Дарья Калинина - Сглаз порче — не помеха
— Куда? — с интересом спросила Мариша.
— Во Владивосток, — ответила Клавдия. — А оттуда уже на поджидающем нас судне можно отправиться в Японское море к месту, которое указано в бумагах нашего предка Владимира Клыкова. Аренду судна и все необходимое оборудование оплатил тот человек, с которым меня и хотел познакомить Саша. И еще Саша сказал, что сейчас этот человек находится в Москве. Утрясает последние формальности.
— Так! — протянула Мариша. — Очень интересно.
А что еще ваш племянник вам сказал?
— И главное, как получилось, что вместо Японского моря вы оказались тут в мансарде, да еще к тому же и связанная? — перебила подругу Аня.
Клавдия нахмурилась.
— Не помню, — сказала она. — Мы с Сашей ехали по дороге. Потом он остановил машину во дворе какого-то кирпичного загородного дома, ворота были уже открыты и предложил мне пройтись в дом. Сказал, что у него ко мне серьезный разговор.
— А потом?
— Дальше не помню, — призналась Клавдия. — Помню только, что я направилась к дому. А потом…
Потом темнота. И я очнулась от ваших голосов, стала шевелиться, и появились вы. Вот и все.
— Вам здорово повезло, что вы очнулись так вовремя, — сказала Аня. — Еще минута, и мы бы ушли отсюда.
А хозяева этого дома, судя по всему, не скоро бы снова заглянули в свою мансарду. Во всяком случае, вас бы к этому времени уже в живых не было.
— Я ничего не понимаю, — растерянно сказала Клавдия. — Где я вообще нахожусь? Что это за дом?
— Вам же племянник сказал, — хмуро напомнила Мариша.
— Да, — все еще недоумевала Клавдия, — но почему я в таком случае оказалась тут связанной?
Подруги переглянулись. Им и самим не все было понятно в этой истории.
— Наверное, ваш племянник не смог вас взять и просто убить, — наконец сказала Мариша. — Он вас оглушил, связал и оставил до той поры, пока наберется решимости окончательно с вами разделаться.
— Саша? Но зачем ему меня убивать? — с недоумением спросила Клавдия.
— Из-за денег, скорее всего, — сказала Мариша. — Судя по всему, он всерьез воспринял информацию, содержащуюся в бумагах вашего предка. И вашему племяннику не хотелось делиться с вами тем сокровищем, которое они с его напарником поднимут со дна.
— Делить деньги на две части всегда приятней, чем на три, — добавила Аня.
Клавдия молча обдумывала слова подруг.
— Он не мог, — наконец сказала она. — Он сын моей родной сестры. Он вырос у меня на глазах.
И женщина заплакала. Пока она рыдала, снизу со двора раздался голос Вовы:
— Девчонки, что у вас там?
Мариша выглянула и велела:
— Лезь сюда! Мы нашли Клавдию!
Через минуту лестница заскрипела, и в проеме показалась Бовина голова.
— Что с ней? — спросил он у подруг. — Как она тут очутилась?
— Ее привез сюда Шкаф, — сказала Мариша. — Он же оглушил ее, связал и спрятал под грудой тряпок. Если бы не Анин тонкий слух, Клавдия бы мирно задохнулась или скончалась от жажды через несколько дней.
— Или бы племянничек набрался храбрости, вернулся и доделал начатое, — сказала Аня.
После этих фраз Клавдия начала рыдать еще громче.
Вова сердито посмотрел на подруг.
— Думайте что говорите, — сказал он. — Нельзя же быть такими черствыми. Видите, женщина плачет. Нужно ее спустить вниз и вызывать ментов.
— А без них нельзя? — тоскливо спросила Аня.
— Нет, — решительно ответил Вова. — Больше нельзя. Мы с вами не знаем, где сейчас находятся Шкаф и господин Уваров.
— Зато мы знаем, где они будут завтра, — сказала Мариша.
— Да, и где? — заинтересовался Вова.
— В аэропорту, — сказала Мариша. — Саша, когда вез свою тетку на дачу, чтобы убить, проговорился ей, что завтра они с его хозяином отправляются во Владивосток.
Сам хозяин сейчас в Москве, утрясает последние формальности.
— Во Владивосток можно лететь и из Москвы, — задумчиво произнес Вова. — Но мне не дает покоя мысль, что же лежит в банковской ячейке, ключ от которой мы нашли в почтовом ящике Уварова.
— Я знаю! — неожиданно воскликнула Клавдия. — Саша сказал, что все бумаги, которые я расшифровала, находятся в банке. В банковской ячейке. Саша сказал, что хозяин распорядился оставить их там, а ключ от ячейки положить ему в почтовый ящик в конверте.
— Да, да, — кивнула Мариша. — Точно! В конверте.
Но к чему такие сложности? Не проще ли было лично передать ему этот ключ в руки при встрече?
— Думаю, — мрачно пробормотала Аня, — что никакой встречи и не будет.
— Что ты имеешь в виду? — спросил у нее Вова.
— А зачем Уварову теперь Шкаф? — пожала плечами Аня. — Свою работу он сделал. Тетку на расшифровку бумаг раскрутил, бумаги положил в ячейку на имя хозяина. Уваров же еще не знает, что ключ от ячейки не у него в почтовом ящике, а у нас с вами. Думаю, что судьба племянника Клавдии теперь решена. Уваров его прикончит и хапнет все сокровище со дна моря. А зачем ему делиться? Судя по всему, совести у этого человека ни на грош.
— Да, — задумалась Мариша. — Взглянуть бы этому гаду в глаза. Вот что.
— Взглянете, — уверенно сказал Вова. — Но вот что, девушки, нравится вам это или нет, а без ментов теперь не обойтись. Потому что задерживать господина Уварова завтра в аэропорту будем не мы с вами, а менты.
— Если он еще там, в аэропорту, появится, — вздохнув, сказала Мариша. — Зачем ему Владивосток, если ему не добраться до расшифрованных Клавдией бумаг?
Ключ-то от ячейки у нас.
— Это еще не гарантия того, что бумаги ему не отдадут, — сказал Вова. — Мороки будет больше, согласен, но если договор составлен грамотно и на имя Уварова, то рано или поздно отдадут.
— И потом, в аэропорту Уваров может Появиться и после возвращения из Москвы, — сказала Аня. — Неизвестно ведь, где он сейчас.
— Вот что, позвоню-ка я Вите, — сказал Вова. — Пусть покопается в своем компьютере и выяснит, в каком банке зарезервирована ячейка. И на чье имя она зарезервирована: Уварова или Шкафа. И заодно спрошу, не встречается ли имя Уварова Александра среди пассажиров, летящих на самолетах в Питер.
— Ты думаешь, Витя сможет это раскопать? — изумилась Мариша.
— Пусть попробует, — кивнул Вова. — Как говорится, попытка не пытка, а спрос не беда.
И он начал набирать номер офиса Григория Петровича.
Глава 11
Пока подруги занимались в мансарде спасением жизни Клавдии, Невезухин заступил на свое дежурство возле палаты Елены Клыковой, в ожидании когда появится ее убийца. До сих пор женщина еще не приходила в себя. И врачи начинали уже беспокоиться за ее жизнь.
Сменив своего напарника, Невезухин заглянул в палату, чтобы поздороваться с Еленой. Хотя врачи упрямо утверждали, что больная ничего не слышит, Невезухин был уверен, что слышать она слышит, но просто не реагирует.
Ему не хотелось признаваться даже самому себе, что за те несколько дней, которые он провел возле палаты Елены Клыковой, маскируясь то под больного, то под санитара, ему стала как-то очень близка эта женщина, лежащая на кровати сплошь опутанная проводами. К ней никто не приходил. С сыном Елены сидела ее мать. Но мальчика в больницу не привозили, опасаясь, как бы ребенок не получил травмы, увидев свою мать на больничной койке, подключенной к пикающему аппарату.
Поэтому, чтобы Елене не было так одиноко, Невезухин взял за правило с ней разговаривать. Сначала эти беседы были короткими, но вскоре Невезухин втянулся и стал, сидя возле ее кровати, рассказывать Елене почти все новости. Вот и сегодня, зайдя в палату, он сказал:
— Здравствуй, Леночка. Ты сегодня чувствуешь себя получше?
И вдруг, к удивлению и радости Невезухина, веки Елены дрогнули пару раз, а потом широко распахнулись, и на Невезухина посмотрели два больших удивительно прозрачных глаза.
— Вы кто? — спросила у него Елена.
Потом она попробовала пошевелить рукой, но ей помешали провода.
— Не шевелитесь! — заволновался Невезухин. — Я сейчас вызову врача!
Он нажал кнопку вызова, расположенную в изголовье кровати больной. Для этого ему пришлось наклониться над Еленой. И он мельком увидел в вороте ее больничной сорочки пышную грудь женщины. Эта картина почему-то взволновала его до такой степени, что он даже временно потерял дар речи.
— Мне почему-то знаком ваш голос, — продолжала тем временем Елена, не замечая состояния Невезухина. — Но лицо ваше я вижу впервые. Почему так?
Невезухин растерялся. Но Лена, слава богу, и не требовала ответа. Она лежала, смотрела на Невезухина и размышляла о чем-то своем. Немного придя в себя, Невезухин вспомнил о своем служебном долге и чего ради он, собственно, находится в палате, и спросил, перейдя снова на официальное «вы»:
— Скажите, Лена, вы помните, что с вами случилось?
Лена некоторое время помолчала, а Невезухин, затаив дыхание, ждал ее ответа. От него зависело очень многое. И в первую очередь его карьера.
