Затерявшийся в кольце бульваров - Климман Михаил

– А показания Лектора?

– Кассета исчезла.

– А сам?

– Убит в драке в камере. И Петр… – начал Гришка.

– И твой драгоценный Петр Семенович сдал меня легким движением руки, – продолжил за него Андрей.

– Это – неправда, – твердо сказал Брайловский, – он спер кастет, чтобы у них не было еще одной улики против тебя. Но доклад его ушел наверх, и хотя понятно, что он там исчезнет, но теперь Маленький точно знает, кто против него играет.

– Так что мы сидим? – вскочила Лена. – Они же могут до Сонечки добраться. Вспомни, как испугался Абрамян. А дома вот уже два часа никого нет, вдруг что-то случилось.

– Я вызвал Печорина, – устало сказал Брайловский, – и он сейчас, я надеюсь, уже отвез «Доцента» и Сонечку к своей теще в деревню и возвращается обратно. Обещал позвонить, когда доберется до дома, мобильного у него нет.

Андреевская бросилась к нему, обняла и поцеловала.

– Да ладно, – вяло отмахнулся Гришка, хотя видно было, как ему это приятно, – мужа вон целуй. Что делать-то будем?

ГЛАВА 62

Очередной потерей оказалась Эллери.

Она категорически отказалась участвовать в том проекте, который придумал Андрей. Печорин, посланный к ней на переговоры, как персонаж не известный ни самому Маленькому, ни его приспешникам, пытался уговорить ее и так, и эдак, но она не соглашалась. И только когда он уже, плюнув в сердцах, собрался уезжать, она вдруг дала телефон своей подруги, бывшей любовницы Домашнева.

– Поговорите с ней, – сказала Эллери, – может, она согласится, ей есть что рассказать.

Серега, после спасения Сонечки и Веры Васильевны, органически влился в их компанию. Он даже предложил беглым супругам Дориным-Андреев-ским поселиться у него в двухкомнатной квартире, уверяя, что его семье найдется где пожить. Предложение, правда, было с благодарностью отклонено – поселились они в квартире Гришки, которую он, оказывается, получил буквально на днях за какието долги. Но к реализации плана «Лыко в строку» Печорина привлекали по полной программе.

Почему идея называлась так, не знал никто, включая Дорина. Название ему самому не очень нравилось, он вообще-то хотел найти какой-нибудь подходящий математический термин, чтобы была прямая ассоциация с программой «Синусоида», но ничего подходящего не придумалось.

Идея операции пришла в голову Андрею, когда они, страшно расстроенные, уже собрались ехать с Гришкиной дачи на «Веселкине» в Москву. Полтора часа мозгового штурма, где Брайловский, Лена и Дорин все время менялись местами, исполняя роль то человека, который рождает идеи, то «критика» этих идей, ни к чему не привели. «Критик», а в роли его чаще всего выступал Андрей, каждый раз оказывался сильнее «придумывающего».

Побег за границу был отклонен как из-за невозможности выбраться человеку, находящемуся во всероссийском розыске, так и из-за невозможности человеку жить за границей, не имея ни документов на проживание, ни профессии.

Обращение в родную милицию и суд после истории с Петром даже не рассматривалось.

Как и безумное предложение Гришки нанять киллера и просто «завалить» Маленького.

Тогда Брайловский придумал обратиться к влиятельным клиентам в поисках защиты. У каждого серьезного антикварного дилера, который работает не первый год, обязательно образуется круг «важных» клиентов – банкиров, политиков, журналистов, с которыми устанавливаются почти приятельские отношения.

Лена, обрадованная идеей и забрезжившим выходом, начала тут же перебирать телефонную книжку, Брайловский за ней, но Андрей недоверчиво покачал головой:

– Никто, никто из них даже не пошевелится, чтобы прикрыть кого-нибудь, кроме себя.

– Почему? – не согласилась Лена. – Ведь среди них есть по-настоящему хорошие люди.

– Хороший человек – это воля, а страх – инстинкт, – поморщившись, как от зубной боли, отозвался Дорин. – У нас в роте служил человек по кличке Гордей. И был он пьяница, а когда напивался – становился пакостником. Выбить из-под кого-нибудь табуретку, подставить подножку человеку, который несет что-то, что мешает видеть дорогу перед собой, и так далее.

