Лариса Соболева - Ночи с Камелией
Долгополова не кинулась собираться, а опустилась на канапе, задумчиво и неторопливо стягивая с пальцев перчатки. О чем она думала – Марго определить не могла, но ее лицо стало отрешенным, глаза сосредоточенно-спокойными.
– Собирайте вещи, я помогу… – робко проговорила Марго. – Прасковья Ильинична… вы слышите меня?
– Вы очень добры, Маргарита Аристарховна, – тихо сказала она. – Бежать? Но куда?
– Сначала из города, – живо ответила Марго. – А потом за границу…
Вдруг до гостиной долетел громкий стук, кто-то барабанил в дверь, будто в этом доме нет колокольчика. Марго подхватилась, мигом очутилась у окна, громко ахнула и процедила сквозь зубы:
– Старый негодник! Обманул меня! – Она кинулась назад, схватила Долгополову за руки, потянула, поднимая. – Быстрее. Они уже здесь!
– Кто?
– Полиция! Зыбин! Есть черный ход?
– Не один, целых четыре, – горько усмехнулась Прасковья Ильинична, ничего не делая для своего спасения.
– Бегите! – выталкивала ее за дверь Марго. – Я отвлеку их. Бегите ко мне домой, а ночью вас вывезут из города.
Прасковья Ильинична как будто согласилась, сжала ее пальцы в знак благодарности и побежала в конец коридора. Марго, приблизившись к парадной лестнице, слушала топот ног. Но каково же было удивление Зыбина, когда он встретил ее:
– Что сие значит, сударыня?
– Я жду Долгополову, – солгала Марго не краснея.
– За какой такой надобностью? – прищурился Зыбин.
– Предложить помощь, – на этот раз она не солгала.
– А лакей сказал, что Долгополова только что приехала.
– Неужели? – подняла брови Марго. – Сижу в гостиной уж с полчаса, сюда никто не заходил. Может, лакей не доложил обо мне? Я услышала шум и вышла.
– Ищите в доме, – бросил он через плечо полицейским и вздохнул, глядя с укором на ее сиятельство.
Суетливые шаги не отвечали ее внутреннему состоянию, ибо на губах Прасковьи Ильиничны блуждала улыбка, говорившая о внутреннем благополучии. Она нашла способ избежать позора, поэтому торопилась и одновременно замечала все вокруг.
Ну вот, пришла зима, а солнце яростно слепило глаза, будто в преддверии весны. Да и птицы заливались по-весеннему голосисто, народ – радостный и нерадостный, в заботах и праздный – сновал туда-сюда. Так будет всегда…
Прасковья Ильинична ступила на мост, взялась рукой за парапет и шла, сгребая тонкий слой искристого снега к середине. Всего на минуту остановилась, подняла лицо к небу, зажмурилась. А затем решительно подняла юбку…
– Стойте! – закричал Елагин и толкнул в спину извозчика. – Вперед!
Прасковья Ильинична слышала его, узнала голос, но не остановилась, а перелезла через парапет. В ужасе вскрикнула какая-то женщина, проходившая по мосту. Елагину казалось, извозчик едет слишком медленно, он соскочил с коляски на ходу, в этот момент Прасковья Ильинична повернулась к нему и, одной рукой держась за парапет, вторую вытянула вперед, останавливая его:
– Не подходите!
Она не приказывала, а просила, Елагин только перешел с бега на шаг, но двигался к ней, быстро говоря:
– Прошу вас, не делайте этого. Не знаю, что вас толкнуло сюда… может быть, то, что я узнал вас… Обещаю, никто не узнает!
– Нет-нет, вы ни при чем, – заверила она. – Просто все имеет свой конец. Не надо подходить ближе.
Елагин остановился, теперь он делал по маленькому шажку, надеясь заговорить ее и успеть схватить:
– Я увезу вас туда, где никто не найдет. Положений без выхода не бывает, поверьте. Вы можете рассчитывать на меня…
– Я знаю. У меня не было счастья и радостей, меня никто не любил, все это я получила от вас. Вы согрели меня… и довольно. Знайте: я ни о чем не жалею…
Раздался прерывистый свисток городового, к ним бежали люди, так ведь нарушение общественного порядка: дама из благородных забралась на ту сторону парапета, того и гляди упадет.
– Прощайте, – сказала Прасковья Ильинична. – Я освобождаю вас от себя.
Елагин сделал рывок и поймал руками… воздух. Она упала спиной на тонкий лед, который легко проломился, а потом кусочки сомкнулись и дрожали в полынье. Афанасий Емельянович ударил кулаками по парапету, отчаянно закричав… Боль, это она кричала».
18
– Танька? – выговорила она, как показалось Артему, подавленно. – Ты назвал меня Танькой?
