Кейт Аткинсон - Чуть свет, с собакою вдвоем
— Ладно-ладно, — сказал он. — Из прически не выпрыгивайте.
Кортни удивленно вякнула, и Трейси, не оборачиваясь, сказала ей:
— Не буквально. — А Брайану Джексону: — Ну, я жду.
— Майкл Брейтуэйт, — сказал он. — Знакомо такое имя?
— Майкл Брейтуэйт?
— Да, вот я и думал, что знакомо. У меня пара вопросов. Надо заполнить кой-какие пробелы. Вы, как в таких случаях говорят, ключевой свидетель. Ну что, поехали?
— Вы сказали, бояться мне надо не вас, — сказала Трейси. — Так кого мне надо бояться?
* * *Он сидел в столовой гостиницы «Белла виста» и ел «большой йоркширский завтрак» — как будто с той минуты, когда он вечером закрыл глаза, и до минуты, когда они открылись утром, он только и делал, что безмятежно почивал в цветочной клумбе «Валери».
Озадаченные (можно даже сказать, травмированные) мусорщики хотели позвонить спасателям, но Джексону удалось им внушить, что в контейнер он попал в результате опасного розыгрыша, учиненного его друзьями.
— Шуточка не вышла, — пояснил он.
— Ничего себе шуточки, — сказал один из мусорщиков.
Им пришлось наклонить контейнер, чтобы его освободить, и он безногим жуком выкатился наружу вместе с отбросами. Другой мусорщик достал нож «Стэнли», перерезал клейкую ленту на лодыжках и запястьях. Руки-ноги вернулись к жизни не сразу, но он сам содрал клейкую ленту со рта, а затем похромал по дороге, спиной чувствуя подозрительные взгляды. Миновал витрину, набитую часами. Все стрелки вытянулись вертикально. Шесть утра. Вроде бы лежал на помойке целую вечность, а выходит, и двух часов не прошло. Не мусорный контейнер на колесиках, а какой-то ТАРДИС.[183]
Всю дорогу до «Белла виста» собака скакала подле него, практически обезумев. Два года назад, когда поезд сошел с рельсов, Джексона вернула к жизни девчонка, обученная СЛР. Теперь его спасла собачья верность. Он теряет невинность, а его спасители все невиннее. Во вселенной работает система обмена, которую он постичь не в состоянии.
В «Валери» они вернулись тем же путем — через пожарную лестницу. Запах бекона уже просочился под дверь и вступил в схватку с запахом освежителя воздуха, запутавшимся в мебельной обивке.
Джексон втиснулся в крошечную ванную и, невзирая на полотенце размером с почтовую марку и брусок мыла, который вскоре растаял без следа, пережил лучший душ в своей жизни. Близость смерти — самое оно, чтоб нагулять аппетит, и, приведя себя в божеский вид, он оставил собаку — тотчас удручившуюся такой неблагодарностью, — вышел из «Валери» как подобает и отправился на испытания «большого йоркширского завтрака» миссис Рейд.
Ничего ощутимо йоркширского в завтраке не обнаружилось. Непонятно, чего Джексон ждал — йоркширского пудинга, символической белой розы, вырезанной на тостах, — однако получил он обычную тарелку жареного: вялый бекон, бледное остекленевшее яйцо, грибы, смахивающие на слизней, и сосиску, неизбежно напомнившую ему собачью какашку. Хуже всего оказалось (предсказуемое) кофейное разочарование — кофе был жидким и кислым, и Джексона от него замутило.
В столовой был занят еще один стол — там сидела пара средних лет. Не считая редких, еле слышных «передай соль», эти двое завтракали в сумрачном затишье на грани военных действий.
Избавленный от супружеских бесед, Джексон мирно переваривал ночные события. Спозаранку доставили послание: «Не трогай Кэрол Брейтуэйт». Значит, что, он слишком близко подобрался к неудобной правде? Но у него впечатление такое, будто он вообще ничего не выяснил о смерти Кэрол Брейтуэйт. Скорее наоборот. Кто его отваживает и в чем причина? В том, что вчера поведала ему Мэрилин Неттлз, в том, что она сказала? Или в том, чего не сказала? Она словами не разбрасывалась.
Что-то мучило его вчера на грани сна, еще до Тилибома с Тарарамом. Он думал про Дженнифер, которую они со Стивом умыкнули из Мюнхена, вспоминал, как звали ее брата… и Джексона внезапно осенило. Он не задал Мэрилин Неттлз правильный вопрос. Простейший вопрос.
Завтрак подавала молодая девчонка. Лицо знакомое, но, лишь когда она подлила ему кофе — что поделать, кофеин есть кофеин, даже поганый, — он распознал в ней женскую половину вчерашней готской пары в церкви Богоматери. Теперь волосы у нее забраны в хвост, а макияжа нет. И никакого пирсинга — во всяком случае, на виду. Агрессивный подросток, а не вампир-недоделок.
