Ирина Боур - Слёзы Рублёвки
Я глухой и немой, только не великий немой, а просто великий дурак. Где ты сейчас, девочка? Чем ты живёшь, как ты живёшь? Может, уже нашла кого-то зрячего и неж?ного? Как мне вернуть тебя? Ведь я не могу подойти к тебе пер…
Стоп! Почему не могу? Почему первым? Ведь звала же она меня к этому психотерапевту! Звала с его помощью всё склеить! Да, пусть после первого сеанса ты отверг это вмешательство постороннего в свою жизнь. Но ведь не поздно всё переиграть! Вот он, повод, ничего не говоря, не оправдываясь жалко и не принимая позу побитого пса, снова вступить в контакт с женой. А если тот доктор окажется на самом деле серьёзным — может, не поздно будет и всё вернуть?
Или поздно?
И Виктор почти бросился в свой кабинет, чтобы найти визитную карточку врача.
13.
— Виктор Николаевич, звонит представитель фирмы 'Фарфор Императорского Дома', очень просит соединить с вами, — звонок секретарши прошёл по 'особому' каналу. Его по распоряжению босса специально зарезервировали для суперважных звонков. Которым разрешалось отрывать его от самых важных дел или переговоров.
Что там, Евгения кнопки перепутала, что ли? Какие, на хрен, коммерческие предложения по этому каналу? Сашка на что, гендиректор?
— Я посоветовала им дать предложения письмом на адрес генерального директора, — начала оправдываться Женька. — Ещё вчера. Александр Викторович его изучил и велел переадресовать письмо вам. Посмотрите, пожалуйста, оно стоит под грифом 'Особо важно' в утренней сводке. А теперь они звонят и спрашивают, какая реакция. Говорят, что хотели бы сделать предложение вам, прежде чем обращаться к Алибекову.
Хм, а ребята в курсе ситуации, оказывается!
А в сводку он действительно не посмотрел, балда! Ну да, с утра этот звонок из Воронежа о наезде на тамошнюю сеть… С ритма сбили, снова все мозги на Владимирского, поганца этого, переключили…
— Ладно, не дуйся, — хмуро сказал Виктор. — Соедини…
Голос в трубке был солидный, с долей вальяжной бархатистости. Уверенный в себе директор преуспевающей фирмы, не иначе.
— Виктор Николаевич? — полувопросом осведомился 'директор'. — Меня зовут Александр Евгеньевич, я гендиректор фирмы 'Фарфор Императорского Дома'.
'Ну?' — мысленно произнес Серебряков. Что-то он не слышал ничего о такой фирме. Щипачи какие-нибудь по-мелкому… С такими-то претенциозными названиями.
— Думаю, вы нас ещё не знаете, хотя вот волею судеб оказались мы на одном рынке. Мы относительно недавно образовались, на базе одной неплохой, как нам кажется, идейки. Причем, как думается, идейки, которую нам было бы выгоднее разрабатывать вместе с вами. Как с фирмой, имеющей многолетние традиции на рынке. Вот, хотелось бы договориться с вами о встрече, чтобы обсудить детально…
— У меня есть гендиректор, — сухо отрезал Серебряков. — Подайте ему предложения. Если он сочтет их полезными, договаривайтесь с ним.
Трубка хмыкнула.
— Видите ли, Виктор Николаевич, с ним мы уже навели контакты…
Ах, Сашка, подлец, и не доложил! Ах да, ведь он сам не прочитал письмо…
— …которые обе стороны нашли вполне перспективными.
Какой-нибудь из советских чиновников, обретших себя в новом бизнесе. Больно уж гладко да ровно выговаривает!
— Именно Александр Николаевич посоветовал обратиться к вам напрямую, сославшись перед вашим любезным секретарём на своё согласие.
Брови Серебрякова невольно поползли вверх. Во даёт директор! Он уже распоряжается — подключать кого-то к нему напрямую, или нет! А по телефону об этом ему доложить — слабо было?
Или это сигнал того, что всё уже, 'сливает' Сашка? Дистрибьюторская сеть рушится, обороты сокращаются, — всё, конченный человек Серебряков, пора на стороне местечко высматривать?
Как он их всё-таки разбаловал, работничков!..
— …устроит?
— Что? — чёрт, отвлекся. — Повторите последнюю фразу…
Пожалуй, слишком жёсткими получились эти слова. Ну да ладно, не он к ним пришёл, а они к нему…
— Я только лишь спросил, какое время вас бы устроило и какой день, — не смутился собеседник. — Мой шеф хотела бы предложить завтра, в 10 утра, в нашем офисе. Но она готова с удовольствием подстроиться и под ваше расписание…
Баба ещё к тому же! Что она может предложить ему интересного в бизнесе, который он пропахал весь с самого начала?
