Джерард Келли - Тайна Шерлока Холмса
— Эврика! — вскричал Холмс. — Значит, я всё-таки был прав!
— В чём правы?
— Когда я занимался изучением различных ядов, мне удалось выяснить, что древесина нескольких видов африканских лиственных деревьев крайне токсична. Особенно сильный яд содержится в птерокарпусе, если быть точным, в его разновидности Pterocarpus soyauxii. Попадание опилок птерокарпуса в лёгкие может привести к остановке сердца.
— Чёрт меня побери!
— Чтобы удостовериться в справедливости своей версии, я и решил добавить нюхательный табак в воду.
Опилки должны были остаться на поверхности, а частицы табака — разбухнуть и утонуть, что, собственно, и произошло. Надо сказать, Уотсон, птерокарпус весьма интересное растение. Внешний слой древесины — кремового цвета, а внутренний, который, кстати сказать, и содержит яд, — красный, совсем как нюхательная смесь «Ридженси голд»!
— Я потрясён, Холмс. Так значит, вот этот порошок на поверхности и есть истёртые в пыль опилки птерокарпуса?
— Скорее всего, да. Мы будем знать об этом наверняка только после того, как профессор проведёт соответствующие анализы.
— Но как Коробейнику удалось подсыпать яд в табак? И что делать с другими людьми, которые покупают «Ридженси голд»? Неужели их жизни тоже в опасности?
— Хорошие вопросы, Уотсон. Я сильно сомневаюсь, что злоумышленник отравил всю партию товара сразу — в этом случае люди мёрли бы как мухи. Хотя «Ридженси голд» марка достаточно дорогая, у неё имеется немало поклонников. Нет, я уверен, что убийца наносил точечные удары. Значит, ему содействовал кто-то из сотрудников табачной компании. Этот некто должен был предоставить злоумышленнику список клиентов. Возможно, он же помогал подмешивать яд. Обратите внимание: и Пуллман, и Хевлок, и Уэнтворт приобретали табак по почте.
— Это очень важная деталь, Холмс.
Перекусив, мы оделись, вышли на улицу и, остановив кэб, приказали кучеру везти нас в больницу Святого Варфоломея. Когда мы вышли, я в который раз залюбовался величественным фасадом знаменитой больницы, основанной в 1123 году. К этому заведению, включавшему в себя исследовательские лаборатории, библиотеки и медицинское училище, я всегда питал особенные чувства. Как-никак именно в этих стенах когда-то, много лет назад, я постигал хирургию. Именно здесь я свёл знакомство со своим добрым другом Шерлоком Холмсом.
Мы прошли внутрь, и я сразу почувствовал себя как дома. Даже запах, царивший здесь, нисколько не изменился со времён моего ученичества. Мы отыскали профессора Данстон-Джервиса в той самой лаборатории, где некогда трудился и я и где мы познакомились с Холмсом. Профессор оказался высоким худым седовласым джентльменом, с интересом поглядывавшим на нас из-за толстых стёкол очков. Мы представились и пожали руки.
— Добро пожаловать в нашу больницу, джентльмены, — улыбнулся Данстон-Джервис. — Вы у нас впервые?
— Ну что вы, профессор, — покачал я головой. — Здесь прошли первые годы моей практики. Кроме того, в этой самой лаборатории мы с Холмсом ставили массу разных экспериментов.
— Ну да, конечно. Как интересно. Так чем же я могу быть вам полезен? — обратился профессор к Холмсу.
Великий детектив вкратце описал, с чем мы пришли, и показал образец табака, который привёз с собой.
— Я считаю, что в эту нюхательную смесь добавили измельчённые опилки африканского дерева птерокарпуса. Вам доводилось о нём слышать?
Профессор с удивлением посмотрел на нас:
— Да, мне доводилось сталкиваться с жертвами отравления древесиной птерокарпуса, но такие случаи большая редкость. Как правило, это резчики по дереву, которые вытачивают на токарных станках всякую всячину и вдыхают опилки, летящие из-под резца. При попадании в лёгкие токсин, содержащийся в опилках, может вызвать сердечный приступ. Именно поэтому с этим деревом практически никто уже не работает.
— Вы можете сделать анализ на содержание токсина? — спросил Холмс.
— Разумеется. Только это дело не быстрое, займёт не меньше часа. Вы не могли бы оставить образец и зайти позже?
— Конечно же, профессор. Мы будем вам крайне обязаны.
Мы вышли на улицу и принялись гулять, пока не наткнулись на одно очень милое кафе, где решили выпить по чашечке кофе. По прошествии часа мы вернулись в лабораторию. Там нас с улыбкой встретил Данстон-Джервис.
— Мистер Холмс, всю самую сложную работу вы проделали за меня, — заявил он. — Это действительно птерокарпус.