— Прекрасное утро, — любезно поделился с ней Джексон и был вознагражден сердитым взглядом.
— Если работать не заставляют, — ответила она.
— А вас заставляют? — спросил он. Таких заставлять — себе дороже.
— Белое рабство.
— Это вряд ли. В Уитби-то.
Она поплелась из столовой, по пути небрежно капая на пол кофе из кофейника. Джексон услышал, как она яростно пнула дверь кухни, потом что-то упало и разбилось. Сержантский рык миссис Рейд был встречен девичьим нытьем: «Ну ма-ам!» — тем же капризным тоном, какой теперь практиковала Марли.
Девушка вылетела из кухни и затопотала вверх по лестнице.
— Нынче хороших работников не найдешь, правда? — бодро сказал Джексон угрюмым сотрапезникам, однако те не сочли нужным сочинить остроумный или хоть какой-нибудь ответ.
Он вознаградил пса какашечной сосиской, похищенной с йоркширского завтрака; жаль, все, что входит с одного конца, должно выходить с другого.
Джексон снял белье с постели, свернул простыни и оставил на матрасе. Сверху положил двадцать пять фунтов в уплату за ночь. Чаевых не оставил — как-то не заметил сервиса, достойного вознаграждения. Легкие деньги для миссис Рейд. Само собой, можно выписаться как положено, но так проще. Сэкономил массу бессмысленных слов.
— Я ненадолго, — сказал он собаке, привязывая ее к забору во дворе Мэрилин Неттлз.
В коттедже ни малейших признаков жизни. Странное дело, хозяйка не похожа на раннюю пташку. Дом покинутый, как у Линды Паллистер. Да куда же подевались все эти женщины? Может, где-то открылась черная дыра, всасывает женщин средних лет — Трейси Уотерхаус, Линду Паллистер, а теперь вот и Мэрилин Неттлз. И все это как-то связано с Надин Макмастер.
Или это какой-то заговор, к этому причастны все они — Брайан Джексон, Трейси Уотерхаус, Мэрилин Неттлз, Линда Паллистер? Джексон не знал, что такое «это», но в том-то и суть, правильно? Смысл поиска разгадок — выследить «это», заломить ему руки, пускай выкладывает начистоту. Как будто в игру играешь — не зная правил, не зная, кто еще играет, сомневаясь насчет цели игры. Он кто — пешка или игрок? Его одолевает паранойя? («Как, еще не одолела?» — переспросила Джулия в голове.)
Он опустился на четвереньки и заглянул в кошачью дверцу. Мертвый воздух.
— Вы не пролезете, — сказали ему.
Мэрилин Неттлз прошаркала во двор, нагруженная целлофановыми пакетами из «Сомерфилда». В пакетах звякало стекло. Выходит, нет никакой черной дыры, нет женщины в опасности, всего-навсего потасканная престарелая алкоголичка вышла за покупками.
— Ну что еще? — спросила она.
— Сколько детей было у Кэрол Брейтуэйт?
Они уехали из Уитби. На автобусе.
Джексон сидел на втором этаже и любовался пейзажем. Собака лежала у ног. Они возвращались в Лидс. Туда, где все началось. Туда, где все и закончится, — во всяком случае, Джексон постарается. В Скарборо пересели на поезд. Джексон не любил поезда. Перед глазами по сей день иногда вспыхивали картины катастрофы, неприятные сенсорные галлюцинации — запах горящего масла и закоротившей электропроводки, скрежет металла по металлу. Он с тех пор в поездах не бывал.
Женщина за рулем потеряла управление, машина слетела с моста, упала на полотно, поезд сошел с рельсов. Пятнадцать погибших. У женщины была опухоль мозга, из-за опухоли случился приступ. Горстка дефектных клеток, личная собственность владельца — вот и вся причина гибели и увечий, еп masse.[184] Не было гвоздя.
Джексон очень не любил поезда.
* * *Позавтракал дома. Чего давненько не делал — обычно проглатывал кофе и отбывал на Миллгарт. Раньше Барбара психовала, нужен полноценный завтрак, все знают, что это самая важная еда, ля-ля-ля. Больше не психует.
— Хорошо бы яичницы с беконом, — сказал он.
Когда она поставила перед ним тарелку, он спросил:
— А ты что, ничего не будешь? — и она ответила:
— Не хочется, — но села напротив и позавтракала, как обычно, валиумом с чаем. В изысканном костюме, волосы зализаны и зачесаны.
— Спасибо, лапуль, — сказал он, дочиста вытерев тарелку хлебом. Встал, залпом выпил кофе и сказал: — Ну, я пошел.
— Его сегодня выпускают, — бесцветно сказала она.
— Знаю. — Он попытался поцеловать ее на прощание — чего тоже давненько не делал, — но она успешно увернулась, и он лишь похлопал ее по плечу. — Ну пока, — сказал он.
