Эрл Гарднер - Суд последней надежды
Можете считать, что вам очень и очень повезло, если удастся вообще найти работу до того, как кончатся деньги.
Что вы решаете делать потом? Не забывайте, что эти проблемы касаются вас, человека, который всегда комфортно чувствовал себя в обществе, который хотя бы последние несколько лет вел нормальный образ жизни. Но предположите, что ныне вы выпали из ряда нормальных людей. Предположите, что вписаться снова в общество вам очень трудно. Предположите, что последние несколько лет вы вели образ жизни, в которой совершенно не было женщин. Предположите, что все эти годы вы жили по строгому расписанию, в котором определялось и что вам делать, и когда, что и во сколько вам есть, — словом, все, что называется жизнью, было строго регламентировано.
И вдруг вы ощущаете себя в мире, от которого совершенно отвыкли и который кажется нам враждебным и чужим. Бывшие друзья поворачиваются к вам спиной. Их место занимают новые приятели, круг которых вы обрели в заключении. В свое время вы знали несколько сот человек, которые исчезли ныне из вашей жизни. В городе осталось всего только несколько знакомых вам человек.
Что вы делаете, чтобы обрести друзей? Где вы будете искать себе компанию?
В этой ситуации есть несколько аспектов. Есть такие места, где, если вы совершили определенного рода преступление, вы обязаны зарегистрироваться в полиции. Во всяком случае, полиция не упустит возможности узнать, где вы находитесь.
Наконец вы получили работу. Вы трудитесь изо всех сил. Начинаете вставать на ноги. Это не та работа, о которой вы мечтали, но вы делаете ее как можно лучше.
Становится известно, что где-то неподалеку совершено преступление.
Полиция не может найти никаких концов, но публика решительно требует, чтобы она бралась за дело и нашла преступника.
И что в таком случае делает полиция?
Она «загребает» всех подозрительных личностей в округе.
К ним относитесь и вы. Бывший заключенный. Отбывали срок. В сущности, у вас нет никаких прав. Полиция является к вам и забирает вас. Только для «беседы». Но оказавшись в тюрьме, вы попадаете в карцер, и когда на следующее утро вы не показываетесь на работе, хозяин уже знает и о причине вашего отсутствия, и о вашей прошлой биографии.
Когда полиция кончает допрашивать вас и выпускает, вы выясняете, что на работу можете не возвращаться, — вы уволены.
Тем не менее обстановка продолжает оставаться раскаленной и вы не рискуете показываться по соседству с тем местом, где было совершено преступление. Надо устраиваться где-то в другом месте.
Как?
Перед вами встает еще один вопрос: как вам теперь заработать денег?
Вот как стали развиваться события, когда раздраженный судья решил, что пришло время «дать урок этому молодому человеку».
Но этот замкнутый юнец уже изменился — он стал грубым, жестким и хитрым. Несколько лет он провел в обществе преступников и извращенцев. Он забыл, что значит быть человеком, у которого есть право принимать собственные решения и отвечать за их последствия.
В общество вернулся не прежний юноша. Оно получило «бывшего зэка».
Но что еще оставалось сделать судье в свое время? Все меры, которые предпринимала инспекция по надзору за подростками, не давали результатов. Разговоры, ограничения и условные сроки — все они отлетали от подростков, как горох от стенки.
Легких ответов на эти вопросы не существует, но где-то они должны быть. И чтобы найти их, надо долго размышлять и прикидывать, испытывая симпатию и понимание к тем, о ком идет речь.
В этой связи я в свое время приобрел очень интересный опыт.
Я был приглашен провести день на ранчо в Южной Калифорнии, где была сделана попытка решить проблему трудных подростков.
То был весьма интересный эксперимент, и самое важное, что он принес прекрасные плоды.
Собранная здесь молодежь была из тех, кто не поддавался никаким методам воспитания. Испытательные сроки и условные освобождения на них не действовали. Путь у них был один — стать жестокими профессиональными преступниками.
На ранчо их отправляли без какого-либо фиксированного срока. Их просто посылали туда.
На ранчо хватало еды, и там были мастера своего дела — как выяснилось, это было все, что требовалось. Хозяева фермы чем-то напоминали героев комиксов и вестернов, которые столь популярны среди подростков.
