Андрей Костин - Канатные плясуны
- Ишь ты... - уважительно произнес кто-то. - Согласно этой договоренности, - продолжил Сурок, - мы представляем интересы владельца десяти процентов акций "Нововладимирского электролампового завода".
- А сами акции-то где? - напомнил тот же голос.
- В сейфе у того самого господина Трупина акций не оказалось, - спокойно сообщил Паша-мореход, и все обернулись в его сторону. - Украдены. А господин убит, так что как он с ними успел распорядиться, мы знать не можем. Мертвые молчат.
- Можно выразиться и так, - согласился Сурок. - Но согласно договору он не был наделен правом их продать, поменять или передать без разрешения владельца...
- Но акции-то пропали. Пусть и без разрешения владельца, - Паша усмехнулся.
- А акций - нет, так и доверенности - нет! - возмутилась дама, которую просили не базарить. - Это, как если б я машину покупать стала, а мне, за мои деньги, вместо "Хонды", цвет металлик, сорок тысяч пробега, одну доверенность на нее дали, а машину, мол, уже кто-то угнал.
- Дело баба говорит! - захохотал и поддержал ее дотоле молчавший один из "крутых". - Пусть прокуратура разбирается, кто убил, кто украл... У меня, в натуре, чисто времени нету. У меня нерастаможенные контейнеры на терминале, мне в Москве к завтраму быть надобно. Вот когда к доверенности и акции приложутся пусть этот юрист участвует, пусть голосует - всеми своими процентами. А так может на палубе пока погулять, вдоль борта. Нас-то - большинство! Выберем руководство, определим отчисления, проголосуем... Главное, чтоб по понятиям все росло, надо так разрулить, чтоб бабки капали по-прежнему. А то - сейчас один с доверенностью, а через пять минут другой появится. Как в уставе нашем сказано голосуют присутствующие или их представители согласно количеству акций. Он, тут "крутой" указал на Сурка, - представитель. Но чего? Количество акции-то тю-тю...
- Мы не сможем голосовать, - вздохнул председатель. - Собрание придется считать недействительным.
- Но нас-то - большинство. Де-вя-но-сто процентов! Неужели не договоримся? Здесь собрались, в натуре, основные, правильные пацаны. У меня два голоса. У Петюна, - крутой "хозяин жизни" мотнул головой в сторону соседа, - аж четыре! У остальных братанов тоже голоса найдутся...
- У меня пятьдесят шесть, - скромно потупилась дама в розовом платье. Сотых от процента.
- А я решил, что это твой размер! - заржал Петюн с четырьмя целыми.
- Так не пойдет, - перекрывая хохот, пояснил председательствующий. Около сорока процентов принадлежит мелким держателям акций, здесь не присутствующим, поэтому основные вопросы необходимо принимать квалифицированным большинством. В отстутствии десяти процентов проигравшее меньшинство всегда сможет оспорить принятые решения.
- Ну и что предлагаешь? - спросил Паша, и все снова глаза собравшихся обратились на него.
- Найти акции.
- Как их найдешь, блин, сейчас? Овчарку вызвать?
- А мне - по барабану, - заявила дама. - Мне и моих пятьдесят шесть сотых процента хватает. Но как вы отыщите тех, у кого остальные акции? Кто их скоммуниздил?
- Уи, мадам, - Паша встал, прошел между кресел и поцеловал ей ручку, отчего дама впервые в жизни зарделась. - Устами младенцев и женщин говорит правда. Даже не правда, а - ЧИСТОТА!
- он обвел взглядом присутствующих мужчин и сделал паузу. - Невинность. - все постарались отвести взгляд, - Кто из нас, засранцев, сможет похвастаться, что когда-то был невинным? Что же касается вашего вопроса, мадам, поясняю. В течение отрезка времени, когда был подписан документ, аннулирующий право на распоряжение акциями ныне покойного г-на Трупина, с одной стороны, и когда обнаружили евойный, блин, труп и пустой сейф, с другой стороны, от здания, где разворачивались вышеописанные события, отъехала машина, да не просто отъехала, а с пассажирами. Каждый из тех пассажиров мог убить и украсть. ОДИН ИЗ НИХ ПРОСТО ОБЯЗАН БЫЛ ХОТЯ БЫ УКРАСТЬ, - Мореход возвысил голос. - И все эти люди сейчас в нашем городе. Акции у кого-то из них.
- У кого? - раздались возгласы. - Где они все? Где эти гребаные акции?!
- Вот, владелец машины и партнер убитого по бизнесу, - тут Паша указал на Рената.
В кают-компании повисла гнетущая тишина. Казалось, эта тишина может продолжаться неимоверно долго, но тут, как из другого измерения, затренькал мобильный телефон.
Последовало некоторое суетливое движение, когда присутствующие доставали из карманов свои аппараты, чтобы удостовериться, что звонят не им.
