Светлана Марзинова - Бриллиантовая пыль
Они посидели еще немного. Гена тоже с беспокойством стал думать об этой машине. Время тянулось бесконечно медленно. Нервы у девушки сдавали.
— Давай немного пройдемся. Не могу больше сидеть. Далеко уходить не будем, здесь по дорожке походим. Смотри-ка, а машина все стоит…
Словно услышав ее, автомобиль медленно тронулся и поехал вперед.
— Все-таки у страха глаза и в самом деле велики, — с облегчением сказал Генка. — Почти как у тебя, такие же большие.
Зоя была поглощена собственными размышлениями и потому пропустила шутливый комплимент мимо ушей.
Между тем автомобиль, вызвавший их тревогу, остановился, едва свернув на ближайшую улицу. Из него вышел человек и направился в сквер. Он надел темные очки, что было вполне оправдано в такой солнечный день, закурил и уселся на скамейку в некотором отдалении от памятника. На праздного гуляку ни Зоя, ни Гена не обратили никакого внимания.
Бесконечные минуты ползли как черепахи. Время превратилось в вязкую, тянущуюся субстанцию. Они почти не разговаривали, только Зоя часто спрашивала, сколько еще осталось ждать… Генку это нисколько не раздражало, он терпеливо отвечал ей, понимая, в каком состоянии сейчас пребывает его подруга. К их обоюдной радости, в окружающем пространстве никто подозрительный не появился — только прохожие сновали через сквер, а в ресторан зашла какая-то молодая пара, да трое солидных мужчин подъехали на разных машинах с водителями и, пожав друг другу руки и громко переговариваясь, скрылись внутри. Они не заметили, как парня в темных очках, прохлаждавшегося на скамейке в сквере, сменил другой, с жиденькой бородкой и банкой газировки в руках.
За двадцать минут до назначенного часа Геннадий решил еще раз проинструктировать главную переговорщицу.
— Зоя! Сейчас мы пойдем и сядем за тот столик. Окна там большие, так что надо продолжать следить за подъезжающими машинами и людьми, входящими в ресторан. Если Иванов не выполнит нашего требования и заявится сюда с кем-то еще, не вздумай показывать ему алмаз. На этот случай наши переговоры не отменяются, но ты говори только о месторождениях. Поняла?
Зоя молча кивнула.
— Дальше. Напоминаю тебе, как ты должна себя вести. Ты не просительница, не бедная несчастная девочка, которая пришла умолять кого-то тебе помочь. Ты уверенная в себе, жесткая, непробиваемая акула. Ты явилась сюда с позиции силы. Цена, которую ты предложишь Иванову за вашу свободу, несоразмерно высока. И если он будет выставлять дополнительные условия, требовать каких-то гарантий — не срывайся, по своему обыкновению, не дерзи. Без паники, без колебаний, просто и спокойно, я подчеркиваю — спокойно! — скажи, что есть другие люди, которым это будет интересно. И если он жаден, как говорил Легостаев, то это его должно подстегнуть. Помни: хозяйка ситуации — ты!
Девушка сняла свои модные очки и обратила на него глаза. При свете солнца они выглядели вовсе не такими графитово-темными. Генка смотрел в них, и где-то внутри его всколыхнулась до сих пор сдерживаемая нежность. Сам не зная почему, он вдруг обнял ее и неловко чмокнул в щеку.
— Держись.
— Я постараюсь.
Когда она водрузила очки обратно на свой тонкий носик и вновь посмотрела на Геннадия, он увидел вдруг совершенно чужую, незнакомую Зою: сдержанную, собранную, решительную, враз повзрослевшую женщину. Глаза ее вновь потемнели, спина выпрямилась, подбородок вздернулся, тонкие ноздри затрепетали, а уголки губ опустились книзу, придав лицу холодное, чуть презрительное выражение. Гена даже немного опешил, а Зоя, прыснув от смеха и став привычной ему Зойкой, сказала:
— Так выглядит хозяйка ситуации?
— Ну, примерно, — сказал со смущением и каким-то новым чувством скрытого уважения ее приятель.
Ровно в четырнадцать часов в небольшой зал ресторана «Шишки» неторопливой походкой вошел крупный мужчина лет сорока пяти. Он был одет в бежевые брюки, над которыми нависал плотный живот, и светлый пуловер тонкой шерсти. В руках — маленькая сумочка-борсетка, ключи от машины с брелоком сигнализации. Его модно стриженные волосы блестели свежим лаком и совсем не гармонировали с широким «рязанским» лицом: боксерский нос сильно приплюснут, губы как два больших пельменя — под стать расплывшемуся носу, лоб прорезан двумя глубокими морщинами. На густую бровь тонкой змейкой наползал шрам, рассекая ее надвое.
