Татьяна Рябинина - Убить Герострата
Да, Динка была права. Наверно, раньше при виде того кошмара, который был гораздо более детальным, чем у нее в квартире, я, наверно, устроила бы истерику. Но теперь, тем более в полсвиста, я только истерично смеялась.
- Может, поджечь все на хрен? – предложила Динка, когда мы вернулись к ней и разлили по рюмкам остатки коньяка. – А то уж больно много мусора выносить придется. Ладно, дорогу осилит идущий. Склею какого-нибудь мужичка побогаче, с неправильным прикусом, - в качестве спонсора. Мне еще повезло. На полу плитку сдирать не стали, люминат пощадили. Да и потолок сняли сравнительно аккуратно. Только мягкую мебель новую покупать придется. А вот что ты делать будешь? Хотя, я забыла, у тебя же теперь тоже найдется, кому пособить.
Я спустилась вниз, села в машину и задумалась. Как ни храбрилась, мысли о запоганенной квартире не давали покоя. Это надо было зажевать. Я достала из кармана потрепанную бумажку с телефоном Аллы. Этот клочок обнаружился в джинсах, и я перекладывала его из одних брюк в другие, боясь потерять. Леонид протянул мне крошечный лиловый “Сименс”.
- Слушаю! – отозвалась Алла.
Она не сразу поняла, кто я такая, потом обрадовалась и приказала немедленно приехать. Или, если очень пьяная, ползти на карачках. Я записала адрес Натальи и отправилась в “Детский мир”. Там, обменяв пару сотен из выданных Антоном “на представительство”, купила несколько мягких игрушек и ярких детских книжек. Потом зашла в продуктовый, где отоварилась бутылкой вина и огромной коробкой конфет.
Наталья жила на Северном проспекте, на последнем этаже унылой панельной девятиэтажки. Отказавшись от помощи Леонида, я вошла в подъезд, держа в одной руке плюшевую обезьяну, в другой – набитый пакет, а под мышкой – полутораметрового буро-зеленого крокодила, который то и дело норовил сползти и подмести хвостом грязный пол.
Дверь мне открыл высокий приятный мужчина лет сорока – русоволосый, с аккуратной “былинной” бородой. Он и правда был чем-то похож на Руслана из старого фильма “Руслан и Людмила”.
В прихожей громоздились какие-то тюки и коробки, среди которых я не сразу разглядела Аллу. Сегодня она была в голубых шортиках и черном топике, пепельные волосы – по-русалочьи распущены.
Она, как и Динка, бросилась мне на шею, поцеловала – при этом я по-прежнему стояла фертом со зверьем под мышками.
- Ладно, Димуля! – повернулась она к мужчине, который разглядывал меня с вежливым любопытством. – Молодец, что пришел. Оленьке привет.
- Знаешь, ты Наташке не говорил, что я был, ладно? – чуть смущенно попросил Дмитрий. – И вообще, давай я лучше к тебе буду приходить.
- Вот и молодец, - кивнула Алла. – И Ольгу приводи.
Алла, привстав на цыпочки, поцеловала его в щеку и выпроводила за дверь.
- До свидания, - сказал он мне уже от лифта.
Из единственной комнаты, длинной и узкой, как пенал, ракетой вылетела Вика и остановилась, вдруг застеснявшись.
- Что сказать надо? – спросила Алла. – Это мы еще после обеда не проснулись.
- Дласти, - пробормотал ребенок, исподтишка разглядывая свисающие из-под моих локтей игрушки.
- А для кого эти книжки и зверюшки? – спросила я.
- Для меня? – предположила Вика, не веря своему счастью, и протянула лапки.
- Держи!
Поколебавшись, что же ухватить в первую очередь, девочка выбрала крокодила, ощупала пластиковые глаза, ухватила его за нижнюю челюсть с белыми тряпочными зубами и поволокла в комнату. Вторым заходом она транспортировала гориллу, а потом вернулась за книжками.
- Тетя, пасибо! – донеслось из комнаты.
- Да не надо было так, - укорила меня Алла.
- Долг платежом красен! – возразила я, протягивая ей пакет и двести долларов.
Я была не то чтобы совсем уж пьяная, но недалеко от того, поэтому вела себя, наверно, несколько развязно.
- А чего это у вас тут такое? – спросила я, указывая на тюки.
- Наташка квартиру обменяла на “двушку”, с доплатой. Будет теперь рядом с тобой жить, на Сиреневом бульваре. И мне добираться ближе. На следующей неделе переезжаем. Слушай, так у тебя все в порядке?
- Надеюсь, что да.
- Вот и отлично, - она посмотрела на часы. – Слушай, сейчас Наташка придет…
Продолжая широко и хмельно улыбаться, я внутренне сжалась. Вот так. У тебя все хорошо, долг отдала – ну, и иди на фиг!
- Давай, я Вику ей сдам, и поедем ко мне?
- Давай! – заорала я.
