Джон Гришэм - Серая гора
— Спасибо. Но у меня есть мобильник.
— Твой телефон не безопасен. Бери этот. Она продолжала смотреть на него, а до нового телефона так и не дотронулась.
— Но зачем он мне нужен?
— Чтобы говорить со мной и Виком. И ни с кем больше. Саманта отступила на шаг, покачала головой.
— Я не верю во все это, Джефф. Если возьму этот мобильник, значит, присоединюсь к вашему маленькому заговору. Почему именно я?
— Потому, что мы тебе доверяем.
— Ты ведь даже толком меня не знаешь. Я здесь всего два месяца.
— Вот именно. А потому мало с кем как следует знакома. Тебя еще не успели подкупить. Ты не заговоришь, потому что говорить тебе просто нечего. И еще ты чертовски умная, крутая, и с тобой приятно общаться.
— О, замечательно. Мне только комплиментов не хватало. Наверное, буду выглядеть очень эффектно в оранжевой тюремной робе и с цепями на ногах.
— Да, это точно. Будешь выглядеть шикарно в любом наряде или без него.
— Подбиваешь клинья, что ли?
— Возможно.
— Ладно. Тогда ответ один: нет. Знаешь, Джефф, я серьезно. Собираюсь упаковать вещи, сесть в чертов «форд» и газануть так, чтобы гравий разлетелся… вроде бы так принято тут говорить. Направлюсь в Нью-Йорк, откуда я родом, причем поеду без остановок. Мне не нравится, что здесь происходит, и все эти неприятности мне ни к чему.
— Ты не можешь уехать. Слишком много уже знаешь.
— Через двадцать четыре часа на Манхэттене забуду все раз и навсегда, поверь. Чуть поодаль Сарж вышел из кафе на улицу, с шумом захлопнул за собой дверь и заковылял по тротуару. Никого больше на Мейн-стрит видно не было. Джефф бережно взял ее под руку и стал переводить через дорогу. Они шли к тенистому уголку за деревьями, прямо у памятника павшим в боях солдатам из округа Ноланд. Джеф указал вдаль, за здание суда, находившееся теперь в двух кварталах, и прошептал ей на ухо:
— Видишь вон там черный «форд»-пикап? Стоит за старым «фольксвагеном»?
— Да я «форда» от «доджа» не отличаю. Кто там?
— Их двое. Возможно, твой новый приятель Бозо, ну и еще одна сволочь, которого я называю Джимми.
— Джимми?
— Джимми Картер. Лошадиные зубы, широкая улыбка, светлые волосы.
— Поняла. Смешно. И зачем это Бозо и Джимми сидят в машине, припаркованной на тихой улице в половине девятого вечера?
— О нас говорят.
— Хочу в Нью-Йорк. Там безопасно.
— Я тебя не виню. Знаешь, я тут должен исчезнуть на пару дней. Пожалуйста, возьми телефон, чтобы мне было с кем поговорить. — Он снова протянул ей мобильный, она поколебалась секунду-другую, но потом все-таки взяла.
Глава 27
Рано утром во вторник Саманта выехала из Брэйди и направилась в Мэдисон в Западной Виргинии. Туда было всего полтора часа езды, но время это удваивалось, если дороги были забиты грузовиками с углем и школьными автобусами. Порывистый ветер срывал последние листья с деревьев. Их нарядные и яркие цвета исчезли, долины и горы окрасились в скучные, даже мрачные оттенки коричневого, такими они и останутся до весны. На завтра вроде бы обещали снег, первый в этом году. Саманта вдруг поймала себя на том, что постоянно поглядывает в зеркало заднего вида, и временами это вызывало у нее улыбку: она превратилась в настоящего параноика. Да кто будет тратить время, преследуя ее по горным дорогам Аппалачей? Она всего лишь временное явление, интерн без зарплаты, и с каждым днем все больше тоскует по дому. Саманта планировала провести рождественские каникулы в Нью-Йорке, встретиться с друзьями, побродить по знакомым местам. И при этом задавалась вопросом: хватит ли у нее смелости вернуться в Аппалачи? Новый мобильник лежал рядом, на пассажирском сиденье, она, время от времени глядя на него, гадала, чем занимается сейчас Джефф. Целый час она подумывала позвонить ему — просто убедиться, что телефон работает, но ведь и без того было ясно, что работает. Но когда именно она должна использовать этот чертов мобильник? И с какой целью?.. На федеральной трассе к югу от города Саманта нашла место встречи — миссионерскую баптистскую церковь Сидар-Гроув. Она заранее объяснила своим клиентам, что им надо поговорить в тихом укромном месте, а не на автозаправке, где Бадди обычно пил утренний кофе и каждый присутствующий считал себя вправе вмешаться в любой разговор. Райзеры предложили встретиться в своей церкви, и Саманта решила, что они выбрали это место лишь потому, что им не хотелось приглашать ее к себе в дом. Они ждали ее в машине Бадди на стоянке, провожая притворно равнодушными взглядами каждый проезжающий мимо автомобиль. Мэйвис обняла Саманту, точно та была ее родственницей, и они вошли в зал за небольшой часовней. Дверь была не заперта, просторное помещение пустовало. Они расставили раскладные кресла у ломберного стола и стали говорить о погоде и планах на Рождество. И вот наконец Саманта решила перевести разговор в деловое русло.
