Александр Звягинцев - Швейцарские горки. Испанский сапог (сборник)
Потом он вынул из холодильника бутыль с водой, в которую выдавил лимон, задернул в спальне шторы, включил вентилятор, повалился на постель и прикрыл глаза. Оставалось дождаться, когда мозг, который все это время набирал обороты, выдаст нужный результат.
Итак, отец считает, что какие-то концы надо искать в тех баснословных уже временах, когда Муромский-старший в безвольно развалившейся России закладывал основы своего состояния. Примчавшись в Москву из скучной Испании, куда он перебрался после женитьбы на испанке и где ему не давали развернуться – даже собирались посадить! – он начинал в каком-то полуподвале, который стал именоваться банком. И были там телефон, сейф и секретарша, готовая на самые разнообразные услуги. А потом в этом учреждении появился Хаким, известный криминальный авторитет, с которым Муромский познакомился во время пребывания в местах не столь отдаленных, куда его отправили за мошенничество. Хаким предложил Муромскому сотрудничество – он со своей бригадой берет на себя вопросы безопасности банка и получает за это свой процент от прибыли. К тому же Хаким кладет в банк свои деньги, которые таким образом должны перестать быть грязными. Работа закипела.
Дел хватало обоим. Муромский имел нюх на деньги. К тому же в той обстановке развала государства, можно было, например, приобрести право на работу с долгами бывших социалистических или развивающихся стран и получать на этом тысячи процентов прибыли. А Хаким улаживал проблемы, которых тоже было в достатке. Решал самыми разными способами, порой весьма брутальными, включая угрозы, похищения, физическое насилие. Муромский физически не мог расставаться с деньгами, которые попали в банк. Для этого он шел на любой обман, а иногда даже рисковал головой. Несколько раз Хаким спас его от весьма жестоких наездов. Однажды разъяренные клиенты с ножами собирались отрезать ему уши прямо на рабочем месте, в другой раз там же ему намеревались раздробить голени принесенными с собой ломиками. Когда Хаким убеждал его, что есть люди, с деньгами которых так играть не стоит, он только отдувался:
– Если будем всем возвращать деньги, что же нам останется?.. А вообще-то, это твои вопросы, друг мой, ты их и решай.
И Хаким решал, не стесняясь в средствах.
Банк становился все солиднее, Муромский пролез в ряды пионеров и идеологов молодого российского бизнеса, его уже стали приглашать в Белый дом и Кремль на какие-то встречи и мероприятия. Фигура Хакима стала портить реноме банка. О том, что он не собирается больше пребывать в банке, который связывают с Хакимом и его сумрачными молодцами, Муромскому заявил его ближайший партнер и компаньон Олег Согдеев. Да и сам Хаким, надо отдать ему должное, понял, что его времена прошли. Он тогда уже принял решение перебраться в Испанию и предложил Муромскому расстаться по-хорошему – пусть он только выплатит ему его долю. А доля эта была весьма приличной.
Перед Муромским встали две проблемы – Согдеев и Хаким. Скоро Согдеев нелепо погиб – упал с балкона в сочинской гостинице. А через пару недель машину Хакима, вернувшегося из Испании, обстреляли по дороге из аэропорта в Москву.
Знающие люди говорили, что Муромский счел оптимальным решить обе проблемы одним способом – избавившись от людей, эти проблемы представлявшие. Причем Согдеева он убрал руками Хакима – попросив того оказать ему последнюю услугу и пообещав сразу после этого рассчитаться окончательно. Разумеется, Хаким должен был отправиться на небеса вслед за несчастным Согдеевым, но ему просто повезло – его только ранили. Ну и, конечно, Хаким сразу сообразил, кто хочет избавиться от него, – не такой уж это был сложный ребус.
Между ним и Муромским началась самая настоящая война. Но преимущество в ней было на стороне Муромского. Во-первых, за ним уже стояла такая служба безопасности из бывших сотрудников спецслужб, что справиться с ней было нелегко даже Хакиму и его подручным. А во-вторых, Муромскому надо было Хакима просто убрать, а тому надо было предварительно заставить Муромского выплатить причитающиеся ему деньги. Боевые действия длились несколько месяцев и окончились гибелью Хакима – его пристрелили в Греции. Причем о пребывании его там знали только самые доверенные люди. Из чего следует, что эти самые доверенные оказались не самыми верными.
Но каким образом в эту историю вписывается Сатрап?..
Утром позвонила мать и попросила срочно зайти. Голос у нее был, как обычно, спокойный, но в нем чувствовалось какое-то напряжение. Явно что-то произошло. Сполоснув лицо, Ледников помчался в гостиницу.