Подростка с «отклоняющимся поведением», отобранного для жизни на этом ранчо, сажают в машину. Одолев крутые горные дороги, он попадает в дикую заброшенную часть западных штатов, где на горных склонах растут лишь сосны и полынь. Парень он крутой и неподдающийся. Он привык драться с законом. Полиция и закон — его враги.
Наконец машина останавливается. Он видит перед собой ворота с надписью над ними: «Привет, приятель».
По извилистой горной дороге к ним спускается в легкой двуколке крупный мужчина в широком сомбреро, и сзади бегут две оседланные лошади. За повозкой скачут двое всадников, двое юношей, которые с небрежной грацией ковбоев сидят на горячих жеребцах.
Пахнет потом, пылью и просторами, скрипит кожа седел, от сомбреро падает тень, и в небрежной посадке двух молодых ребят, которые столь умело управляют горячими конями, есть такая мужественная уверенность, что молодому правонарушителю подсознательно хочется стать таким же, как они.
Высокий мужчина пожимает руки, говоря:
— С приездом, приятели.
Автомобиль с полицейским уезжает. Молодому человеку остается лишь залезть в повозку, которая ловко разворачивается на пятачке и начинает путь в горы по узкой тропе, где колеса проходят впритык к краю пропасти и откуда открываются живописные виды просторов Дикого Запада.
Человек, управляющий лошадьми, представляется. Он Ральф Джонсон, который управляет этим ранчо. По пути к центральной усадьбе он объясняет ребятам, что они могут убежать отсюда в любой момент, как только пожелают. Запретов нет никаких. Они могут просто развернуться и уйти. Но в таком случае они теряют право вернуться сюда.
Это самый важный пункт в разговоре. Слушателям дается понять, что быть здесь — не обязанность, а привилегия — и так оно и есть.
Джонсон объясняет, что каждый прибывающий сюда получает лошадь под седлом и каждому предоставляется возможность стать частью ранчо и обрести тут свой дом и что, когда настанет время уезжать, он будет держаться в седле не хуже этих молодых ковбоев, которые небрежно рысят за тележкой, хотя, конечно, придется потрудиться, чтобы стать такими.
Джонсон продолжает рассказывать, что тут нет никаких специальных правил поведения.
— Никакого расписания, никаких жестких законов. Но у нас есть свои традиции, и мы стараемся жить в соответствии с ними.
Ничего общего с тем, когда подростка заводят в кабинет и чиновник выкладывает ему целый список правил, которым он вынужден будет подчиняться. С дороги, по которой он едет в тележке, открываются такие потрясающие виды, что он едва не сваливается с козел. Перед ним открываются совершенно новые горизонты бытия, он видит перед собой новую увлекательную цель. Нет никаких правил, которые ему надо выучивать и которым надо подчиняться, — только традиции.
Такие традиции в самом деле существуют.
Они существуют, потому что Джонсон обладает редким даром завоевывать доверие подростков и их уважение. Это значит, что девяносто, если не все сто, процентов ребят, попадающих сюда, будут держаться за Джонсона и его традиции.
Заставить трудного подростка изменить правилам и законам, которых он придерживается, — непомерно трудная задача. Не менее сложная — придумать такое наказание, которое заставит его подчиняться другим правилам. Но когда он становится членом группы, а у этой группы есть свои традиции, ему будет куда легче придерживаться их.
Джонсон и его жена старались, чтобы традиции жизни на ранчо были всеобъемлющими, чтобы они будили воображение подростков, чтобы закаляли их характер.
Вся прошлая жизнь подростка остается у него за спиной. Его окружает ранчо, сливающееся с просторами Дальнего Запада. Он начинает работать. Такова одна из «традиций» этого места.
Часть времени приходится отдавать учебе (сюда приезжают преподаватели колледжа, которые обеспечивают высокий уровень преподавания). Есть немало и ручной работы. Джонсон постарался, чтобы она была достаточно интересной. Когда предоставляется возможность выбора, Джонсон отдает предпочтение самой увлекательной работе, стараясь, чтобы у его питомцев тоже проявлялся интерес к тому, что они делают. Они должны видеть смысл своих занятий.
Ребята на ранчо ведут здоровый активный образ жизни. Каждая минута их пребывания на ранчо занята столь интересными делами, что им некогда думать о проказах.
И когда Джонсон наконец видел, что ребята справились со всеми заданиями и настает время им уезжать, он никогда не прибегал к таким жестоким словам, как «свой срок вы отбыли». Ребята «завершали образование».
