Андрей Ильин - Картонный воин (Киллер из Шкафа)
- ...с семидесяти пяти метров единственным выстрелом из пистолета!.. В яблочко!.. Это просто поразительно...
- Он один - их больше десятка и голыми руками!.. В моей практике такого не было!..
- Мы пытались повторить его результаты, но никто не смог попасть... А Монстр попал! И тех четырнадцать голыми руками!
- Ухты!..
- Ишь ты!..
- Во дает!.. - радостно вскрикивала зрительская аудитория. - А ты, дура, хотела сериал!..
На этот раз навязываемый ТВ пиар не сработал. Не знавшая шампуней шевелюра и кариесные зубы людей от Монстра не отвратили.
Подумаешь, кариес и перхоть!.. А у кого их нет?! Зрители подходили к зеркалам и убеждались, что и перхоть, и кариес имеют место быть. И что они гораздо больше похожи на Иванова, чем на гладких и жемчужнозубых героев телерекламы.
Что поделать - на Руси всегда любили грязных, нечесаных и немытых. И любили силу. А силища в созданном талантами телевизионщиков Иванове была просто немереная..
- Но вы забываете, что он Монстр! - напоминал ведущий.
- Какой же он монстр, если он ни одной бабы и ни одного ребенка не обидел? - возражали участники, знавшие Иванова лично. - Он же только богатеньких и уголовников мочит! Он же на самом деле делает работу, которую должны делать они, - показывали гости пальцами на милиционеров.
- Но мы испытываем трудности с личным составом и финансированием, оправдывались милиционеры.
- А он никаких трудностей не испытывает! - парировали гости.
- Да я, может быть, благодаря ему родила двух замечательных мальчиков-близнецов! - кричала сияющая в свете прожекторов женщина-роженица, демонстрируя два прихваченных в студию кулька. - Да если бы не он!..
- Какой он Монстр - он этот... Как его?.. Зорро!
- Робин Гуд!
Рекламная пауза.
- Вообще-то нашему народу всегда была свойственна романтизация преступного элемента, - попытался объяснить происходящее приглашенный социолог. - В русском человеке очень силен дух бунтарства и неподчинения, навязываемый извне законом. Я сам иногда на заседаниях кафедры так бы и...
Ведущий выбросил в эфир козырную карту, пригласив к разговору следователя Старкова.
- Я говорил, я предупреждал, - зловеще напомнил о своих мрачных прогнозах Старков. - Говорил, что он еще себя проявит. Что кого-нибудь обязательно убьет. И вот, пожалуйста! Скажу больше, это не последнее его убийство, будут еще!
Но на этот раз аудитория не прореагировала. Сегодня люди были настроены за Иванова. Это раньше он мочил всех подряд, а сегодня напали на него, а он лишь защищался и убегал. Причем делал это очень классно...
- Не исключено, что именно теперь он выслеживает вас!.. - попробовал усилить угрозу Старков.
- Че ты пугаешь? - перебил его кто-то. - Пусть боятся, кому есть за что бояться. А мне по фигу, у меня из недвижимости только "Москвич" и жена ночью! С меня навара никакого! Пусть приходит! Не боюсь!
Имевший большой телевизионный опыт Старков понял, что, чтобы не потерять расположение телеаудитории, надо перестраиваться.
- Вообще-то да, вообще-то Иванов обыкновенных людей не трогает, я на это, еще когда первое его дело распутывал, обратил внимание. Так что вполне может быть, что мы имеем дело с преступником, который следует какому-то своему кодексу чести.
Вот это совсем другое дело!
- Но все равно, все равно помяните мое слово, на этом Иванов не остановится! И правильно сделает!..
Передача получилась не совсем такой, какой ожидалась, но передача получилась... Проведенный социологами экспресс-опрос показал, что рейтинг передачи о Русском Монстре за период ее эфира вырос на сорок семь процентов, опередив многие популярные ток-шоу, викторины и даже сериалы, а сам Иванов по популярности мог соперничать с самыми известными телезвездами. Иванов нравился зрителю, несмотря на острые уши, кариесные зубы и секущиеся волосы.
Нравился - и все тут!
Рекламщики даже стали подумывать, не поменять ли им концепцию рекламы. Возможно, что зритель устал от слащавых физиономий актеров и следует пойти от противного. От Иванова. Уж коль его образ так импонирует потенциальным покупателям, то почему бы это не использовать?..
Здесь было над чем подумать...
Было о чем подумать творческой группе.
И руководству...
Вот что значит эффект "ящика"! Первая кнопка в самое "смотрибельное" время может из кого угодно сделать все, что хочешь. Хоть даже Президента страны...
