые шприцы… До будущей весны, до начала сезона, мусор с пляжей убирать не будут.
Дегтяревы, Вася и Ирма, топят печку в доме дважды в день и разрешают любимому беспородному Кузе ночевать в теплой прихожей. Вася привел в порядок и продал за шестьсот долларов машину Кольцова, так и оставленную у них во дворе.
В сентябре к ним приходил местный участковый. Сказал, что Иван трагически погиб, что наследников у него нет, поэтому можно его имуществом распоряжаться по своему усмотрению. Ирма весь тот день проплакала, а потом еще недели две ходила сама не своя. Да и Вася хотя не плакал, но чуть ли не месяц ходил хмурый, вздыхал и даже – что на него было совершенно не похоже – стал покрикивать на детей.
Перед Новым годом Ирма сходила в местную, заново отстроенную церковь, поставила свечку за помин раба божьего Ивана.
А Вася Дегтярев смотался в тот день в горы, срубил браконьерским, естественно, образом сосенку – елки в здешних краях не растут.
Сосенку поставили во дворе в ведро с песком – на том месте, где летом располагается обеденный стол. Наряжали вместе с сыновьями: то-то радости было, хохоту, споров!..
В Москве Алла Вельская продолжает железной своей рукой руководить казино «Византия». Любовника у нее не появилось, постоянного партнера – тоже, и потому она стала как-то суше, тоньше, и в моральном смысле, и в физическом. На январь у нее назначена пластическая операция в столичном Институте красоты…
***Журналист Полуянов так и не написал статьи о Кольцове. Во-первых, подействовал разговор с давешним капитаном ФСБ по фамилии Петренко, который объявил «экстрасенса» аферистом, гипнотизером и мошенником. Кроме того, кассета, на которую Полуянов записал «сеанс угадывания» тогда, на ночной кухне в своей квартире, почему-то размагнитилась. Так что никаких ровным счетом доказательств у журналиста не осталось.
Новый год Полуянов собрался встречать в своей старинной компании – с рекламщицей Танькой Садовниковой, профессиональным игроком Игорем Старых, ну, и, конечно, со всякими девочками. Куда же Димуля без девочек!..
В КОМКОНе произошли большие перемены. Руководить Комиссией, правда, продолжает генерал Струнин, а вот начальником оперативного отдела был назначен не кто иной, как капитан Петренко, хотя этому бешено сопротивлялся полковник Марголин. Учитывая, что еще в прошлом году за операцию «Красный бриллиант» Петренко присвоили внеочередное звание майора, да документы наша военная бюрократия никак не могла довести до суперзасекреченного КОМКОНа, ему, в полном соответствии с новой должностью, единым махом присвоили звание подполковника.
И еще одна радость случилась в семье капитана, то есть теперь подполковника Петренко: ему наконец-таки дали квартиру в Москве. Пусть всего двухкомнатную, пусть в Жулебино, пусть в блочном доме, зато он смог перевезти из Питера своих девочек, женушку Олечку и доченьку Юлечку.
Свершилась мечта капитана (нет, подполковника!) Петренко: в Новый год они с женушкой уложат дочку, тихонько разложат у ее кроватки подарки и будут справлять праздник вдвоем, при свечах, а утро первого января встретят восхитительным сексом.
Полковник Савицкий – бывший полковник Савицкий, он же агент американской разведки под агентурным псевдонимом Оператор, сейчас…
Нет, история Савицкого заслуживает отдельной повести, и, даст бог, когда-нибудь, когда с нее будет снят гриф «СС-ОВ» (совершенно секретно – особой важности), мы ее расскажем обязательно…
А что же главные герои? Где они? Что с ними?
Самолет КОМКОНа приземлился тогда, поздним вечером семнадцатого августа, на аэродроме близ военного городка Свердловск-37, в двухстах двадцати километрах к северу от Екатеринбурга. Когда они – генерал Струнин, капитан Петренко, Лена и Кольцов сошли по трапу на летное поле, их уже ждали две черные «Волги». (Савицкого и «сопровождающих его лиц» никто из них так ни разу больше и не увидел.)
Одна из «Волг» отвезла Лену и Ивана в расположение воинской части.
Здесь они получили новые имена, новую внешность, новые паспорта и новые биографии.
Иван Кольцов стал Иваном Жильцовым, Лена соответственно – Еленой Жильцовой. Брак их был зарегистрирован, согласно документам, 12 марта 1999 года, когда они в действительности еще и знакомы-то не были!
Лена очень коротко, под мальчика, обстригла свои роскошные черные волосы и вставила цветные линзы, превратив чернющие глаза в ярко-голубые. Ивану сделали совсем иную стрижку и велели отрастить усы. Когда эти перемены были совершены, никто из знакомых, ни того, ни другого, даже если бы он каким-то чудом и оказался за оградой строго охраняемого Свердловска-37! – ни за что не признал бы в них Барышеву и Кольцова.