— Я полагаю, вы получили письмо из офиса Донована с трагическим известием. Супруги грустно закивали. Бадди пробормотал:
— Такой хороший был человек. Мэйвис спросила:
— И что это означает? Для нас и для судебного дела?
— Поэтому я и приехала. Чтобы все объяснить, ответить на ваши вопросы. Никто не собирается отказываться от иска по случаям заболевания пневмокониозом. Он был подан в прошлом месяце, и, как вам известно, мы ждем результатов медицинского обследования. Но боюсь, что теперь крупный иск по этому делу не пройдет. Когда Донован готовил дело в Лексингтоне, он действовал в одиночку. Обычно такие крупные дела тянутся годами и сжирают уйму денег. И вот Донован решил создать команду с участием нескольких других юристов и фирм. Они договорились, как-то поделили между собой обязанности и расходы. В вашем случае он пытался убедить присоединиться кого-то из друзей-адвокатов. А они, если честно, не слишком стремились. Воевать с такой компанией, как «Лоунрок коул», да еще с их юридической фирмой, пытаться выявить и доказать криминал в их действиях — это огромная работа.
— Вы объясняли нам все это и прежде, — резко заметил Бадди.
— Донован объяснял. Я тоже там была, но, как не раз говорила, не могу выступать адвокатом в столь крупном деле.
— Так получается, у нас нет адвоката? — спросила Мэйвис.
— Да, верно. На данный момент у нас нет человека, способного и готового взяться за это дело, так что рассмотрение придется отложить. Мне очень жаль. Бадди дышал с трудом даже в спокойном состоянии, но при малейшем стрессе или волнении начинал задыхаться.
— Но это несправедливо, — выдавил он, широко раскрыв рот и жадно втягивая воздух. Мэйвис продолжала смотреть на нее изумленно, потом смахнула ползущую по щеке слезу.
— Да, несправедливо, — сказала Саманта. — Но и то, что случилось с Донованом, тоже неправильно и несправедливо. Ему было всего тридцать девять, он стал лучшим в своем деле. Его смерть — это трагедия не только для близких, но и для клиентов, которые остались без его защиты. Вы не единственные, кто пострадал.
— Думаете, его убили? — спросил Бадди.
— Катастрофа еще расследуется, но пока никаких свидетельств покушения на его жизнь не нашли. Много вопросов, которые остаются без ответов, но никаких веских доказательств.
— Уж больно дурно все это пахнет, — пробормотал Бадди. — Этих сукиных детей ловят с поличным на том, что они прячут документы и обманывают людей, потом Донован подает иск на миллиард долларов, и сразу же после этого его чертов самолет разбивается при загадочных обстоятельствах.
— Следи за языком, Бадди, — упрекнула его Мейвис. — Ты как-никак в церкви.
— Я в зале для встреч. А церковь — вон там.
— И все равно, это церковь. Так что давай без ругани. Пристыженный Бадди пожал плечами и заметил:
— Готов поспорить, что-нибудь они там найдут.
— Его стали доставать на работе, — сказала Мейвис. — И началось все это сразу после того, как мы подали этот иск в Лексингтоне. Расскажи ей об этом, Бад ли. Ведь это важно, правда, Саманта? Разве вам не хочется знать?
— Ну, нет ничего такого, с чем бы я не справился, — сказал Бадди. — Так, мелкие придирки. Меня вернули на прежнюю работу, посадили за руль самосвала. А управлять им потруднее, чем простым грузовиком, но, в общем-то, ничего страшного. Ну и еще заставили работать в ночную, три смены на прошлой неделе. А ведь расписание для меня было составлено на несколько месяцев вперед, и никаких ночных смен там не значилось. А вот теперь стали дергать. То и дело посылают работать в разные смены. Ничего, я выдерживаю. Работа, слава богу, есть, зарплата хорошая. Да притом, что никакой защиты от профсоюзов теперь не дождешься, могут прямо завтра уволить к чертовой матери. И я ничего не смогу поделать. Наш профсоюз разогнали двадцать лет назад, вот и крутись теперь как хочешь, сам по себе. Еще повезло, что вообще работа есть.