– Не нравится? – засмеялся он. – Ну, Танюха, Таня…
Артем не спускал с нее глаз, зная, что в любой подходящий момент она, почуявшая западню, может наградить его ударом в горло. В полутемном салоне про себя он отмечал, где находятся руки Чешко, в каком положении ноги, как расположен корпус.
– Почему Таня? – выдавила она.
Он ощутил шедшую от нее вибрацию животного страха вперемежку со звериной агрессией. У нее есть заточка, теперь она обязательно ею воспользуется, но когда и как? Артем положил ладонь на колено Татьяны, поглаживал, воркующим голосом снимая напряжение:
– За бугром всех наших баб называют Наташками, а мне Танька больше нравится. Хочешь, Наташкой буду звать?
Метод апробированный: выбить из баланса уверенности, а потом вернуть назад – и так несколько раз. Метод, провоцирующий к бессознательным действиям, когда на мозги давит сигнал опасности и ничем его не заглушить. В таких случаях действуют импульсивно, панически, а значит, допускают ошибку. Татьяна, без сомнения, попалась в капкан Артема, она быстро соображала, кто он и откуда, тут главное – не дать ей времени думать, пришлось подгонять:
– Ну, давай, давай же, готовься.
Она вновь взялась за его ремень, лихорадочно расстегивала, Артем воспротивился:
– Не-не, я по старинке. – И пошутил игриво: – Избушка, избушка, стань ко мне задом, к двери передом, а штаны я сам расстегну.
Не по ее плану пошло, Татьяна начала психовать:
– Здесь неудобно будет… тесно…
– В тесноте да не в обиде. – Артем расстегнул ремень и теперь возился с молнией. – Заела, зараза… Давай, Танька-Наташка, принимай позу.
Она неловко встала коленями на сиденье, немного замешкалась… В это время Артем украдкой просунул назад руку и дернул за покрывало, но Вовчик был уже наготове. Внезапно резким движением Артем задрал ей юбку чуть ли не на плечи, от неожиданности Татьяна стукнулась головой о дверцу, взвизгнула. Но когда он взялся за ее бедра, поняла, что двести рублей предстоит отработать, и это еще полбеды. После сеанса клиент может выбросить ее из машины за недостаточный профессионализм.
Она мгновенно упала на бок, так же мгновенно Артем шарахнулся от нее назад, поэтому заточка, выброшенная в него, до его груди не достала.
Он перехватил руку с заточкой, Татьяна, изловчившись, начала пинать его ногой, норовя попасть в лицо и не выпуская орудия.
– Спокойно, спокойно… – рычал Артем.
Вовчик перегнулся через сиденье и, сцапав ее за волосы, потянул вниз. Практически действуя интуитивно, Татьяна умудрилась попасть каблуком по рукам Артема, от резкой боли он ослабил хватку. Она выдернула руку с заточкой, подняться не смогла, так как Вовчик, сопя, держал ее за волосы и продолжал тянуть вниз. Татьяна всадила в него заточку наугад, попала в плечо, тут же выдернула. Вовчик взвыл и отпустил ее волосы. Разъяренная ведьма моментально почувствовала свободу, из положения практически лежа на сиденье она сделала замах, второй раз целясь в Артема, но тот вовремя навалился на нее, поймал смертоносную женскую ручку. Так она еще и укусить за плечо умудрилась! Артем пятерней свободной руки накрыл лицо Татьяны, безжалостно давя, она его щипала, понимая, что только боль освободит ее.
– Вовка, наручники! – заорал он.
Татьяна находилась в весьма невыгодном положении, к тому же с двумя мужчинами, не уложив их сразу, справиться невозможно. Однако она, несмотря на то, что слабее и выдыхалась быстрее, билась и вырывалась, словно настоящий мужик в женском обличье.
Открылась дверца, в салон залетел морозный воздух, Вовчик помог Артему перевернуть Татьяну лицом вниз, заломить назад руки и защелкнуть наручники. Только после этого Артем выдернул из ее цепких пальцев заточку и процедил, потирая плечо:
– У, змея подколодная! Укусила, зараза… Все, закончилась лафа, Танька. Назад по этапу пойдешь. И очень надолго.
– Пошел ты!.. – огрызнулась Татьяна с ненавистью.
– Вот теперь я с удовольствием пойду отдыхать, – шмыгнул носом Артем. – Где наши? Нас тут одна змея чуть не прикончила, а они все едут? Вовка, сделай вызов. Ты чего, Вовка?
Вовчик стонал, сидя на ступеньке автомобиля и придерживая раненую руку. Артем обошел капот машины и остановился возле Вовчика, тот поднял глаза:
