Наталья Борохова - Адвокат Казановы
– Конечно, он. Сорвал браслет с руки и был таков! А учитывая то, что любовник и убийца Малининой одно и то же лицо, стало быть, браслет сейчас находится у вашего мужа.
– То есть у Дмитрия Сереброва? – воскликнула Лиза.
– Ну, я не знаю, как его зовут, – заметила девица. – Ведь мы общались с ним всего один раз. Он приходил к Норе. В день убийства.
По всей видимости, подружка Малининой не знала всей подоплеки событий, поскольку искренне верила в то, что жена богатого любовника находится сейчас перед ней. Разве она могла предположить, что несчастной женщины уже давно нет на свете? Но Дубровской было недосуг раскрывать собеседнице тайны следствия. Она чувствовала себя обманутой и оскорбленной. Проделав огромную работу по расследованию двух убийств, она чувствовала себя сейчас как путник, который, плутая в поисках нужной дороги, возвращается на одно и то же место. Не зря говорил следователь: Дмитрий Серебров – единственно возможная кандидатура на роль убийцы. И не надо изобретать велосипед, когда и без того все ясно. Он подарил Норе браслет своей жены. Он же и сорвал его с трупа любовницы. Но зачем тогда ему понадобился спектакль с расследованием?
Дубровская уронила голову на руки. Ей хотелось плакать. А в уши лился мягкий, сочувствующий голос рыжеволосой девушки.
– Все они такие! – повторяла та, гладя голову гостьи. – На то наша женская доля – терпеть. Но отольются им наши слезы. Ты еще увидишь, обязательно отольются…
Когда Дубровская покинула гостеприимный дом своей нечаянной утешительницы, наступил вечер. Целительное действие коньяка уже начало ослабевать, и горькие мысли снова овладели Лизой.
Итак, Дмитрий Серебров ее обманывал, направляя по заведомо ложному следу. Он беспардонно пользовался услугами своего адвоката, выкладывая в качестве версий сказки собственного сочинения. Елизавете не терпелось его разоблачить, высказать в лицо все, что она о нем думает. Хотя остатки здравого смысла намекали ей, что следует действовать осторожно, ведь серийный убийца – не самая лучшая мишень для обличительной речи. Если, конечно, ты – не прокурор и не находишься сейчас в красивом и безопасном Дворце правосудия. Но смелость во хмелю иногда творит с человеком невообразимые вещи. Во всяком случае, Елизавете хотелось действовать незамедлительно!
В родительском подъезде она нос к носу столкнулась с бабой Пашей. «Если что-то пойдет не так, старуха засвидетельствует, что видела меня вечером живой и невредимой», – подумала Лиза и даже обрадовалась нечаянной встрече.
– Здравствуйте, баба Паша! – сказала весело. – Сейчас восемь часов вечера, и я направляюсь в свою квартиру.
Но соседка почему-то выпучила глаза, прижалась к стенке и еле выговорила:
– Иди куда идешь! Мне нет никакого дела.
Дубровская подивилась странной неразговорчивости бабули.
– Но вы же, кажется, интересовались моим постояльцем? – спросила она. – Так вот, я думаю, что он сейчас дома.
Лицо бабы Паши покрылось вдруг бордовыми пятнами.
– Никем я не интересовалась, – заявила она, отступая на ступеньку ниже. – У меня и привычки такой нет – за людями подглядывать!
– Ну как же? – изумилась Лиза. – Вы, помнится, мне совсем недавно другие вещи говорили.
– Сожалею. Была не права. Деньги за колбасу могу вернуть, – проговорила бабка загадочную фразу и рысью припустила вниз по лестнице.
«Да-а… Коньяк творит чудеса! – подумала Лиза и совсем некстати икнула. – Кто-то меня вспоминает. Интересно, кто?»
– Ну как? Удалось что-нибудь узнать?
С такими словами встретил ее Дмитрий.
Дубровская внимательно взглянула на него, но, разумеется, ничего нового для себя не обнаружила. Красавец-мужчина без всяких признаков беспокойства или нервозности. В выразительных серых, опушенных длинными ресницами глазах только терпеливое ожидание. Конечно, перенесенные невзгоды оставили след на лице – линия рта стала жестче, а под глазами залегли тени. Но все эти перемены его не портили. «Ах, как обманчива бывает внешность!» – осознала Елизавета с горечью. Но откладывать дело в долгий ящик не имело смысла.
– А каких новостей ты от меня ждешь? – спросила она.
– Желательно хороших. Я думаю, черная полоса в моей жизни явно затянулась, – улыбнулся Дмитрий. – Ну, что? Или, может, для начала по чашке чая? Я заварил тот, который вы любите.
– Подожди, – остановила его Лиза. – Ты и вправду не знаешь, откуда у Малининой появился гранатовый браслет твоей жены?