Человек подошел к стойке бара, попросил стакан воды и огляделся. Его взгляд скользнул по шумной компании мужчин, сидевших в центре зала и с упоением расправлявшихся с многочисленными блюдами, — они не вызвали в нем интереса. Одновременно он отметил две молодые пары: одна сидела в самом темном углу за бутылкой вина, вторая пила чай за противоположным столиком, рядом с пустовавшей в это время сценой. Эти двое тихо о чем-то переговаривались и поглядывали на него. В них он безошибочно определил звонивших ему людей, но подходить медлил — вновь повернулся к бармену, что-то с ним обсудил и только затем неспешно направился к столику, покручивая на пальце ключи от машины.
Зоя и Гена видели, как он подъехал на темной иномарке, за рулем которой сидел сам, и оставил ее на небольшой парковочной площадке у ресторана. Мужчина двигался к их столику, и Гена прошептал:
— Видимо, это он, и, судя по всему, один. Все идет по плану.
— Да уж… Такому и охрана не нужна, он сам залог собственной безопасности! Ты только посмотри, натуральный бандюк! — ответила Зоя и обернулась к мужчине, безотчетным движением поправив парик и приветливо улыбаясь.
Человек остановился в полуметре от их столика.
— С вами я разговаривал по телефону? — спросил он, и ребята узнали низкий баритон и окающий говор, который они слышали некоторое время назад.
— Вы Сергей Вячеславович? — продолжая улыбаться, уточнила Зоя. Она вся была как натянутая струна, но ощущал это только Геннадий.
— А вы Нина Журавлева? — Он приподнял свою густую бровь со шрамом; в глазах его заплясали веселые искры.
— Присаживайтесь, — пригласил Гена и отодвинул один из стульев.
— Я вас слушаю. Только сначала скажите, кто вы.
Зоя достала из кармана своей кофточки адвокатское удостоверение, состряпанное Снегирем, и протянула Иванову. Тот внимательно посмотрел на него со всех сторон, покрутил в руках и, не возвращая ей, повторил:
— Так кто вы?
— Вы же видели. — Она потянулась за своей липовой «корочкой», но Иванов быстрым движением отдернул руку.
— Хм! — Он хитро сощурился. — Журавлева Нина Львовна, во-первых, мертва. А во-вторых, даже если бы она была жива, то не могла бы быть адвокатом. Потому что нотариусам запрещено заниматься подобного рода деятельностью, — с усмешкой заявил Иванов и вернул ей ксиву.
Зоя ничуть не смутилась, взяла свой документ и спокойно сказала:
— Я выступаю от ее имени. И от имени Легостаева.
— Уж не та ли ты крошка, которую подозревают в ее убийстве? — спросил Иванов, пристально глядя на девушку и продолжая кривиться в ухмылке.
— Я вижу, вы хорошо осведомлены обо всем, что связано с Легостаевым и его семьей. — Зоя была сама учтивость, сама холодность, сама любезность; четко играя свою роль, она смотрела на Иванова несколько свысока и снисходительно. Гена даже испугался, не переборщил ли он с наставлениями и не переигрывает ли его подруга. Иванов же довольно добродушно и по-свойски заявил:
— Ну… Знаете ли, за его судьбой сейчас не следит разве что ленивый… Мы же тут все, так сказать, одного круга… одного поля ягоды. А насчет тебя догадаться было несложно: я видел твою фотографию в газете. И кто еще мог воспользоваться именем Нины?
— Да, в ее убийстве подозревают именно меня. Я ее племянница, — невозмутимо подтвердила Зоя догадку Сергея Вячеславовича и высокомерно задрала подбородок. — И фамилия моя тоже Журавлева, как вы теперь понимаете. Зовут меня Зоя.
Иванов как-то по-новому посмотрел на девушку, сидевшую перед ним. Он видел перед собой деловую, решительную ловкачку, которой удалось скрыться от милиции. «А она не так проста», — подумал делец.
— Ну а вы, молодой человек? — повернулся он к сопровождавшему ее парню.
— Это мой товарищ, Геннадий, — ответила за него Зоя. — Он здесь для моей безопасности.
— Вы сказали, что виделись с Андреем… — приступил к делу Иванов, косясь на Гену.
— Да, мы только что из Архангельска, были у него в СИЗО, — подтвердила Зоя, подлив себе чаю и отправляя в рот маленький кусочек сырного пирога. — Хотите? — Она кивнула на чайник.
— Нет, крошка, благодарю. Мне сейчас принесут обед. По вашей милости пришлось отказаться от мероприятия, где был запланирован шикарный стол. Я на него с самого утра берег аппетит. Так как же вам удалось попасть к Легостаеву, — вернулся он к теме разговора, — уж не по этому ли удостоверению?
