Фридрих Незнанский - Черная ночь Назрани
— Итак, Джангиров сейчас находится у себя дома, — произнес Эдуард Бесланович. — Сколько человек там кроме него?
— К сожалению, не удалось установить, — ответил Турецкий. — Думаю, считанное количество.
— Но ведь кто-то умыкнул девушку и парня. Значит, в доме могут быть люди.
— Один-два человека. Обычно для похищения зовут бойцов, потом они расходятся. Там же не казарма. Осторожность важна независимо от того, сколько там людей. Утром Джангиров ездил в «Альянс». Нам ничего не стоило арестовать его по дороге, но это чревато. Дом может быть заминирован, поставлены таймеры, да и головорезы в определенное время могут убить заложников.
— Вы верите в спасительную силу переговоров? — спросил министр.
— Безмерно. В конце концов, они же не исключают силового решения, в худшем случае откладывают его.
Цаголов, который на себе испытал все прелести нахождения в заложниках, просил всех проявить максимальную осторожность.
— Пожалуйста, исключите малейший риск. Никаких выстрелов, никакой нарочитой демонстрации силы, — давал последние наставления Эдуард Бесланович. — Все в меру. Джангиров прекрасно понимает, что дом окружен, и не станет идти напролом. В случае чего начинайте переговоры и не давайте ему прерывать их. Чем дольше ведете процесс переговоров, тем больше надежд на благоприятный исход. Пусть ясно изложит свои требования. Полагаю, он попросит предоставить коридор до Чечни. Черт с ним, пускай убирается отсюда. Вот избавили меня от Скобеева, и сразу легче стало, — улыбнулся он. — А без Джангирова станет легче всей нашей республике.
— Как насчет денег? — спросил Захарин.
— Соглашайтесь не моргнув глазом. Помните, ваша цель — избежать кровопролития.
— А если заломит совсем уж несусветную сумму?
— Ну если он такой дурак и запросит столько, сколько у нас в принципе нет, ему придется ждать, пока мы соберем калым. Но это уже из гипотетической области, подобные проблемы придется решать на месте. Александр Борисович, надеюсь, вы возьмете на себя руководство операцией?
Турецкий опешил:
— Вы же собирались ехать с нами.
— Александр Борисович, вы участвовали в подобных акциях. Тут у вас опыт, какого нет у наших молодых ребят.
— Всего лишь один раз участвовал, товарищ генерал.
— Но ведь успешно.
— Не уверен.
— А я знаю. Про ту виртуозную операцию подробно сообщили органам на местах.
Цаголов имел в виду произошедший под Брестом случай, когда трое уголовников захватили автобус с направляющимися в Польшу российскими «челноками». Так же как и здесь, Александр Борисович оказался там в некотором роде случайно — был рядом в командировке. Он тогда работал старшим следователем по особо важным делам. Операцию проводили милиция и спецназ. Переговоры длились несколько часов, и, когда террористы стали угрожать, что начнут убивать заложников, Турецкий рекомендовал командиру начать силовую операцию. В результате заложников спасли, двух террористов уничтожили, одного арестовали.
— Признаться, товарищи, я тоже не намерен сидеть без дела — сейчас еду в деревню под Карабулаком. Там двумя террористами захвачено шестеро заложников. Такое нынче пошло поветрие. Когда вернусь, — министр выразительно посмотрел на Турецкого, — поступлю в ваше распоряжение. Пока же считайте, что вы не освободили меня из цепких рук начальника УФСБ, я по-прежнему нахожусь в заточении, и действуйте самостоятельно…
Сидя в машине рядом с Александром Борисовичем, Захарин в очередной раз восхитился его предусмотрительностью: следователь рассказал, что просил оперативников связаться с ведомственными службами, чтобы проверить — нет ли в джангировском доме подземного выхода. Оказывается, и с таким случаями приходилось сталкиваться опытному Турецкому, пользовались некоторые преступники дорогим удовольствием. Строители и работники службы коммуникаций уверили, что ни о чем подобном разговоров не велось. Однако Джангиров живет здесь четыре года, за это время тут могли побывать ушлые земляки из Чечни, где Артур Абдулович обитал раньше. На всякий случай Турецкий поставил милиционеров в сравнительно удаленных от улицы Котовского местах. Он знал, какова бывает протяженность подземных лазов, в каких местах они обычно выходят на поверхность.
Собровцы заняли позиции вокруг дома — по всему периметру забора. Вместе с ними были и спецназовцы МЧС: когда дело связано с заложниками, «чрезвычайщики» необходимы.
