Николай Стародымов - Тринадцатый сын Сатаны
Дальше молчать было невозможно. Вадим неловко, громко подвинув стул, поднялся со своего места.
— Вы могли слышать об этом кафе в связи с убийством Быка, — упавшим голосом сказал он.
— А причем тут Бык? — наморщился, стараясь выудить из памяти потерянную деталь, спросил Крутицкий.
— В кафе, которым руководил лично Барабас, работала подруга Быка, — пояснил Вострецов. — Ленька там был завсегдатаем. И оттуда он уходил вечером накануне своей гибели… Я вам докладывал и вы мне запретили… то есть порекомендовали оставить кафе в покое…
— Стоп!
Крутицкий вдруг словно наяву увидел, как он сидит в салоне машины и слушает речь Антишока. «Какой-нибудь Карабас-Барабас служит мне за то, что я обеспечиваю его дешевыми продуктами…» Значит, имя отрицательного героя сказки красного графа Алексея Толстого было произнесено не случайно. Более того, помнится, и в самом деле Вострецов что-то говорил о том, что в кафе не все благополучно, а он, Игорь Дмитриевич Крутицкий, «забодал» его предложение продолжить раскрутку Барабаса потому, что счел этот путь тупиковым…
— Да, что-то тут я дал маху, — признал начальник.
И Вадим решился.
— Я сегодня ночью был там, — опустив голову, тихо признался он.
— Где ты был? — рассеянно переспросил Крутицкий.
Ингибаров ничего не сказал, только повернул голову в сторону подчиненного.
— Там, — еще тише повторил Вострецов. И, весь внутренне сжавшись, пояснил: — В кафе.
Оба его начальника ошеломленно уставились на него. И он начал рассказывать.
Валентин — Жека — Тоха
— Здравствуйте, — с дежурной любезностью прощебетал приятный женский голосок. — Туристическое агентство «Плутон-Евро-тур» приветствует вас. Мы рады, что вы обратились именно к нам. Что вас интересует?
Узнала бы ты, что меня интересует, усмехнулся про себя Валентин, небось подрастеряла бы свою показушную благожелательность. Однако вслух сказал, конечно же, совсем иное.
— Добрый день. Мне нужно срочно поговорить с директором вашего филиала, — ответил подчеркнуто вежливо, но с некоторой небрежностью.
Так обычно говорят люди, которые имеют право говорить непосредственно с руководством. Во всяком случае секретарши чутко реагируют на тональность обращения и разделяют простых докучливых просителей от солидных посетителей.
Она и отреагировала.
— Не могли бы вы представиться и сообщить, по какому вопросу он вам нужен? — поинтересовалась, а не просто отшила сразу. — Я доложу, и он…
— Послушайте сюда, сударыня! — бесцеремонно перебил ее Валентин. — Не сочтите за труд, передайте, пожалуйста, Евгению Алексеевичу, что я к нему обращаюсь по рекомендации Семена Борисовича.
— Одну минуточку, — прощебетала девушка и в телефоне зазвучала глушащая внутренние переговоры мелодия.
Минуточку… Могем и минуточку. Хоть десять. Время терпит. Особенно если четко знаешь, чего хочешь, чего ждешь и к чему стремишься.
В трубке раздался щелчок, оборвавший мелодию, и решительный голос спросил:
— Вас слушают.
— Евгений Алексеевич, добрый день!
— Добрый.
— У меня к вам имеется деловое предложение. И потому я вас прошу о личной встрече.
— Сейчас все брошу… — буркнул собеседник. — Кто вас ко мне направил?
— Семен Борисович. Брама.
Последнее слово Валентин тоже произнес как можно небрежнее. Потому что именно оно было в разговоре ключевым. Ибо очень немногие так обращались к эксперту центрального офиса банка «Плутон» по фамилии Абрамович. И само по себе знание этого слова служило своеобразным паролем. Как система опознания у военных самолетов, в обиходе именуемая «я — свой».
— Вот как? И в чем состоит ваше предложение?
Директор туристической фирмы свой вопрос задал тоже небрежно, как будто никак не отреагировав на это ключевое слово. Они явно понимали друг друга.
— Я, конечно, могу изложить его суть по телефону, но не думаю, что это будет правильно, — Валентин пытался подсечь добычу, которая уже клюнула, но еще не слишком прочно зацепилась за крючок. — Сами знаете, — додавливал он, — мы живем в век электронного беспредела и довольно совершенных средств коммерческого шпионажа… Вам сейчас, например, не кажется, что слышимость не совсем чистая?
— Это, наверное, что-то на линии, — не слишком уверенно проговорил директор.