Не, ну что это такое! — начал раздражаться Виктор. Какой-то нелепый звонок, его уже нагло приглашают в свой офис, а разговор ведут так, что ни хрена не ясно, о чём, собственно, речь!?
— Послушайте, э-э…
— Александр Евгеньевич, — любезно напомнила трубка.
— …Александр Евгеньевич… Спасибо, конечно, за приглашение. Но не кажется ли вам, что стоило, может, хотя бы в двух словах рассказать, о чём идет речь? Прежде чем приглашать к себе меня? — яд сам собой выплеснулся в голос.
— Ах, простите, — не изменил любезности незримый Александр Евгеньевич. — Я забыл, что вы ещё не видели нашего письма. Странно, Александр Николаевич уверял меня, что вы его непременно прочтёте…
Вот пёс, да он ещё и издевается!
— Речь шла о том, что наша фирма готова была бы разместить на вашем предприятии довольно высокотехнологичный заказ. С соответствующей доплатой за технологичность и качество, конечно. Мой шеф считает, что вы наиболее в состоянии выполнить наш заказ качественно и со вкусом. А это как раз — основные наши требования.
— Объём какой заказа? — осведомился Виктор.
— Ну, для начала… — собеседник сделал паузу, но видно было, что лишь для подчеркивания эффекта. Неужто нашелся кто-то, кто поможет ему перестоять, продержаться эти несколько недель? Пока он не отразит эти наезды Владимирского? Сколько там и чего? Тысчонки две сервизиков, долларов по триста хотя бы — уже это было бы замечательно! Молодец, Сашка, правильно их на меня перенаправил!
— …десятка два столовых сервизов, — докончил голос в трубке.
Что-о?!? Нет, положительно убью и Сашку, и Женьку! Да за такие шутки!..
— Простите, Виктор Николаевич, — после лёгкой паузы продолжил телефонный собеседник. — Мой шеф предупредила, что объёмы могут показаться вам мизерными. Она просила передать вам…
Передать?!
— …что, несмотря на небольшое количество, объём заказа в ценовом выражении может быть для вас достаточно интересен. Хотя мы, конечно, прежде всего хотели бы получить от вас калькуляцию в соответствии с нашим техническим заданием, и уже от неё танцевать…
Ох, стервецы!
— Боюсь, меня это не устроит, — холодно произнес Виктор. — Я мелочами не занимаюсь. Всего доброго.
— Жаль, — протянул голос. — Анастасия Сергеевна будет очень расстроена, если нам придется обратиться на Пушкинский завод…
— Кто такая Анастасия Сергеевна? — уже раздражённо спросил Серебряков.
— Как, разве я не сказал? — до предела искренне удивился собеседник. — Анастасия Сергеевна Серебрякова. Владелица нашей фирмы…
* * *
Засеял, гад, поле! Психотерапевт хренов!
Но что-то он тогда важное сказал…
Цельность! Цельность, он говорил!
Вы, Виктор, говорил он, сильны. И красивы этой своей силой. Но несмотря на все ваши успехи в жизни и в бизнесе, этой силе не хватает цельности. Что больше всего и демонстрируют ваши отношения с женщинами. Этот комплекс…
Комплекс, он сказал? Да, так и сказал — 'комплекс'!
Комплекс по отношению к женщинам, комплекс отношения к ним, как к игрушкам, показывает другой, глубоко запрятанный в вас…
В нём, Викторе Серебрякове запрятанный! А ведь прав, с-сабака! Комплекс 'недоигранности', 'недоласканности' в детстве.
Вы всё ещё доигрываете своё детское прошлое — только живыми игрушками. А живые — они живые. И тоже всегда немного играют и вами. Они требуют от вас трат души, сил, времени. Трат жизни, в конечном итоге. И потому сила, мощь ваша расходуется зря, расходуется на прохождение тупиков. На очередное получение впечатлений, которые давно испытаны и даже приелись. Вы шарите по жизни растопыренными пальцами… когда ваша сила могла бы свернуть горы, будучи сконцентрирована в единой хватке.
Не говоря уже о том, что иногда пальцы могут сжиматься во всё сокрушающий кулак!..
Да, но…
'…Und immer lockt das Weib', - сказал один немецкий поэт. 'И вечно женщина влечёт…'
И что мне с этим делать?
* * *
— Антон Геннадьевич, мне нужна помощь…
Что-о? Я не поверил своим ушам. Железному Серебрякову нужна помощь?
— Я весь к вашим услугам, Виктор Николаевич, — ответил я как мог предупредительней.
— Разрешите подойти к вам? — вот ведь так и остаётся у него это неистребимое военное: 'разрешите'!
— Когда вам удобнее?
— Ну… — он замялся. — В общем, не принципиально. Но мне самому хотелось бы поскорее. Знаете, как перекат в реке — хочется поскорее преодолеть, чтобы спокойно плыть дальше…