- Это мой! - вдруг крикнул мэр, и тишина восстановилась. - ...да. Да! воскликнул мэр в трубку. - Нет. Это шантаж. Никаких переговоров с террористами. Хорошо, я посоветуюсь...
Почесав антенной мобильника кончик носа, он сообщил присутствующим:
- Только что мне звонил ответственный сотрудник аппарата... В городе уже совершены и еще готовятся террористические акты. Это может быть связано с нашим собранием. Для нашей безопасности я должен... все мы должны пока оставаться здесь... На берег не возвращаться. Так безопаснее... Заседание продолжается. И, - он обратился к Мореходу, - вы что-то там упоминали о развлекательной программе?
- Пир во время чумы, - вздохнул Ренат.
* * *
- А я предлагаю перегрузить весь сахар, или что там еще, - мужик бросил взгляд на мешки, сложенные на катере, - в сарай на берегу, а лодку отвести вверх по течению и тоже где-нибудь спрятать. Подождем, когда искать перестанут, и...
- Не перестанут, - возразил другой из компании. - Знаю я этого Пашу-морехода, а товар ему предназначался, если на пароход отвезти должны были... Нет, этот не отступится. Не потому, что сахара жалко, а чтоб другим, вроде нас, неповадно было на его барахло пасть разевать.
- Эх, погорячились мы, господа удавы. Погрузили бы чисто сахар, отвезли, а с нами по понятиям рассчитались бы...
- Да, на бутылку хватило.
- И, того, зря.... Найдут труп того, кто сахаром командовал - станут нас искать. А если жмурик выплыл, так еще хуже. Стукнет он про нас Пашке, к вечеру всех и похватают. А у того базар короткий, жуткие истории я слышал. Одному в анальное отверстие...
- Тогда, может, сразу все продадим, и катер, и груз? Пока шум не поднялся. Торговаться не станем, сколько можно возьмем - и деру. Вот только кому...
- В Камышевске есть один мужичок... Хитрющий... Михалычем зовут.
* * *
- БАЛ! - объявил Паша-мореход, появившись в зале под руку с Джессикой.
Ухоженная и нарядная, Джессика неузнаваемо изменилась.
- Какой-такой бал? Бал или е... - поинтересовался Петюн.
- Бал - в смысле - праздник. Танцы, коктейли и все такое. Люди должны сначала расслабиться. А делами займемся позже. Для меня - сегодня вы! - Паша распахнул объятия. - А остальное подождет.
- Он прав, - согласилась дама с мертвым зверьком на плечах. - я бы с удовольствием немного расслабилась...
- Уи, мадам, - услышав ее, подтвердил Паша. - Я бы тоже с удовольствием предложил вам свою руку, про сердце базара нет, но... Не свободен. Полагаю, вам по масти подойдет сей геркулес, - и он указал на Петюна.
- Во, блин, теперь мы партнеры, - согласился тот и протянул даме в розовом руку.
Она вложила в его пятерню свою ладошку, и ее ладошка была пошире.
Петюн почувствовал себя пассивным. Но вспомнив, что у него целых четыре процента акций, приободрился.
* * *
- Велено не пускать, - охранник, дежуривший у шторм-трапа попытался багром оттолкнуть лодку.
- У нас аккредитация! - безапелляционно заявил "Робин Гуд". - Посмотрите сами. Что же это такое делается! Купил рабочий человек акции, пусть совсем немножко, но заплатил кровные, побрился, помылся человек, - он исподтишка указал на Диму, чтобы стало ясно, какой именно человек помылся. - Кофию откушал с яичницей на завтрак... и опоздал. Ну, опоздал, что тут поделаешь? Может, он рано просыпаться не привык, или медленно кушает. И тут - нате вам, здрасьте! Не пускают законного совладельца на собрание. Что ж ему надо было - натощак сюда бежать? Это какие-то репрессии, извиняюсь. Вот, на ксиву его посмотрите! На два лица и с правом голоса.
- Может, вы этот пропуск на закрытое мероприятие стащили у кого? предположил охранник. - Уж одеты как-то...
- А фамилия чья вписана? - "Робин Гуд" хлопнул в ладоши для пущей убедительности. - Моя фамилия. Я потому себя вписал, пояснил он Диме, - что не знал, окажется у тебя под рукой паспорт. А у меня он всегда оказывается. На, сличай! - он протянул пропуск и документ. Сличай, сатрап.
Позже охранник объяснял своему начальнику на вопрос, с какой это стати он допустил на закрытое собрание акционеров неизвестно откуда взявшихся прощелыг:
- Подлинные у них документы, говорю вам! Что я, подделку не отличу?
* * *
...А бал гремел. В смысле, гремел оркестр, заранее нанятый Пашей-мореходом. Струнно-трубные звуки оказывают удивительное влияние на людей. Мужчины втягивают вовнутрь живот, чтобы казаться подтянутыми, а женщины и так грациозны, словно в них проснулись забытые за века силы природы. Мамонты трубят. Или боевые слоны войск Ганнибала, что культурнее.