— Превосходно! Большое вам спасибо, профессор. Теперь остаётся лишь выяснить, где именно убийца добыл эти опилки.
— В этом, боюсь, я не в силах вам помочь. Разве что могу посоветовать проверить производителей мебели и прочих товаров из древесины.
— Не такая уж и простая задача, — улыбнулся Холмс. — Ещё раз примите мою искреннюю благодарность.
Распрощавшись с профессором, мы вышли на улицу, остановили кэб и велели отвезти нас на Бейкер-стрит.
Когда мы вошли и уже собирались подняться на второй этаж, нас остановила миссис Хадсон, протянувшая Холмсу конверт.
— Вам письмо, сэр, — промолвила она.
Взяв его в руки, Холмс застыл как вкопанный. Я сразу узнал почерк на коричневом конверте. Послание было от Коробейника. На конверте преступник написал лишь два слова: «Мистеру Холмсу».
— Миссис Хадсон, вы не видели, кто опустил письмо в почтовый ящик? — спросил мой друг.
— Боюсь, что нет, — покачала головой домохозяйка. — Его подсунули под дверь. Оно лежало на коврике.
— Спасибо, миссис Хадсон.
Мы поднялись в гостиную, и Холмс поспешно вскрыл конверт. Пробежав глазами письмо, мой друг смертельно побледнел.
— Похоже, старина, следующей жертвой Коробейника должен стать я, — промолвил он, протянув мне листок.
— О боже, Холмс! — ахнул я и принялся читать послание. Гласило оно следующее:
Холмс
Май, форт, к нему ведёт дорога,
Поверьте мне, осталось уж немного,
Пусть краток путь, щепоть всему цена.
Виновных нет, во всём твоя вина.
Кто брату сторож, а? Ответ весьма простой,
И он таков: старуха смерть с косой.
КОРОБЕЙНИК— Это стихотворение представляется мне ещё более головоломным, чем предыдущее, — признался я.
Холмс взял у меня письмо и ещё раз его перечитал.
— Склонен с вами согласиться, Уотсон, — кивнул сыщик, — оно куда более невнятное. Впрочем, совершенно очевидно, что здесь снова идёт речь о смерти, причём на этот раз Коробейник пишет об этом напрямую. — Холмс принялся ходить по гостиной с листком в руках. — Злоумышленник упоминает щепоть. Иными словами, он полагает, что мы уже выяснили, каким образом совершались преступления и где содержался яд — в щепоти табаку. Но чего бояться мне? Я же не потребляю нюхательного табака!
— Я в полной растерянности. Ничего не приходит в голову, — развёл я руками.
— Боюсь, одному мне не справиться, — вздохнул Холмс и глянул на часы. — Придётся обратиться за помощью к брату. Сейчас он должен быть у себя в клубе «Диоген». — Схватив плащ и шляпу, великий детектив быстрым шагом двинулся к выходу, бросив на прощание: — Я скоро вернусь, Уотсон.
— Удачи, Холмс, — помахал я рукой.
Не прошло и двух часов, как ко мне явился взволнованный мальчишка-посыльный, который сказал, что меня срочно ждут в «Диогене» — там произошла трагедия. Вне себя от волнения, я выскочил на улицу, остановил извозчика и велел ему что есть духу мчаться в клуб. Я сидел, вцепившись в медицинский саквояж, и пытался представить, что могло случиться с моим другом. Когда кэб остановился у клуба, я вбежал в здание и, перепрыгивая через две ступеньки, помчался наверх. Холмс сидел в кресле, прикрыв лицо ладонями. Я чувствовал себя на седьмом небе от счастья, что мой друг жив, однако моя радость была недолгой. В следующее мгновение я увидел тело на носилках, которое как раз накрывали простынёй. Это был Майкрофт Холмс! Зрелище меня совершенно ошеломило. За креслом, в котором сидел мой друг, мял в руках шляпу подавленный инспектор Лестрейд, а возле носилок стоял знаменитый хирург сэр Майлс Холфорд, так же, как и Майкрофт, являвшийся завсегдатаем клуба. Сэр Майлс с тяжёлым вздохом убрал в медицинский саквояж стетоскоп, и двое санитаров, взявшись за носилки, вынесли их из залы.
Наплевав на правила клуба, согласно которым в нём запрещалось разговаривать, я вскричал, обращаясь к Холмсу:
— Что здесь, во имя всего святого, произошло?!
— Я опоздал, Уотсон. — Мой друг поднял на меня полные слёз глаза. — Моя глупость и недальновидность стоили моему брату жизни! Целью убийцы был не я, а мой брат!
— О господи! Так вот что означал вопрос «Кто брату сторож?».
— Именно. Более того, до меня наконец дошло, о чём говорилось в первой строчке. «Май», «форт», «к» — анаграмма имени моего брата: «Майкрофт». Он-то как раз баловался нюхательным табаком.