Минут через десять появилась Наталья – примерно моего роста, худая, рыжевато-русая. У нее было какое-то тусклое и неприятно жесткое лицо с застывшими глазами. Алла говорила, что ей сорок два, но на самом деле эта тетка в плохо сидящем сером костюме тянула на целый полтинник. Она сухо поздоровалась со мной, поцеловала в лоб выбежавшую Вику. Алла была права, от Натальи веяло каким-то мертвенным холодом. Я была рада, когда мы наконец вышли из квартиры.
- Сейчас сядем на маршрутку, - сказала Алла.
- Я на машине, - возразила я.
- Ты же выпила!
- Да я… с шофером.
- Ох, ни фигашеньки! – присвистнула Алла.
Минут через десять, распугав всех дорожных конкурентов, мы с ветерком прибыли на Композиторов. Леонид отпросился перекусить, а мы поднялись наверх.
- Нет, просто с ума сойти, - причитала Алла, споро накрывая на стол.
- А сама? – не очень тактично возразила я. – Что это за Дима такой?
Надо сказать, их прощальный диалог меня весьма заинтриговал.
- А-а, это… - засмеялась Алла, да так заразительно, что я тоже не смогла удержаться. – Да нет, это не мой. Это, можно так сказать, твой товарищ по несчастью. Помнишь, я тебе рассказывала про Наталью? Так Дима – ее бывший жених. У которого Викин отец ее когда-то увел. Димка знал, что Наташа, то есть тогда она была Света, погибла, и всю жизнь гонялся за призраком. Черт знает на ком женился, развелся, баб менял, как перчатки. Потом познакомился с очень хорошей женщиной, Олей, но тоже не сложилось. Все бабы для него были нехороши уже тем, что они – не Света. И вот, представь себе, получает он свою Свету, то есть Наташу, ешьте ее с кашей, живую и здоровую. Совсем как ты своего Андрюшу. Сначала он все въехать не мог, что прежнего не вернешь. Приходил, сидел, вздыхал. Но, по счастью, понял все-таки. И к Ольге вернулся. Собираются заявление подавать. И слава Богу! А то ведь это только в небе он журавль, а в руке – клюется, лягается и гадит. Синичка как-то поуютней будет.
Мне не оставалось ничего другого, как согласиться. Запивая свой рассказ “Цинандали”, я изложила всю “detective storey1”, с начала и до конца.
------------------
1 детектив (англ.)
- Да-а, - протянула Алла, снова как Динка. – Нет, я знала, что все у тебя будет хорошо. Я за тебя свечки ставила. И молилась.
- Аллочка, если бы не ты… - я захлюпала носом, но это были уже совсем не те слезы.
Часам к двенадцати мы основательно наклюкались, особенно я. У Аллы нашлась еще одна бутылка вина, а вино на коньяк – это не самый лучший вариант.
- Оставайся ночевать! – настаивала Алла.
Я позвонила на сотовый Леониду.
- Ленечка (ой, какая я пьяная, как стыдно-то!), мы тут с подругой выпили немного, я хочу у нее переночевать, вы передайте Антону Владимировичу, что…
- Ну уж нет, Алла Валентиновна, - строго возразил, не дослушав, Леонид. – Пока я выполняю распоряжения только Антона Владимировича. Или звоните ему – и пусть он мне перезвонит лично, или спускайтесь, я отвезу вас к нему.
- Вот так, Алла, поняла? – я скорчила зверскую рожу. – Поняла, куда я вляпалась? Тюрьма народов. На каждый свой шаг теперь буду просить дозволения у шофера.
- Да не трынди ты, кокетка, - усмехнулась Алла, - звони своему Березовскому.
- Аллочка, приезжай, я соскучился! – умоляющим голосом попросил Антон.
- Да я…
- Ничего, я отвернусь и заткну уши. И нос.
- Придется ехать, - вздохнула я, положив трубку.
Обратную дорогу помню смутно. Кажется, я рассказывала анекдоты и объяснялась Леониду в любви. Разумеется, платонически, по-дружески, но как понял это он, не знаю. Потом меня укачало, и ему пришлось в аварийном режиме выволакивать меня из салона и придерживать над урной.
Мимо шла припозднившаяся пожилая пара с собачкой.
- Беременная, наверно, - с сочувствием сказала дама. – Бедняжка!
А была бы я мужиком, что бы она сказала? “Нажрался, паразит!”, что же еще!
Старичок-консьерж только глаза вылупил, когда Леонид втащил меня в подъезд – как тяжело раненую.
- Здрассьти! – заплетающимся языком изрекла я.
- Алла, можно задать вам нескромный вопрос? – спросил Леонид, запихивая меня в лифт.
Похоже, мои признания продвинули наши отношения на новую ступень. Во всяком случае, нужда в “Валентиновне” отпала.
- Леня, потом, - простонала я, привалившись к стенке лифта и зажмурившись, чтобы не видеть в зеркале своего отражения. – Все потом.
