Дарья Калинина - Держи хвост пистолетом
Отойдя на достаточное расстояние от русских войск, командир решил дать передышку своим солдатам и в первую очередь самому себе. За время этой передышки он успел прийти к двум важным выводам. Первое: ему ни в коем случае нельзя возвращаться домой с пустыми руками и без племянника, а второе: оставаться здесь ему тоже нельзя. При всей своей изворотливости он не знал, как поступить в данном случае. Сидеть и тоскливо наблюдать за тем, как русские грузят честно сворованное у них добро обратно на грузовики, было не в почете у горцев. Поэтому он начал спешно продумывать план, хранящийся у него про запас на самый крайний случай. В том, что случай этот наступил, он ни капли не сомневался.
– Ахмед, – позвал он советника. – Ты помнишь, где мы оставили запас нашего оружия? Возьми людей и сходи за ним. И пошли кого-нибудь проследить за этим русским шакалом, который увел всю нашу добычу. Хочу знать, куда они повезли ее.
– И Гасана? – спросил догадливый Ахмед, который тоже был наслышан про буйный нрав сестры своего командира.
Наградой ему стал мрачный взгляд. Ахмед не был дураком и быстро испарился, оставив командира в одиночестве продумывать, что он сделает с племянником, когда тот попадет наконец к нему в руки. Думать ему пришлось долго, так как картины рисовались одна увлекательней другой.
– Командир!
Вопль вывел из транса не только командира, но и всех остальных боевиков.
– Смотри, кого мы поймали! – с сияющей рожей заявил один из посланных за оружием солдат. – Прекрасная замена твоему племяннику.
Командир сильно сомневался, что таковая существует, но солдат оказался прав. Перед ним стоял заместитель премьера, то есть человек, втравивший банду в эту скверную историю, принесшую сплошные убытки. Командир нехорошо улыбнулся. У бедного зама от этой улыбки по спине заструился холодный пот, а сам он скривился, как от зубной боли.
– Какими судьбами! – поприветствовал чеченец пленника, продолжая широко улыбаться. – Ты просто не представляешь, насколько я рад. Моим ребятам будет на ком размяться, а то они уже стали нехорошо поглядывать друг на друга. А так сорвут все зло на тебе, и им легче станет, и мне развлечение.
– Но, но! – предупреждающе воскликнул зам. – Я лицо неприкосновенное.
– Мы люди простые, – поставил его в известность командир. – И такие тонкости нам не по нутру. Так что свою неприкосновенность оставь лучше для дипломатических раутов, если доживешь до них, конечно.
На этом месте зама снова скрючило, и он оглянулся в поисках чего-нибудь смахивающего на санузел. Ничего подходящего поблизости не оказалось, и зам окончательно позеленел. Командир, разумеется, заметил страдания пленника, но сделал вид, что ничего не видит. Вместо выражения сочувствия он спросил:
– Как ты тут оказался?
– Вас искал, – буркнул зам, затравленно шаря по сторонам взглядом и отчаянно мечтая, чтобы истинная причина его появления в здешней местности не вылезла наружу.
– Допустим, – согласился лидер боевиков. – Но теперь ты нас нашел. И что ты хотел?
Больше всего на свете зам хотел, чтобы командир провалился ко всем чертям, но говорить об этом счел в высшей степени неразумным. На самом деле его выманила из столицы полученная из верного источника информация о том, что таинственно пропавшего премьера видели в здешних местах в компании нескольких особ женского пола. Свидание с лидером боевиков, у которого, как он догадывался, на него был большой зуб, никак не входило в планы зама, поэтому теперь он лихорадочно придумывал причину, по которой его жизнь начала бы представлять для боевиков значительную ценность.
– Я знаю, как получить выкуп за премьера, – выпалил он неожиданно для самого себя.
Для чеченцев это тоже стало в некотором роде сюрпризом, командир даже перестал улыбаться своей знаменитой леденящей душу улыбкой.
– И как же это можно сделать? – после недолгого молчания поинтересовался он, не осмеливаясь до конца поверить в свою удачу.
– Очень просто, деньги уже прибыли, мы поедем и заберем их. Неужели вы сомневаетесь, что мне поверят, если я скажу, что забираю их?
По лицам боевиков можно было заметить, что они бы точно не поверили, и зам поспешил пояснить:
– Все дело в том, что деньги прилетели не в М., а в город В., и прилетели они с людьми, которым толком не сказали, кому они должны их передать. Это произошло из-за того, что в Москве и сами толком не знали, кто явится за деньгами. Поэтому не будет ничего удивительного в том, что за ними явлюсь именно я. Один звонок – и они привезут деньги в любое место, которое я им укажу.
