Лариса Соболева - Бриллианты на пять минут
Только потому, что Батон был трезвым – отсюда обострился слух, – он не смог уснуть крепко и услышал скрежет в замочной скважине. Что это означало? К нему лезет психопат с намерением убить.
Батон в секунду покрылся ледяным потом, подкрался к прихожей и уже более отчетливо различил скрежещущие звуки. А если убийца пришел не один? Батон бросился к столу, схватил мобильник и листок с телефонным номером, который ему оставил Вадик, и начал, сверяя с записями на листе, набирать номер. Когда ему ответили, сообщил, что к нему пытаются войти, и кинулся назад в прихожую. Что это за пытка – смотреть на замок, который, чудится, вот-вот повернется, и в квартиру войдет убийца!
Батона трясло. В такой ситуации затрясет кого угодно. Но он лихорадочно соображал, что делать, как защититься. Рванул в ванную, включил свет и стал искать предмет для обороны. Вантуз? Не подойдет, он бросил его. Кинулся на кухню, где хранились инструменты. Бобка? Тяжелая, но маловата. Молоток! Батон схватил молоток, выключил свет и вернулся в прихожую. Все старался делать бесшумно, чтобы не спугнуть человека за дверью. Теперь Батон стоял напротив входной двери и молился, чтобы менты приехали как можно скорее. В данный момент милиция была дорога его сердцу, он любил ее, как маму родную. Мама дала ему жизнь, а менты должны спасти ее же, жизнь.
Но минуты тянулись медленно, и Батону уже казалось, что прошел час. Он услышал характерный щелчок, когда язык замка поворачивается на один оборот. Значит, не успеют менты спасти его. И тогда у него сдали нервы. Не в силах больше выносить эту пытку, Батон кинулся к двери и заорал, барабаня по ней кулаком и молотком:
– Бомба! В доме бомба! Спасайся, кто может! Люди! Спасайтесь!
Из-за собственного крика он не слышал, что делает тот, за дверью. Только в мозгу просигналило: если он сам разобьет дверь, то убийца беспрепятственно войдет. И Батон принялся колотить молотком по железкам дверных петель, продолжая орать:
– Бомба! Бомба! В доме бомба! Спасайся, кто может!
Сколько времени он так колотил и орал – не представлял. Но наконец услышал, как на площадке раздались женские и мужские голоса:
– В чем дело? Что стряслось? Кого режут? Кто орет?
И вдруг раздался знакомый, долгожданный голос Вадима:
– Рауль! Это мы. Открой.
– Граждане, мы из милиции, – громко говорил Гена. – Не беспокойтесь, все под контролем. Паника ложная. Прошу всех вернуться в квартиры.
Дрожащими руками, под хор ругательств соседей, Батон открыл дверь и впустил четырех человек. Он упал на старый-старый, ободранный диван и едва не забился в истерике. Разумеется, от страха. Сбивчиво рассказал, что произошло, причем сильно раздосадовал ментов сообщением о придумке с бомбой и молотком.
– Какого черта орал?! – наехал на него Вадим. – Спугнул убийцу.
– Да? – ощерился Батон. – А ты бы что делал на моем месте, а? Ждал бы, когда он войдет, да? Что ему надо? Чего он прибодался ко мне? Кто он такой?
– Это убийца Евы, – сказал Щукин, который тоже был разочарован. – Убийца думает, что ты запомнил его, поэтому хочет убить тебя.
– Я его не запомнил! – взвыл Батон.
– Но он-то этого не знает! – ехидно заметил Вадик. – Подождал бы несколько минут, мы б его тепленького…
– Ага, подождал бы… – передразнил его Батон. – А он бы меня перышком – чик! Замок почти открыл… На один оборот уже открыл!
– Ладно, не спорьте, ребята, – сказал Щукин, поднимаясь со стула. – Что сделано, то сделано. А мы поступим так: с завтрашнего дня по очереди у Батона будете дежурить…
– А сегодня? – струсил Батон.
– Сегодня он не придет.
– Да? А если придет?
– Вадик, останься у него, – приказал Щукин.
– Почему я? – вскипел тот.
– Потому что ты нашел с Раулем общий язык, – отрезал Щукин. – Остальные за мной, и быстрее.
Щукин, Гена и Слава ушли, а Вадик огляделся и поморщился:
– Ну и свинарник у тебя. Где прикажешь мне спать?
– Кровать тебе уступлю, – негостеприимно сказал Батон.
– А белье у тебя чистое имеется? – поставил руки на бедра Вадим, злясь не меньше Батона. – Я, как все нормальные люди, привык…
– Имеется, – буркнул Батон. – Я мамино белье не трогал.
– И давно она умерла? – смягчил тон Вадим.
– Год назад.
– Ну, ладно, стели.
Батон постелил гостю, который в это время брезгливо рассматривал интерьер, затем жалобно спросил:
– Курить есть?
– Может, тебя еще и накормить? – хмыкнул Вадик, но пачку сигарет протянул.