Взор Сереброва даже не затуманился.
– Конечно, не знаю. Но, думаю, вы мне все сейчас расскажете.
– Непременно, – пообещала Елизавета, разглядывая его, как диковинный экспонат на выставке. – Именно ты сделал Малининой такой роскошный подарок. Может, у тебя проблемы с памятью?
Дмитрий продолжал улыбаться.
– Это что, шутка такая?
Лиза покачала головой:
– Нет, милый, это факт. И, по всей видимости, упрямый. Подруга Норы сообщила мне, что браслет был подарен поклонником Малининой, тем самым, который искал ее в день убийства. Да, кстати… Она лестно отзывалась о твоей внешности.
– Какая внешность? – Дмитрий замотал головой. – Я ничего не понимаю. Вы хотите сказать, что я вручил браслет Норе?
– Ты поразительно догадлив.
– Вот уж ерунда! Девушка просто ошиблась. Вы же верите мне?
Его глаза пытливо разглядывали лицо Дубровской, точно надеясь найти в его выражении подтверждение своей правоты. Но Елизавета никогда особо не преуспевала по части актерского мастерства, вот и сейчас, упрямо покачав головой, она заявила, глядя ему прямо в глаза:
– Я пыталась тебе верить, Серебров. Но факты говорят не в твою пользу. Видит бог, я старалась тебе помочь, наматывая километры по городу в поисках свидетелей защиты, которых так и не нашла. Я открыла тебе двери своего дома, надеясь, что поступаю верно. Но время идет, и я все чаще ощущаю себя дурочкой, блуждающей среди трех сосен, когда просвет вот он – передо мной!
– Так вы думаете, что виноват я?
Вопрос требовал прямого ответа. Но как же сложно было его дать!
– Я не исключаю этого, – проговорила Лиза, кляня себя за трусость.
Дмитрий уставился на нее странным неподвижным взглядом. Он сделал шаг по направлению к ней, и страх окатил Дубровскую горячей волной. Что она наделала! Настал черед платить за легкомыслие! И, ведомая чувством самосохранения, уже не заботясь о том, как она выглядит со стороны, Лиза выставила вперед правую руку и быстро заговорила:
– Стой, где стоишь! Если ты намерен сейчас делать глупости, то скажу прямо: внизу меня дожидается водитель, который получил инструкцию звонить в милицию по истечении тридцати минут моего пребывания в квартире. Кроме того, я предупредила соседку, вечно сующую нос не в свои дела. Если со мной что-нибудь случится, тебе от ответственности не уйти.
Серебров остановился в узком проходе, все пространство которого заняли его широкие плечи, и уставился на Дубровскую, словно собираясь ее испепелить взглядом. Потом он повел носом, как гончая во время охоты, и наконец на его лице появилось выражение, которое Елизавета сочла загадочным.
– Я, кажется, догадался, – проговорил он, продолжая пронизывать ее внимательным взглядом. – Вы выпили!
Несмотря на страх, который по-прежнему покрывал испариной ее напряженное тело, Дубровская почувствовала себя оскорбленной.
– Как ты смеешь мне об этом говорить? – возмутилась она. – Я не пила! Ну, разве чуть-чуть… Впрочем, это не мешает мне сейчас нормально соображать и делать выводы.
– О том, что я единственно возможный виновник убийств по нашему делу? – переспросил он почти весело.
– Да, – ответила она намного смелее, чувствуя тем не менее, что ее обвинения превращаются в фарс. Серебров, по всей видимости, не собирался набрасываться на нее и вообще вел себя не так, как должен был себя вести настоящий убийца. – Я узнала то, что мне нужно было знать, – продолжила она. – Ты частенько навещал Малинину, приезжал на своей автомашине «Ауди». Кстати, ее видели в соседнем дворе в день убийства. Там был замечательный наблюдательный пост, верно?
Дмитрий хлопнул в ладоши так оглушительно, что Дубровская подпрыгнула на месте.
– Я так и знал! – воскликнул Серебров, разводя в сторону руки, словно собираясь заключить Елизавету в объятия. – Автомобиль «Ауди», да еще в день убийства!
– Что-нибудь не так? – проговорила Лиза, ощущая, что противный липкий страх опять завладевает ее рассудком. Какая жалость, что внизу ее не дожидается водитель дядя Миша с часами на руке и надежными инструкциями! И почему Андрей отменил сопровождение именно в тот день, когда ей действительно понадобилась помощь телохранителя?
– Конечно, не так! – продолжал свою речь Серебров. – Вы же потрясающе умная женщина, Елизавета Германовна. Я восхищался вами в течение всего этого бестолкового процесса, поражался вашей энергии и изобретательности, с которой вы вели мое дело уже после того, как я сбежал… Но теперь вы, видимо, решили сразить меня своей логикой наповал.