Так что стоит ли удивляться тому, что Иванова полюбила публика. Он, может быть, не симпатяга, но не хуже некоторых.
Ну и что, что убийца? Герои телесериалов каждый божий вечер кого-нибудь убивают - стреляют, режут, душат, жгут - и что, разве зритель их от этого меньше любит? Больше любит!
Так что все нормально. И вполне закономерно. В стране, где каждый день в кино и с телеэкранов, в окопах полей брани межнациональных конфликтов, в криминальных разборках потоками льется человеческая кровь, героем не может быть герой-любовник, может только... только Иванов.
И почему бы не Иванов?..
Глава шестьдесят восьмая
Совещание проходило в узком кругу, в непринужденной, дружеской атмосфере. Настолько непринужденной, что никого ни к чему даже особенно принуждать не надо было. Все и так на все соглашались. Добровольно.
Совещание вел Большой Начальник. Присутствовали его враги-компаньоны. И в качестве приглашенного гостя присутствовал еще один человек присутствовал Иванов. Иванов сидел на инвалидном кресле, перебинтованный от щиколоток до макушки. Но лицо его было открыто. Для всеобщего обозрения...
- А что я должен делать? - поинтересовался Иванов перед совещанием.
- Ничего, - ответил Большой Начальник. - Ровным счетом ничего! Просто сидеть и смотреть. На всех по очереди.
Иванов сидел и просто смотрел.
- Предлагаю создать совместный фонд, куда отчислять до пятнадцати процентов прибыли со всех проводимых сделок, дивидендов, пожертвований, пенсий и прочих доходов для последующего их совместного целевого использования, - предлагал Большой Начальник.
Все морщились и качали головами.
Иванов внимательно оглядывал присутствующих.
Все соглашались, что предложение довольно разумно и перспективно.
- Предлагаю назначить ответственным распорядителем фонда меня, предлагал Большой Начальник наиболее подходящую, на его взгляд, кандидатуру.
Начинался тихий ропот.
Большой Начальник смотрел на Иванова.
Иванов оглядывал зал.
Ропот стихал. Все решали, что предложенная кандидатура подходит как нельзя лучше. И задирали вверх руки.
Какие приятные люди, думал про себя Иванов. Только почему-то глаза отводят, когда он на них смотрит.
Они действительно отводили глаза, потому что редко кто способен смотреть в лицо смерти...
Повестка дня была быстро исчерпана, и совещание пришло к завершению. Что было не типично для подобного рода сборищ - у нас любят заседать долго и со вкусом. А здесь управились буквально за несколько минут...
Это, наверное, потому, что присутствующие очень хорошо понимали друг друга. И понимали, что будет, если они будут понимать друг друга чуть хуже.
Такое будет!..
Большой Начальник был доволен. Как любят говорить герои американских боевиков - он свернул им шеи. Он заставил их встать на колени!
Теперь не дернутся! Теперь они будут плясать под его дудку заказанные им танцы!
На чем, можно считать, его проблемы закончились.
Остались так - мелкие проблемки...
Глава шестьдесят девятая
- С этой проблемой пора наконец кончать! - заявил Большой Начальник. И улыбнулся. Улыбнулся, потому что у него все складывалось
как нельзя лучше. Потому что нынче он был победителем!
- С какой проблемой? - попросил уточнить записывающий поручения шефа в ежедневник Петр Петрович.
- С затянувшейся, - ответил Большой Начальник. - С генералом Трофимовым и майором Проскуриным. Мне кажется, они давно переходили все отпущенные им сроки.
Петр Петрович все понял. За что ему деньги и платят - за то, чтобы он все быстро и как надо понимал.
Он лишь спросил:
- Кто должен решить этот вопрос? Может быть, Иванов?
- Иванов? - задумался на мгновение Большой Начальник. - Нет, Иванов вряд ли. Все-таки они вместе работали, возможно, дружили, и он может не согласиться. Пусть этим займется кто-нибудь другой.
- Хорошо, я все сделаю, - буднично заверил шефа Петр Петрович, словно речь шла о согласовании какой-нибудь бюрократической бумаги. - Я все сделаю, как надо...
Приговор прозвучал, был понят и был принят к исполнению. В отличие от судебного этот приговор был окончательный и апелляциям и обжалованиям не подлежал.
Генерал Трофимов был обречен.
И майор Проскурин тоже.
Мавр сделал свое дело, мавру следовало уйти...
А потом уйти другому мавру - уйти Петру Петровичу, который тоже знает о партийных миллиардах. Слишком много знает...
С Петром Петровичем он попросит разобраться