— Может, и на линии, — не стал спорить Валентин. — А может подслушивающее устройство шунтирует — помеху наводит… Так как, вы мне сможете уделить хотя бы полчасика?..
— Ладно, так и быть, постараюсь выкроить для вас тридцать минут, — решительно проговорил собеседник. — Приезжайте ко мне…
— Простите, но к вам я тоже не поеду, — мягко, но категорически возразил Валентин. — У меня на то имеются вполне определенные личные причины, о которых я расскажу, если вы, конечно, будете настаивать на этом, при встрече…
Этот выкрутас собеседника Евгению Алексеевичу не понравился.
— Знаете ли, должен сказать, что у меня слишком мало времени, чтобы я…
И снова Валентин не дал ему закончить.
— Понимаю-понимаю, поэтому буду предельно краток… Я, Евгений Алексеевич, предлагаю вам совместить приятное с полезным. А именно: вы, насколько я знаю, обычно ездите на обед приблизительно в час. Так вот я и предлагаю, чтобы мы с вами встретились по пути, я ознакомлю вас с предложением и потом пожелаю вам приятного аппетита. Вот и все!
Если бы не прозвучало слово-кличка «Брама», Евгений Алексеевич уже давно бросил бы трубку. Но оно прозвучало. И потому он согласился.
— Ну что ж… — словно в задумчивости проговорил директор. — Где мы встретимся?
— Вы будете примерно в час-пятнадцать — час-двадцать проезжать по Садовому кольцу. Остановитесь у Планетария. Там мы и поговорим.
— Хорошо. Это мне и в самом деле по пути…
Тоже мне, открыл Америку! Конечно же, по пути, это и без тебя хорошо известно.
Как же много уходит времени на подготовку каждой акции, думал Валентин, отключаясь от выведенных к геркону проводов. Сколько же факторов нужно всякий раз учитывать, просчитывать и продумывать! Наметить очередную жертву, определить номер телефона этого человека и заполучить сведения о каких-то особенностях его натуры, на которых можно будет в дальнейшем сыграть, узнать имя и кличку человека, на которого можно при необходимости сослаться, поймать момент, чтобы этот человек отсутствовал и, соответственно, его рекомендацию невозможно было бы проверить, придумать повод для встречи, некий ход, который, с одной стороны, заинтриговал бы собеседника, а с другой, отвечал бы собственным требованиям… Нет, что ни говори, простым киллерам, подобных, скажем, покойному Быку, наверное, попроще, чем таким как он, преследующим какие-то определенные цели.
Но ведь зато, с другой стороны, и удовлетворение, когда совершишь задуманное, получаешь куда большее. Потому что каждое убийство, совершенное им, Валентином, это маленький шедевр, это строго индивидуальная, ювелирная, уникальная, ни на что другое не похожая работа, где ни одна, даже самая второстепенная, деталь не повторяет предыдущую. Это как стоящие в Пушкинском музее четыре великолепные роденовские, неповторимые и неповторяющиеся, целующиеся пары на фоне бесконечной череды одинаковых женщин с веслом и пионеров с барабаном. И если рядовой киллер просто живет, получая деньги за то, что лишил жизни какого-то неведомого ему субъекта — то каково же ни с чем не сравнимое наслаждение отправить на тот свет заведомого мерзавца, о котором знаешь дерьма куда больше, чем кто-либо другой, в том числе и он сам, и при этом с каждой новой проведенной акцией шаг за шагом подвигаться к самой главной своей жертве.
Он, главный, уже заволновался, завозился, начал дергаться, хотя пока и не слишком сильно. Ничего, голубчик, ты у меня еще не так подергаешься! Ты еще в стальном бункере со сворой мордоворотов будешь от меня прятаться и от каждого шороха вздрагивать. Но я тебя и там достану. Пусть даже и потребуется мне ждать этого долгие годы. Все равно найду, все равно достану. И ударю в самое больное место! Ведь я его знаю, твое самое больное!
Лишь бы только он не сбежал раньше времени. Вот тогда и в самом деле все пойдет прахом… Впрочем, почему же прахом? Если он, главный, сбежит, в этом тоже будет своя прелесть. Потому что всякий раз, когда ему придется обратиться, даже мысленно, в сторону России, всякий раз будет вздрагивать от воспоминания о причинах, по которым пришлось покинуть Родину. И это уже не говоря о материальных расходах и потерях, которые придется ему понести в связи с возможным грядущим бегством. Так что главному в любом случае придется несладко.
Ну да ладно, это все в перспективе, пока займемся этим бизнесменом от туризма.
…Евгений Алексеевич появился точно в оговоренное время. Он вышел из дорогой иномарки в сопровождении двух крепких парней явно телохранительного вида. Валентин смело шагнул им навстречу.
