Екатерина Лесина - Кольцо князя-оборотня
Безумно сложно. Если бы Настя была рядом, она бы поняла. А она болеет.
Уже двадцать два дня. Три недели и еще один день. Двадцать два дня. И вот она открывает глаза.
Она вернулась.
– Ты вернулась. – Егор боялся спугнуть ее. Ему казалось, что если Настасья закроет глаза, то улетит навсегда. Женщина-птица.
Его птица.
– Здравствуй.
Она попыталась улыбнуться в ответ.
Ведьма
Море нюхало берег с опаской старого больного волка. Слюдяное покрывало воды то подступало к каменистому краю, то, испуганно вздрогнув и ощетинившись белой пеной, отползало назад. За этим танцем я могла наблюдать бесконечно долго и не шевелилась даже тогда, когда осмелевшие волны подкрадывались совсем близко к моему камню. Знаю, что море-волк не причинит мне вреда, море – это ведь не люди.
А вода прибывала, еще час-полтора – и этот участок берега исчезнет в мокрой пасти. Мне определенно пора домой, тем более Егор обещал прилететь, вероятно, он уже прилетел и теперь ждет меня у старой рыбацкой хижины, смотрит на часы, на хмурящееся тучами небо, и волнуется, и сердится, и будет долго-долго выговаривать за… Ну, он найдет за что. Нужно вставать и идти, я же упрямо оттягивала момент расставания. Сегодня я прощалась и с оголодавшим холодным морем, и с буро-зелеными, точно старая медь, скалами, и с небом, и с чайками, которые, истошно вереща, ныряют в ледяную воду. Завтра я улетаю, улетаю домой, к Егору, цветам и Дому. Но это будет завтра, а сегодня море, добравшись наконец до старых валунов, лизало медные бока шершавым языком.
Пора домой.
Новый князь уехал прочь. Он так ничего и не понял. Они никогда не слушают глупую старуху, а потом бестолково мечутся, пытаясь выбраться из зачарованного круга. На памяти старухи это еще никому не удавалось.
– Кто там, бабушка?
– Ветер.
– Мне показалось, будто я слышала чей-то голос. – Бедная девочка еще жила, но с каждым днем силы таяли. Расколотую, отчаявшуюся душу к телу привязывало лишь чувство долга.
– Это ветер, милая, всего лишь ветер. – Старуха нежно погладила девушку по голове. – Спи. Тебе следует беречь силы.
– Зачем? – В черных глазах снова заблестели слезы.
– Ради дочери. Скоро у тебя появится дочка. Наследница. Маленькая птичка-синичка.
Элге обняла руками живот. Бабушка-колдунья права, нужно потерпеть. Немного. День или два, ребенок уже стучится, просится в мир. Для чего? Кто встретит его здесь? Больная полусумасшедшая старуха да волчья стая, которая по старой привычке подходит к дверям хижины, но не нападает. Князь и после смерти заботится о ней.
– Завтра будет солнышко, – пообещала старуха. – И ты полетишь на волю, высоко-высоко в небо. Земля на ладони, а люди – мурашки. Но сердце подскажет дорогу...
– К кому? – Голос ведьмы вплетался в причудливый рисунок сна.
– Тебе лучше знать, деточка.
– Скажи… Моя дочь, она будет счастливой?
– Не знаю. – Морщинистая рука дрогнула. – Во всяком случае, у нее будет шанс. У вас всех будет шанс.
Примечания
1
Новый Завет. Послание к Римлянам, 3.
2
Новый Завет. Святое благовествование от Иоанна, 14.
3
Новый Завет. Первое послание к коринфянам, 4—11,12.
4
Новый Завет. Святое благовествование от Матфея, 18—8.
5
Новый Завет. Послание к римлянам, 1—25.
6
Первое соборное послание святого Иоанна Богослова, гл.3, ст.10.