Командир медленно светлел лицом, боясь поверить до конца. Надо же, столько времени потратить на поиски проклятого премьера, а когда игра казалось уже безнадежно проигранной, получить на руки такого жирного туза, который одним махом решил все его проблемы. Оставался, правда, любимый племянник, который мог пострадать, когда русские узнают про дядины махинации с выкупом. Но, с другой стороны, совсем не обязательно сообщать всем и каждому, к кому именно попали деньги. При должной осторожности и вообще можно будет все списать на зама, единолично хапнувшего себе весь выкуп, а потом таинственно исчезнувшего где-нибудь в горах. Причем последнее будет совершеннейшей правдой.
– За деньгами с тобой пойдут мои люди, – предупредил командир, лихорадочно соображая, кто из его людей никогда не попадался на глаза противнику и кого можно смело отправить следить за замом.
– Пусть идут, – поспешно согласился зам, сейчас он вообще согласился бы на любые условия, даже если бы от него потребовали прихватить с собой дюжину крепеньких слонов для транспортировки груза. По сравнению с этим несколько чеченских боевиков выглядели смехотворно.
– Нам следует поспешить, – как можно деликатней намекнул ему командир, которого как раз в этот момент осенила мысль, заставившая его всерьез занервничать.
Он внезапно вспомнил, что племянник, перед тем как его захватили в плен, отправился за премьером, и, кто знает, вдруг этому недотепе удалось добраться до него. Тогда вполне могло оказаться, что премьер тоже находится у русских.
– А о премьере ни слуху, ни духу, – неожиданно над самым его ухом раздался голос зама, мигом приведя командира в хорошее настроение. – Наши уже не надеются найти его живым.
– А если бы они его нашли, то тебе бы сообщили? – поинтересовался командир.
– Конечно, – страшно обиделся зам. – Мне бы сообщили в первую очередь. Для чего же я с собой рацию таскаю?
С этими словами он деловито вытащил из кармана небольшую коробочку и потыкал в нее своим упитанным пальцем, больше всего напоминающим копченую сардельку.
– Все в порядке, премьер уже сегодня может быть у нас, привозите деньги, – закричал он таким голосом, словно его резали, но его собеседники, видимо, сочли, что и впрямь все в порядке, а может быть, им просто надоело сидеть на куче чужих денег и трястись за их сохранность.
– Охрану возьмите с собой, – отечески советовал в трубку зам. – Со стороны боевиков можно ждать любых неожиданностей, хотя они сейчас и кажутся заинтересованными в этой сделке.
Командир пихнул его локтем в бок, и зам поспешно прибавил:
– Но только не переборщите. Совсем не обязательно вызывать у них ненужные подозрения. Возьмите человек десять, и хватит. Да и большой отряд привлечет ненужное внимание к вашим машинам.
Ну все в порядке, – бодро заметил зам, продиктовав свои координаты и закончив на этом разговор. – К вечеру деньги будут здесь. Как будем делить?
– Поровну, – буркнул командир, размышляя, какое ущелье больше подойдет для могилы такого важного человека.
Зам чужие мысли читать не умел, поэтому ответом остался доволен.
– Ну почему мы не можем навестить Гулю? – ныла Мариша у меня над ухом уже второй час подряд.
Если кто-то думает, что два часа Маришиного нытья – это пустяк, то он здорово ошибается. Она способна, повторяя одну и ту же фразу и с одной и той же интонацией, довести человека до умопомешательства в течение часа. А так как большинству людей свойственно здоровое чувство самосохранения, то Мариша и получает все требуемое. Но, конечно, только в том случае, если несчастный не в состоянии просто от нее сбежать. Мне бежать было особо некуда, но и иммунитет у меня на ее нытье, благодаря многолетнему общению с ней, выработался будь здоров. Поэтому два часа я с завидной выдержкой бубнила в ответ на Маришины приставания одну фразу: «Нельзя, и все тут». Когда мне становилось совсем уж невмоготу, я добавляла к ней какое-нибудь придаточное предложение.
Видя, что она терпит поражение, Мариша прибегла к запрещенному приему. Она переключилась на Оксану. Та, будучи человеком непривычным, сломалась довольно быстро. И они уже вдвоем принялись штурмовать меня.
– Ничего с ней не случилось, – отбивалась я, с ужасом чувствуя, как мне и самой начинает казаться, что с Гулей стряслось или вот-вот стрясется что-то жуткое.
