Джеймс Чейз - Том 25. Молчание мертвецов. Лотос для мисс Квон
В отличие от душного коридора, в спальне было настолько прохладно, что он слегка поежился. Он взглянул на огромный шкаф для одежды, и его черные глаза заблестели. Дверца была заперта. С помощью отмычки он отворил и ее.
Ожидавший в прихожей Донг Хам нервно почесывал затвердевшую на руке мозоль. Он слышал, как инспектор поднимался по лестнице. Старик волновался. Он был совершенно уверен, что с Хоумом, которого он любил как сына, случилось какое-то несчастье.
Прошло добрых полчаса, прежде чем инспектор Нгок Лин сошел в коридор. Донг Хам смотрел на него, едва сдерживая волнение, но темное бесстрастное лицо ничего не говорило постороннему.
— Я скоро вернусь, — сказал инспектор. — Тем временем никто, в том числе и ты, не должен входить в дом. Понятно?
Донг Хам кивнул. Он был чересчур напуган, чтобы задавать мучившие его вопросы.
Инспектор жестом приказал ему выйти, вышел следом, запер дверь. Он позвал шофера, который тут же выскочил из машины и подбежал.
— Останешься здесь и будешь смотреть в оба, чтобы никто не вошел в здание, — сказал инспектор. — Тебя никто не должен видеть, за исключением, конечно, того случая, если тебе придется кому-нибудь помешать войти в дом. Я вернусь через два или три часа.
Выслушав наставления, водитель подозрительно посмотрел на Донг Хама, который крутился поблизости. Инспектор же тем временем сел в машину и быстро уехал.
3Начальник службы безопасности полковник Он Дин Кхак сидел в массивном, с высокой спинкой, украшенной резьбой, кресле и часто дышал через нос широко расставленными ноздрями.
Это был крепко сколоченный мужчина с крупной без волос головой, узкими колючими глазами, толстыми губами и большими оттопыренными ушами. Характер его был настолько же мерзок, насколько непривлекательной была внешность.
Уже шесть лет он железной рукой управлял службой безопасности. Но существовали (и он знал об этом) отдельные мелкие политиканы, пытавшиеся от него отделаться.
Они доказывали, что сейчас его деятельность уже не соответствует новым задачам. Он был нужен, пока режим еще недостаточно окреп. А теперь его варварские методы и грубость характера могли только уронить достоинство правительства в глазах общественности. Чем скорее он уйдет и будет найден более подходящий человек, тем будет лучше.
Его противники приобретали все большую силу. Всем были известны необычные вкусы и порочные желания полковника Кхака. Больше всего на свете он боялся грозившей ему отставки. Отстранение его от власти означало для него потерю колоссальных доходов, которые он вымогал у тысяч крестьян и китайских кули, имевших основания бояться полиции. Он должен будет жить только на свою пенсию. Эти мысли невыносимо терзали полковника.
Утром в понедельник он был разбужен перепуганным слугой, которого послал к нему инспектор Нгок Лин. Голова раскалывалась от вчерашнего курения опиума.
Полковник Кхак сказал сам себе, что если Нгок Лин побеспокоил его не по очень важному вопросу, то он заставит его до конца жизни раскаиваться в своей поспешности.
Он выкарабкался из шелковых простыней, натянул шелковое черное кимоно с вышитым на спине золотым драконом и босиком бесшумно прошел в кабинет, где его ожидал инспектор.
Пока слуга не подал стакан чая и не удалился, полковник Кхак не обращал внимания на инспектора, неподвижно стоявшего перед большим, украшенным резьбой столом.
Узкие черные искрящиеся глаза наконец остановились на лице инспектора.
— Что случилось? — негромко спросил полковник. Инспектор обладал одним важным преимуществом перед другими людьми, а именно, способностью кратко и ясно излагать свои мысли. Он умел выделить главное и расположить факты в стройной последовательности.
Полковник слушал не перебивая. Время от времени он прихлебывал чай. Он сидел неподвижно, двигалась лишь его жирная рука, подносившая ко рту стакан с чаем.
Инспектор замолчал. Полковник Кхак смотрел на него невидящим взглядом, его мозг лихорадочно работал.
Нападение партизан и похищение американца было заурядным событием. Такие вещи случались и раньше и, без сомнения, будут происходить в будущем. Для поддержания своего авторитета следует хотя бы для видимости начать розыски, которые, конечно, ничего не дадут. И это единственное, что мог сделать в этом случае полковник. Но почему американец убил своего слугу? Вопрос требовал тщательного и осторожного расследования. Американец имел, конечно, серьезные причины совершить такой поступок. Прежде, чем об убийстве сообщат газеты и будет информирован посол, полковнику Кхаку следует точно выяснить эти причины.
— Что мы знаем о Хоуме? — спросил он.
— Сейчас узнаю, сэр, — ответил инспектор. — У меня не было времени проверить его досье.
Полковник позвонил. Почти сразу же отворилась дверь, и вошел его секретарь Лам Фан — тщедушный, чуть прихрамывающий человечек. Много лет он верой и правдой служил полковнику и был беспредельно предан ему. Поговаривали, что не существует такого преступного, омерзительного, унижающего достоинство поступка, которого он не совершил бы ради полковника. Его боялись и ненавидели все работники полицейского управления. Ходили слухи, что Лам Фан доставал своему господину опиум, приводил к нему малолетних девочек — полковнику нравилось заниматься их совращением, а также организовывал те вымогательства, которые приносили полковнику Кхаку баснословные доходы.
Этот человечек проковылял по кабинету и, ожидая распоряжений, остановился возле стола своего шефа.
— Мне нужна вся информация, которая у тебя есть, на Стива Джеффа — служащего американской судоходной и страховой компании, на его слугу Хоума, повара Донг Хама и на девчонку Хоума Май Ланг То, — сказал полковник и, повернувшись к инспектору, бросил: — Подожди здесь.
Сопровождаемый Лам Фаном, который ни единым взглядом не удостоил инспектора, полковник покинул комнату.
После того, как затворилась дверь, инспектор не сдвинулся с места: он не сомневался, что шпионы полковника следят за ним через потайные глазки.
Он неподвижно стоял целых двадцать минут. Наконец, возвратился побритый, освеженный душем полковник в безупречно элегантном костюме.
Золотые настольные часы показывали пять минут седьмого.
— Поедем на виллу американца, — сказал Кхак. — Поедешь со мной, — приказал он вошедшему Лам Фану.
Все трое направились к машине инспектора. Кхак и Лам Фан сели сзади, инспектор протиснулся к рулю.
В тот час лишь кули и рыночные торговцы брели по улицам. Никто не обратил внимания на мчавшийся по пустынным улицам черный «пежо». Кхак спросил:
— Что нам известно про Хоума?
— Благонадежен, — ответил Лам Фан. — Занимается политическим образованием. Сторонник режима. Не имеет долгов. У нас к нему нет никаких претензий.
— Он не гомосексуалист?
— Определенно нет.
Полковник нахмурился. Первая его мысль была, что Хоум имел противоестественную связь со своим хозяином. Слуга пытался его шантажировать, и американец в приступе ярости убил Хоума. Но, выходит, все было не так просто.
— Повар?
— Он глубокий старик, последние двадцать лет не имел никакого отношения к политике. Некоторое время в период французского господства был поваром во французском посольстве. Подозревался в профранцузских симпатиях, но сейчас мы не имеем к нему никаких претензий.
Полковник почесал свой мясистый приплюснутый нос, скосил глаза на Лам Фана, который, не отрываясь, смотрел в затылок инспектора.
— Девчонка?
— Политикой не интересуется. Однако есть слухи, что отец занимается с ней кровосмешением. Возможно, это правда. Ее отец дегенерат.
Полковник снова погладил свой нос.
— Ну что же, простим им их слабости.
— Безусловно, — согласился Лам Фан.
Инспектор слушал их с отвращением. Не раз он подумывал о том, чтобы бросить работу в службе безопасности.
— Ну а теперь расскажи мне про американца, — сказал полковник.
— Типичный американец. Много пьет. Волочится за женщинами. Политикой не интересуется. Разведен. Ограничен в деньгах. Для удовлетворения сексуальных запросов часто посещает Парадиз-клуб.
— Что еще?
Лам Фан пожал плечами.
— Больше ничего сообщить не могу.
— Он не гомосексуалист?
— Нет.
Полковник помрачнел.
«Тогда зачем он все-таки убил парня? — спрашивал он себя. — Должна же быть какая-то причина?»
Несколько минут, остававшихся до виллы Джеффа, они ехали молча.
Длинная улица была безлюдной. Быстро взглянув сначала налево, затем направо, полковник Кхак вылез из автомобиля и поспешно направился к дому. Инспектор и Лам Фан последовали за ним.
Инспектору понравилось, что шофер в точности выполнил его указания и не торчал на виду. Они прошли во двор и увидели шофера, который стоял, прислонившись спиной к запертой двери кухни.