Андрей с грустью посмотрел на любимую женщину и близкого друга, которые пытались выудить из телефонов надежду на спасение, и продолжил рассказ:

– А самым уважаемым развлечением у него было такое: встать ночью и помочиться в сапог соседу. Причем был он в это время абсолютно невменяем и ничего не помнил с утра. Как-то раз вечером, я как раз был дневальным, он так всем надоел, что мы уложили его на верхнем ярусе и стянули ремнями. Он заснул, и придурка развязали, чтобы он мог шевелиться и не загнулся. А ночью я наблюдал любопытную картину. У нас служил чемпион Московской области по боксу в тяжелом весе и спал он как раз прямо под Гордеем. Тому пришла пора облегчиться, он скатился сверху, достал прибор и нацелился на ближайший сапог. А сапог принадлежал чемпиону по боксу. Я не мог ничего сделать, потому что с тумбочки сойти нельзя, а орать и будить всю роту из-за одного пьяного идиота тоже не стоило. Гордей несколько секунд постоял молча, потом резко развернулся и исполнил свою пакость в сапог, принадлежавший совсем другому человеку.

Андреевская невесело улыбнулась, слушая эту скорее печальную повесть. Она уже давно убрала телефон в сумочку:

– Надо искать людей, лично заинтересованных в падении Маленького, – сказала она, – обеспеченных деньгами или властью и лично заинтересованных. Таких тоже должно быть немало. – Лена щелкнула пальцами. – Дудоладов, например.

– Не очень-то он нынче облечен властью, – возразил Гришка, который тоже понял наконец бесполезность поисков и выключил телефон.

– Это правда, – согласилась Андреевская, – но зато он понимает все расклады наверху, может подсказать, на кого нам выходить, и помочь это сделать.

– Ты права, – кивнул Андрей, – хотя никто из них за нас не ринется в бой, иначе они бы уже давно сами раздавили Маленького, иметь таких людей под рукой очень даже неплохо.

Так было решено привлечь к их команде отставного работника аппарата президента.

Дорин посмотрел на часы и включил телевизор.

– Мне не нравится, что мы оставили вчера женщину один на один с этим ублюдком, – ответил он на безмолвный вопрос Лены. – Хочу послушать новости, не случилось ли с ней чего?

Но он что-то, видимо, перепутал с часами: на экране вместо новостей было лицо Маленького.

– Помяни черта, – мрачно сказал Андрей и увеличил громкость, – и он уже тут как тут.

– Мне кажется, сегодня, когда рушится мораль, – журчал Домашнев, почти не заглядывая в шпаргалку и отвечая, видимо, на какой-то вопрос ведущего, – наше дело, государственное дело – поддержать семью. Есть смысл давать молодоженам не куцые пособия, а, например, квартиру в кредит. И как давно уже во многих странах делается – при рождении каждого ребенка списывать часть долга. Правильное отношение к женщине, к матери, – Маленький краем глаза глянул вправо от камеры, там, очевидно, бегущей строкой шел текст, который он должен был произносить, – необходимо прививать с детства.

– Вот сюда бы сейчас пустить ту часть допроса Лектора, – нехорошо усмехнулась Лена, – где он говорит, что Маленький особенно возбуждается, когда спит с чужой женой или любовницей.

Дорин резко повернулся и посмотрел на нее.

– Что случилось? – не поняла Лена.

– Полную запись интервью видного политика и бизнесмена Алексея Севастьяныча Домашнева, – сладко улыбнулась ведущая, – смотрите на нашем канале во вторник в девятнадцать ноль-ноль.

– А ведь это идея, – медленно сказал Дорин.

– Ты о чем? – не поняли Лена с Гришкой.

– Поднявший меч, – задумчиво проговорил Андрей. – Ты можешь, – повернулся он к жене, – связаться с Людмилой?

– Могу, конечно. А что ты хочешь?

– Хочу снять телевизионную передачу про нашего друга Маленького – «Алексей Севастьяныч Домашнев в школе и дома».

– И где ты будешь это показывать? – с тревогой спросила Лена.