Стоя перед глухими металлическими воротами, Турецкий несколько раз нажал на кнопку звонка. Никакой реакции, в доме словно вымерли. Однако Александр Борисович знал, что в эту минуту не одна пара глаз внимательно наблюдает через окна этого дома за происходящим снаружи.
Не дождавшись появления хозяев, он позвонил по телефону:
— Артур Абдулович, что ж это вы не распахиваете гостеприимно ворота?
— Ничего не слышал. Звонок не работает. Кто это говорит?
— Не работает? Вот тебе и раз. Хорошо, что я догадался позвонить по телефону. Впустите нас, пожалуйста. Это — милиция.
— Чего надо?
— Артур Абдулович, мы находимся в непосредственной близости друг от друга, нас разделяют считанные метры. Почему бы нам не поговорить без помощи телефона?
— Послушайте, уважаемый господин. Я вас не знаю и знать не хочу.
— Вы же понимаете, что мы пришли не случайно.
— Случайно или не случайно — это меня не касается. Как пришли, так и уходите. Не то хуже будет.
— Думается, угрозы в данном случае не просто плохой, а бесполезный вариант. Мы действуем по всем правилам закона. У нас имеется разрешение на обыск вашего дома.
Джангиров с издевочкой хохотнул:
— Что же вы собираетесь искать у меня дома?
— Положим, я сообщу что. А вы ответите, что этого у вас нет и отродясь не было. Тогда я сказку вам, что не верю. И такой разговор может тянуться до Страшного суда. Поэтому я не прошу, а категорически требую впустить нас. Естественно, не просто впустить, а самому подойти к воротам, открыть и проводить нас в дом таким образом, чтобы гарантировать безопасность.
— Знаете, что в таких случаях говорят дети? Много хочете — мало получите.
Турецкий отключил телефон и посмотрел на стоявшего рядом Захарина.
— Нужно их как следует припугнуть, — предложил капитан. — Иначе мы никогда с места не сдвинемся.
— Пожалуй. Иначе придется торчать тут до тех пор, пока у них не кончатся съестные припасы. А им, может, этого добра до зимы хватит.
— Сначала нужно просто сделать проход в ограде.
«Чрезвычайщики» привезли с собой самые разнообразные инструменты, начиная от электрических резаков и кончая примитивной кувалдой. Командир отряда предлагал всевозможные масштабные варианты: выпилить кусок стены, целиком вырезать ворота, взорвать замок узкой части ворот, то бишь калитки. Остановились на самом простом: тремя мощными ударами кувалды «чрезвычайщик» сбил петли и замок, а когда дверь плашмя упала на участок, едва успел отскочить в сторону — из дома сыпанула пулеметная очередь.
— Круто, — хмыкнул Турецкий. — Мой дом — моя крепость.
Он опять позвонил Джангирову.
— Вам все понятно? — спросил тот.
— Вы хотите сказать, мы не войдем. Но ведь и вы не выйдете, Артур Абдулович. Тупик. Или вы видите свет в конце тоннеля?
— Для того чтобы увидеть свет в конце тоннеля, нужно делать тоннель как можно короче. Вы сюда не войдете. А мы — выйдем. Причем скоро.
Что он имеет в виду? Неужели тут в самом деле имеется потайной ход, через который они надеются улепетнуть? Что тогда будет с Тамарой и Виктором? Уведут с собой? Убьют?
Вдруг Турецкий почувствовал, что собравшиеся на улице милиционеры, исподволь наблюдавшие за домом, тревожно встрепенулись. Он осторожно заглянул в образовавшийся проем и остолбенел: на пороге дома появилась Тамара. У нее были связаны ноги. Поэтому, подталкиваемая кем-то сзади, она передвигалась «гусиным шагом». Крыльцо перед входом представляло собой полукруг из двух ступенек, и она остановилась на краю верхней, словно артистка на авансцене. Только у этой артистки помимо связанных ног были сплетены веревкой и заведенные назад руки, а рот заклеен скотчем.
На первый взгляд могло показаться, что девушка стоит одна. На фоне темнеющего дверного проема не сразу бросалось в глаза, что к виску Тамары приставлен ствол пистолета, а за ней прячется мужчина. Будучи ростом выше пленницы, он слегка пригнулся, чтобы снайперам было сложнее зацепить его. Так художники Средневековья изображали Сатану, искушающего человека. Сейчас «искушаемая» стояла неестественно прямо, будто вытянулась по стойке «смирно». Неестественная поза была принята ею не по своей воле — предусмотрительный Сатана, чтобы его живой щит не нагнулся, просунул под рубашку Тамары длинный металлический прут таким образом, что его нижний конец находился в брючине джинсов возле щиколотки, а второй торчал у затылка.