Мать открыла дверь и улыбнулась ему ободряюще, словно пытаясь поддержать.
– Что произошло? – с тревогой спросил Ледников. Пока он торопливо вышагивал по узким улочкам городка, чего только не пришло ему в голову. – С отцом что-то?
Мать покачала головой:
– С нами все в порядке. Просто… Представь себе, мы чуть не утонули… Ледников застыл в недоумении. Родители, конечно, были уже немолоды, но оба плавали вполне прилично и до сих пор могли провести в воде черт знает сколько времени.
– Вернее, нас чуть не утопили, – все так же спокойно объяснила мать.
– Кто?
– Иди к отцу, он на балконе и все тебе расскажет. А я в аптеку спущусь, посмотрю что-нибудь из лекарств. У нас обоих подскочило давление. Мы как-то были не готовы к таким приключениям.
Отец сидел в кресле на балконе, закинув ноги на столик, и смотрел на море, которое на горизонте так плавно переходило в небо, что найти границу между ними было почти невозможно. Только если внимательно присмотреться. Похоже, отец именно этим и занимался – пытался понять, где кончается вода и начинается воздух. Занятие весьма философское. И вид у него был соответствующий – умиротворенно-отсутствующий.
Ледников оперся руками о металлическую ограду балкона и тоже какое-то время молча смотрел туда, где вода сливается с небом. Потом, не оборачиваясь, спросил:
– Что значит – вас чуть не утопили?
– Значит, вполне могли утопить, – рассудительно ответил отец. Но Ледникову было не до философствований.
– Ты можешь по-человечески рассказать, что случилось? Нашутиться мы еще успеем.
– Могу, – покладисто сказал отец. – Рассказываю. Мы с матерью решили покататься на водном велосипедике… Ну, знаешь, такая штука с педалями?
– Представляю.
– Встаем мы рано, поэтому прокатиться решили пока еще народ не раскачался после ночных гуляний. Море было почти пустынное, пляж тоже… Поехали. Красота неописуемая – солнце только всходило. Тишина, какая-то особенная свежесть… В общем, хочется жить и не умирать никогда. А потом появился он.
– Кто? – повернулся к нему Ледников. – Ты его узнал?
– Катер. Появился катер. Вон оттуда, – отец ткнул пальцем за спину. – Он просто беззвучно летел параллельно берегу. И это тоже было очень красиво – белый катер на фоне восходящего солнца. Мы остановились и смотрели, как он мчит… А потом я понял, что он заворачивает в нашу сторону. Сначала я ничего плохого не подумал – может, просто хотят помахать рукой таким же ранним пташкам? А потом сообразил, что он вполне может проехаться по нам, по нашим головам… И даже намерен это сделать. Но когда я сообразил, что нам грозит, изменить уже было ничего нельзя. Он летел на нас, и что мы могли сделать на своем велосипедике?.. Пуститься в бегство? Кричать? Звать на помощь? Кого?
Отец пожал плечами.
– Единственное, что мне пришло в голову – надо прыгать в воду и нырять как можно глубже. Не знаю, что бы это дало… Честно говоря, мы уже и это не успевали сделать – он был совсем рядом… А потом он просто свернул в сторону и в последний момент проскочил мимо в паре метров от нас… Каким-то чудом нас не перевернуло волной… Так и умчался… Вот, собственно, и вся история.
Отец снова принялся изучать линию горизонта.
– История хоть куда! Как мать?
– Вроде бы нормально… Главное, она считает, что это была просто случайность. Какие-то загулявшие люди решили полихачить и просто не справились с управлением… И слава Богу, что она так думает!
– Но ты так не считаешь?
– Это был наезд. Точно рассчитанный и хладнокровный. Он свернул в самый последний момент… Я даже думаю, что за нами следили. Время было слишком неподходящее для случайных встреч.
– То есть тебя хотели запугать… Но кто?
– А может быть, и не меня…
– А кого тогда? Не мать же!
– Тебя.
Ледников недоуменно уставился на отца.
– Меня?
– Да, тебя. Таким вот образом тебя решили предупредить.
– О чем?
– То ли ты забрался куда-то слишком глубоко, то ли подобрался к кому-то слишком близко… Так что будь осторожен.
В словах отца, пожалуй, было кое-что похожее на правду, но Ледникова больше волновала другая версия событий.
– А что если наезжали все-таки на тебя. Тут сейчас толпы людей, у которых могут быть к тебе, как они сами выражаются, предъявы… Ты возбуждал против них дела, отправлял за решетку, добивался выдачи в Россию… Тебе могли просто элементарно мстить.