– Я б не отказался, – жадно прикуривая, сказал Батон. – У меня даже хлеба нет.
– И нравится тебе такая жизнь?
– Не-а. Я больше так не хочу, честно. Если меня не убьют… я переменюсь. Я много умею. Пойду на постоянную работу. Слышь, у вас там, в ментовке, место найдется?
– Сколько угодно. В вытрезвителе.
– А я не пью! – с вызовом похвастал Батон. Вспомнив сегодняшний кошмар, он опустил голову и уже виновато пролепетал: – И не буду пить. Жить охота…
– Не убьют тебя, – пожалел его Вадик. – Обещаю.
Щукин примчался к дому Ксении Николаевны, выбежал из машины первым, на ощупь открыл калитку и взбежал на крыльцо. Проанализировав кандидатуры подозреваемых, он остановился на Романе Семеновиче, потому и приехал сюда. В доме горел свет. На стук вышла женщина, дочь Ксении Николаевны.
– Где ваш муж? – спросил он.
– Его нет. Я жду его. А что случилось?
– Где он сейчас находится?
– Получает товар…
– Какой может быть товар, – хмыкнул за спиной Щукина Слава, – в двенадцать ночи?
– Разрешите войти? – оборвал его Щукин. – Мы тоже подождем вашего мужа.
– Только, пожалуйста, потише. Мама и дочь уже спят…
Она заметно разнервничалась, но проводила незваных гостей на кухню, плотно прикрыла дверь и снова задала тот же вопрос:
– Да объясните, что случилось?
– Что за товар получает ваш муж в двенадцать ночи и где? – вместо ответа спросил Щукин.
– На железнодорожном вокзале. Поезд приходит в одиннадцать. Роман заберет коробки, отвезет к нам в магазин, на склад…
– Послушайте, – вступил Слава. – У вас же бакалея, так? Макароны в упаковках, бульонные кубики, конфетки на палочках… Да у нас в городе складов с таким товаром – завались, и все мелкие предприниматели берут товар на здешних складах. Берут даже на реализацию, в долг, а ваш муж…
– Мы торгуем не только бакалеей, – робко возразила Ариадна. – Специями тоже. А в магазине у нас большой ассортимент продуктов. Роману поставляет специи производитель напрямую, это дешевле, чем взять на складе, а продается по той же цене, что установлена в городе.
– Он поехал один? – поинтересовался Щукин.
– Да. А что там делать толпой? Пять коробок забрать. Они легкие.
– В таком случае ждем вашего мужа, – сказал Щукин.
Прошел час. Наконец, звук мотора возвестил о прибытии хозяина. Гена сразу же поднялся, встал у двери, дабы отрезать Роману Семеновичу пути к отступлению. Хозяин вошел шумно, не заботясь о спящих, с порога скомандовал жене:
– Пожрать дай… – И осекся, испуганно глядя на двух мужчин.
– Здравствуйте, Роман Семенович, – поздоровался Щукин, приглашая его жестом присесть. – Где вы были?
– Товар получал… – пролепетал тот. – А что вы тут делаете?
– Вас дожидаемся, – сказал за спиной Гена.
Роман Семенович вздрогнул, оглянулся и еще больше растерялся, увидев третьего гостя.
– Где вы получали товар? – осведомился Щукин.
– На вокзале. Железнодорожном.
– У кого вы получали товар?
– Почему вы задаете мне странные вопросы? – вскипел Роман.
– Отвечайте, – флегматично сказал Щукин.
– У проводника, – рявкнул Роман. – Какое ваше дело?
– Не хамите, – одернул его Слава. – И четко отвечайте на поставленные вопросы. Назовите фамилию проводника, имя, адрес.
– Откуда я могу знать его адрес? Поезд проходящий. Мне позвонил поставщик, сказал, к какому поезду я должен подъехать, назвал вагон, и все. Я забрал коробки, их немного, расплатился с проводником, отвез товар на свой склад.
– Значит, подтвердить, что вы были на вокзале, никто не может? – продолжал задавать каверзные вопросы Щукин.
– А зачем? – не понимал Роман.
– Повторяю: кто может подтвердить, что вы были на вокзале?
– Не знаю… наверное, никто…
– Пройдемте с нами, – вздохнул Щукин.
– Куда? – всполошилась Ариадна. – Куда вы его забираете?
– В следственный изолятор, – проговорил Гена, надевая наручники на руки потрясенного Романа Семеновича. – Слава, посмотри на «дворники». Новые они или старые?..
Софийка, проснувшись от шума, пробралась к бабушке.
– Бабуль… – позвала она шепотом.
– Иди ко мне, я не сплю, – отозвалась та из темноты.
Софийка села к ней на кровать:
– Ты слышишь?
– Еще бы! Кто к нам пожаловал так поздно?
– Не знаю. Чш! – приложила девушка палец к губам. Хлопнула входная дверь, послышались рыдания Ариадны. – Мама плачет. Я пойду к ней, узнаю, что случилось…
